На канале КУЛЬТУРА прошли четыре последних передачи Паолы Волковой из цикла «Мост над бездной».

Если спросите, кто такая Паола Волкова, отвечу просто: искусствовед. У нее нет званий и регалий, она ничего не возглавляла и ничем не руководила. Она «ведала искусством». Или лучше сказать, она «ведала искусство».

Когда Паола Волкова говорит о какой-то картине, кажется, что она сама ее написала. Ощущение, что она знает такое, чего никто не знает. И нам - одним нам - она открывает эту жгучую тайну, этот ведомый только ей секрет. При этом голос у нее тих, но полон вибраций, глаза загораются, и вся эта немолодая женщина становится пленительно хороша, словно фея из страны Искусства.

Эти четыре фильма смотреть было больно, ибо я уже знала, что Паола Волкова навсегда ушла в ту самую «бездну», над которой вместе со всеми нами возводила свой мост. Мост искусства. Эль Греко, Феофан Грек, Ренуар и Ярошенко, Рафаэль - вот герои этих вдохновенных получасовых программ.

В рассказе об Эль Греко (Доменико Теотокопулосе, ХУI век), греке, учившемся у мастеров Итальянского Возрождения, но осевшем в Испании, поразило многое.

Паола Волкова рассматривает только одну его картину «Похороны графа Ораса». Она называет ее «картина-роман». Проходит по всем «сюжетным линиям» этого романа: жизни легендарного графа, пришедшейся на ХIУ век; хоронящих его идальго, людей уже совсем другого времени, современников Эль Греко, составляющих цвет толедской интеллигенции; фигурам двух святых, старого и молодого, св. Августина и св. Штефана - на одеянии последнего избражено, как его побивают камнями; - небесных ангелов, несущих душу праведника к Божественному престолу...

Одна деталь без Паолы Волковой от меня точно бы ускользнула.

Я бы пропустила на картине маленького мальчика, Хорхе Эммануэля, сына художника. Чудесное точеное личико, глубокий вопрошающий взгляд, обращенный на нас; мальчик выступает на холсте посредником между далеким прошлым и тем будущим, которое еще неведомо.

Странные мистические похороны. Хоронят одни мужчины.

Почему-то вспомнилась мне картина нашего Виктора Попкова «Хороший человек была бабка Анисья», где неведомую бабку Анисью хоронят русские деревенские бабоньки. Тоже мистическое полотно.

И там тоже есть мальчик, смотрящий на зрителя. Вспоминал ли русский художник из послевоенного поколения картину Доменико Теотокопулоса? Вряд ли. Но она оказалсь в чем-то ему созвучной.

Реквием по человеку и человечеству. Ведь действительно, жизнь каждого - микрокосм, и с уходом одного что-то исчезает в мире, меняется его состав, и, оплакивая ушедшего, мы оплакиваем и себя, и наших детей...

Во второй передаче Паола Волкова рассказала еще об одном греке, но греке византийском, ставшем своим на Руси конца ХIУ - начала ХУ вв. Говорю о Феофане Греке. Современнике Сергия Радонежского и Андрея Рублева (в фильме Андрея Тарковского яростного старика-художника играет Сергеев), возможном свидетеле Куликовской битвы, исихасте-аскете, живописце величайшей силы и напора.

Паола Волкова назвала его дар «серафическим» в противовес «ангелическому» дару Андрея Рублева. Но для меня, признаюсь, нет в этих определениях разницы. Что серафим, что ангел! Для меня в работах Феофана Грека есть что-то от ангела падшего , протестующего против установленного порядка. Нет в его иконах той безмятежной гармонии, что видим мы у младшего его современника Андрея Рублева, зато есть непокорство и даже бунт.

Поразилась смелости Паолы Волковой, которая в третьей передаче сравнила, казалось бы, несравнимое: Огюста Ренуара и Николая Ярошенко. Но сравнила она не самих художников, а портреты двух знаменитых актрис, написанные примерно в одно время (1870-1880-е годы) - Жанны Самари и Пелагеи Стрепетовой.

И ведь действительно, оба портрета каждый по-своему великолепны, и запечатлели они определенный женский тип, и эпоху, и эстетический идеал художника.

Паола Волкова всегда идет вглубь, она показывает, что красавица Жанна Самари кисти французского «трубадура» имеет архетипом Мадонну, какой ее изображали мастера Возрождения. Светлую прекрасную Женщину-Мать. А строгая аскетичная и бледная Стрепетова, чем-то напоминающая народоволку, - восходит к иконе Богородицы, скорбящей и жертвенной, поражающей своей духовной красотой.

И вот Рафаэль Санти. И снова - открытие. Паола Волкова говорит о даре Рафаэля-сценографа, даре, позволяющем создавать мизансцены в прекрасно структурированном и четко выверенном пространстве. Потому в Ватиканскую фреску «Афинская школа» так величественно вписываются Платон и Аристотель, что находятся они в центре арочной композиции.

Это «рафаэлевское» мастерство, к сожалению, было утрачено позднейшими художниками, они умели передавать эмоции, но не владели «архитектурой» пространства. Именно этим Паола Волкова объясняет неудачу фигуры Христа в «Явлении Христа народу» гениального Александра Иванова...

Передачи «Мост над бездной» захватили меня и в этот раз.

Горько, что больше Паола Волкова ничего нам не расскажет, не откроет тайн, известных ей одной. Мне показалось, что в последних программах она много говорила о непознанном, об ожидающем человека в другой жизни. Может, было у нее предчувствие? Паола Волкова ушла от нас 15 марта 2013 года. Помянем же удивительную и неповторимую Паолу Дмитриевну словами восхищения и благодарности!

Одна из последних представительниц интеллектуальной богемы XX века, женщина, дружившая с признанными мастерами не только советского, но и мирового искусства, Паола Волкова (1930-2013) — одна из немногих, кто мог говорить о творцах прошлого как о самом насущном, страстно и строго, будто её зрители — часть вселенской мистерии и призваны уловить ускользающую гармонию жизни. Искусством просто говорить о сложном она овладела в совершенстве и всю жизнь выстраивала незримый «Мост» — путь над бездной человеческого безразличия и заблуждений.

Я стар как мир.

Мне восемнадцать лет.

Велимир Хлебников

Необычайно импульсивная для своих лет, в неизменно развевающемся одеянии, с массивными кольцами на артистических руках, словно сошедшая с фотографий Серебряного века, — именно такой она запомнилась многочисленным слушателям, студентам ВГИКа и «Сколково», телезрителям канала «Культура» и многим другим свидетелям её просветительской деятельности. Как историка искусств Паолу Волкову знают прежде всего по её лекциям (27 лет она читала курс всеобщей истории искусств). Расцвет её творческих сил пришёлся на 60-е годы, период, подаривший ей знакомство с Мерабом Мамардашвили, Александром Пятигорским, Львом Гумилёвым, Кшиштофом Занусси — теми, чья близость к культуре оказалась её личным переживанием. Философские споры о Боге и богах, которые ей довелось наблюдать, дискуссии о реставрации, модерне и древнерусском искусстве станут для неё школой художественного вкуса, при котором поэзия — уже не набор рифм, а игра смысловых обертонов. В одном из своих интервью она говорит об умении «включать аудиторию в процесс рождения мысли» — том, что даровало ей славу одного из лучших искусствоведов современности.

Паола Дмитриевна была признанным специалистом по творчеству самого несоветского из советских режиссеров — . Письменное наследство Паолы во многом посвящено именно ему: изучая родословную Тарковских, подробнейше анализируя противоречия их творчества, затрагивая смыслы, указанные Андреем в его «Мартирологе», исследователь объясняет, как, поднявшись на уровень мирового признания, во многом «западный» художник и добровольный эмигрант Андрей Тарковский остался безусловно русским. Об этом она пишет в статьях, говорит на выставках его Фонда. Московский дом, где Андрей Арсеньевич жил в течение тридцати лет, спасти не удаётся — в 1996 году Паола Волкова восстанавливает в Юрьевце дом его военного детства. На кладбище Сен-Женевьев-де-Буа она же воздвигла над его могилой памятное надгробие.

Знакомство с нервическим Тарковским породило дружбу с «человеком гармонии» Тонино Гуэррой — в этом, пожалуй, ещё один из «мостов» Паолы Волковой, женщины с романским именем и славянской фамилией. Два человека и две разных Италии: временное пристанище для одного, родина — для другого. Богоматерь и Мадонна, Довженко и Феллини… «Искусство непереводимо» — скажет однажды герой «Ностальгии» Андрей Горчаков. «Как же нам тогда понять друг друга?» — спросит его Эуджиния. Однако московский режиссер и поэт из Сантарканджело поняли друг друга вполне, а Ола, как её тогда звали, девушка со строгими голубыми глазами, стала свидетелем этого дуэта, симфонии лучших скрипок её молодости.

Фото: Vittasim.livejournal.com

Знакомство с исключительным убедило Паолу в значимости каждого — именно в этом убеждении кроется её характерная чувственность, которую изредка порицали (порой не без оснований). Трудно представить, что в основе телепередачи «Мост над бездной», набравшей рекордное количество просмотров, лежит многотомное научное исследование. Видеовыступления Паолы Дмитриевны — пожалуй, самое ценное из того, что она оставила своим ученикам: в её голосе звучала сила, не передаваемая в письменной речи. Она не была сухим теоретиком: возбуждённо, едва ли не с грубостью своего натренированного голоса могла рассказывать о злоключениях какого-нибудь Алкивиада («предателя и красавца необыкновенной, сумасшедшей красоты»), с придыханием, театральным шёпотом в полной аудитории — говорить о фонтанах «моего дорогого Тонино». Её личный артистизм зажигал, движение бровей, рук приводили в движение самые холодные статуи. Разрозненные образы выстраивались в чёткий орнамент, незаметная деталь, какая-нибудь пряжка, внезапно получала огромное значение, фаюмские портреты начинали говорить. Подруга настоящих режиссеров, она отлично владела законами сценарного мастерства и, что самое важное, — искренне уважала своих учеников, общаясь с ними на равных.

Сделать сложное доступным, не опошлив его, удаётся единицам, с разным успехом над этим работают целые компании. Феномен Паолы Волковой в очередной раз показывает несостоятельность маркетинговых ходов в деле, требующем живейшего участия человеческой души. Неограниченная коммерциализация искусства порой приводит к тому, что изысканные артефакты превращаются в штампы, а посещение выставок становится лишь модной нагрузкой к ЗОЖ. Вежливым равнодушием, по сути — духовной летаргией.

Паола пережила почти всех своих близких друзей. В XXI веке, среди нового поколения, едва ли не на другой планете, она сумела стать современной своему окружению — воспитанникам уже иной, клиповой культуры. Сама как величественный протест этой «клиповости», Паола Дмитриевна до последнего оставалась удивительно радостным человеком: сопоставляя миры, разгадывая цивилизационный код прошлого, она, сама того не заметив, раскрыла секрет вечной молодости души. Из прекрасного далека, где её встретили столь многие, она по-прежнему зовёт нас к празднику жизни, пиру гармонии — ликующему «да» бытия.

Тяжелый месяц март. Отбирает от нас великих, лучших, достойнейших — Чавес, Мария Пахоменко, Борис Васильев... А сегодня и Паола Волкова : искусствовед, педагог, историк, культуролог, крупнейший мировой специалист по творчеству Андрея Тарковского. Ученица Мераба Мамардашвили и Льва Гумилева.

Но в моей памяти Паола Дмитриевна — несравненный рассказчик и просветитель, владевшая Божьим Даром одухотворять сердце живительной магией искусства великих мастеров прошлого.

Впервые увидел я ее довольно случайно — в интернете — в передаче телеканала Культура "Мост над бездной", посвященной "Троице" Рублева. После услышанного душу переполнил восторг и радость о великом дерзновенном замысле Рублева. Что теперь, наконец, я на пути понимания этого величайшего Мастера... И как я мог, казалось, много изучая, интересуясь и уже зная,— совсем не видеть, не понимать, не ощущать этого чуда, приоткрывшегося только сейчас?!

Такой увлеченной, учившей чувствовать подлинную красоту — Паола Дмитриевна запомнилась и студентам ВГИКа. Около 30 лет она читала лекции по истории искусств и материальной культуре, а на Высших курсах сценаристов и режиссёров — культурологию и дисциплину "Изобразительное решение фильма". Режиссер Владимир Соловьев, посещавший ее курсы, вспоминает : "Очень сложное общение. Потому что минут через 10, если повезет, ты понимаешь, что, в общем, к сожалению, ты - болван. Причем она для этого не делает ничего...".

Анастасия Ниточкина : "На занятиях во ВГИКЕ Паола Дмитриевна Волкова рассказывала одну притчу. Когда-то она путешествовала по провинциальной Италии, заходила в маленькие церквушки с великолепно расписанными куполами. А поскольку деревушки и церкви были практически нищими, то для экскурсантов ввели плату: за "взгляд".

Чтобы в церкви включился ненадолго свет, нужно было опустить в автомат монетку. Но в людях, даже очень богатых, неисчерпаема страсть к халяве, и каждый ждал, что монетку кинет кто-то другой. И вот в одной церкви кто-то кидает и кидает монеты. Паола оглянулась и увидела, что монеты кидает женщина, везущая инвалида. Кидает, смотрит и рассказывает ему на ухо, что написано под куполом.

И Паола понимает, что инвалид абсолютно слеп. А раз слеп, значит, не видит людскую скупость, просто дает монеты, не думая, почему он, а не кто-то другой. Счастливый человек. А потом она задумалась: что же женщина рассказывает этому старику? Как можно словами передать чудо живописи, скажем, Рафаэля? Но, значит, передает как-то, раз он не жалеет монет.

А потом мы, студенты, придумали такую игру: в темноте наугад открывали в альбоме репродукцию какой-нибудь известной картины, зажигали на минуту свет, а потом по очереди рассказывали о запомнившихся деталях. Как оказалось, запоминали мы все абсолютно разные вещи.

То, как мы посещаем сегодня музеи, напоминает эту нашу студенческую игру: проносимся вихрем по залу, если и рассматриваем что-то, то все равно на бегу. Но шедевры потому и шедевры, что в них нет ничего случайного — во всем скрытый от глаз обывателя глубокий смысл. Все это — знаки, послания, которые может расшифровать лишь посвященный.

Паола Волкова как нельзя лучше подходит на роль расшифровщика — она умеет подбирать ключи к загадкам старых полотен. Речь пойдет о фреске Джотто "Поцелуй Иуды" в капелле дель Арена в Падуе, "Троице" Андрея Рублева, "Весне" Сандро Боттичелли, "Менинах" Диего Веласкеса..."

Паола Дмитриевна всю жизнь совершала подвиг — зажигая сердца. Нам, сегодняшним поколениям вечно спешащих и ничего не успевающих, блиц-информированных, но иссушенных, экономящих чувства — она открывала в, казалось, общеизвестных вещах сокровенные смыслы... Своим примером учила совсем другой, глубокой помыслами и переживаниями жизни:

[Телеканал Культура] Мост над бездной. 12 серий:

[Канал Психология-21] Мост через бездну. 4 передачи.

Беседы ведущего Эдуарда Сагалаева с Паолой Волковой о вечных ценностях, о смерти, о любви, о страхе, о пути, о цели, о духе…

[Открытый Университет Сколково] Беседы об искусстве. 10 лекций:

Паола Дмитриевна не успела закончить задуманный ею проект из 5 книг "Мост через бездну".

Паола Волкова : "Мне очень трудно писать. Все всегда удивляются, почему я так мало пишу. Дело в том, что устная и письменная речи отличаются друг от друга. Я говорю так, что, когда записываются мои устные тексты, то их очень сложно превратить в письменную речь, и для того, чтобы их записать, надо перестроиться на другое мышление и язык. Только в последнее время я научилась писать коротко, экономно, лапидарно. Я сделала очень большой шаг. Я задумала серию из пяти книг, первую из которых я уже выпустила и назвала ее "Мост через бездну". Я назвала ее так от того, что я полагаю, что вся та история культуры, которую мы знаем, мы знаем не только благодаря тому, что она является предметом музейного хранения или археологического обнаружения, а еще и потому, что она отвечает на какие-то вопросы и сейчас. Это - непрерывная история комментария. Мы комментируем античность до сих пор". "XX век - это век комментария. Это - мост через бездну. Это - эхо, отголоски, отклики. Мы переговариваемся с нашим прошлым. Это необходимо нам как память, потому что память - это главное. Благодаря этому бесконечному комментарию с мировой художественной культурой мы имеем психологическое, интеллектуальное и душевное богатство".

Хочу привести прошлогоднее интервью Паолы Дмитриевны газете "Аргументы недели" - о замысле ее книг и ее восприятии искусства:

КНИГА СВОБОДНОЙ МЫСЛИ

- Паола Дмитриевна, ваша увлекательная книга рассчитана всё же на подготовленного читателя, не так ли?

Да, книга почти беллетристическая, но желательно, чтобы читатель был немного подготовлен к предмету разговора. Я с поклоном отношусь к своим учителям, мне с ними повезло. Они научили меня главному: стараться независимо и самостоятельно смотреть на предмет искусства. Поэтому свою книгу "Мост через бездну" я с полным правом могу назвать авторской: она выражает моё авторское видение, и оно совершенно не совпадает с классическим. Это книга вольная, это книга свободной мысли.

В своей книге вы пишете, как резко изменились ваши представления о предметах искусства, когда лично приезжали на место и видели подлинники…

Никогда бы не начала эту книгу, если б своими глазами не видела описываемые мной предметы. Никакое научное описание, кинематограф, репродукции, даже самые лучшие, не могут дать представление о подлиннике. С середины 70‑х годов, когда стала выезжать за границу, я увидела подлинные вещи. Не могу описать тот шок, который произошёл со мной при посещении Венского музея, где я впервые увидела подлинного Рубенса, Веласкеса и Брейгеля. Скажу одно: у меня в этот день резко поднялась температура - до 40 градусов. Это был настоящий психический, физиологический шок.

Приведу ещё один пример. Когда-то со студентами ВГИКа мы сделали фильм об Александре Тышлере, выдающемся советском художнике, которого я очень люблю. Александр Григорьевич был тогда ещё жив. Мы пригласили его посмотреть кино. Будучи доброжелательным человеком, он сказал после просмотра: "Очень вам благодарен за этот фильм. Но я этих картин никогда не писал".

- В каком смысле?

Как бы ни была чувствительна плёнка, на которой мы снимали, она не передала изобразительной, духовной сути его картин. Это были его работы. Но в фильме он их "не признал". Это к слову об обязательном знакомстве с подлинниками…

- Вы пишете, что много тысячелетий назад цветовая палитра мира была иной. Море, небо были другого цвета…

Это следует понимать совершенно буквально. Судя по оставшимся сведениям, в те времена был фантастически интенсивный цвет, очень яркий! Возможно, сейчас наш глаз не выдержал бы такой интенсивности. Скажу ещё одну парадоксальную вещь. До начала ХХ века, до того как появились самолёты, поезда, трамваи - автоматические средства передвижения, все люди в мире видели мир точно так, как его видели, скажем, древние римляне. Скорость, с которой люди передвигались по миру, была такая же, как у древних римлян или греков. Они ездили на лошадях, повозках, в каретах, шли пешком. Следовательно, воспринимали пространство вокруг себя с точки зрения панорамы и деталей одинаково. Как отдельные листочки, отдельные элементы. И только с ХХ века изменились сознание, восприятие формы и пространства вокруг.

В главе о древнекитайском искусстве вы описываете понятие "ши" - китайское определение безупречности, внутреннее духовное свечение. О ком из наших современников вы можете сказать, что в них присутствует подобное "ши"?

Пожалуй, в Тонино Гуэрре , великом итальянском сценаристе, поэте, о котором я много писала и с которым была дружна. Как писал Пушкин устами Сальери о Моцарте: "Как некий херувим, он несколько занёс нам песен райских". Гуэрра - явление величайшей художественной, исторической глубины и гармонии, все его поступки соизмеряются по уровню "ши". Других творцов я не знаю… Современные писатели, учёные напоминают мне героя фильма "Ностальгия", который Андрей Тарковский, кстати говоря, снял совместно с Тонино Гуэррой. Там один из героев, Доменико, измученный внутренней раздвоенностью, трагической ностальгией по гармонии, сжигает себя, сидя на памятнике Марку Аврелию… Нет, "ши" - очень редкое качество, даже у Андрея Тарковского, с которым мы вместе преподавали на Высших сценарных и режиссёрских курсах, его не было. Тарковский был воплощением "ностальгии по гармонии". Как художник он очень последовательный и цельный. Но ему приходилось жить в тех условиях, которые не позволяли выразить себя в полной мере, он должен был идти на огромное количество компромиссов…

- О чём будет вторая книга из серии "Мост через бездну"?

Вторая книга должна выйти осенью. Речь в ней идёт о самом сложном периоде в истории европейской культуры и России - о средних веках. Дело в том, что наше представление о Средневековье не соответствует тому, что происходило на самом деле. Надеюсь, мне хватит сил и здоровья написать эту и все оставшиеся из пяти книг.

"Ушла из жизни Паола Дмитриевна Волкова - искусствовед, педагог, культуролог, историк изобразительного искусства, специалист по творчеству Андрея Тарковского, автор телевизионного цикла "Мост над бездной".
Она последняя ушла из той плеяды вгиковских мастеров, что возводили "мост" над идеологической мертвечиной соцреализма.
Оглядываясь, я завидую себе и своим сокурсникам и всем, кому она читала лекции. Заглядывая вперед, сочувствую тем, кто уже не услышит их. Одно, хоть в какой-то степени, утешает. Остались ее книги. Остался телецикл - "Мост над бездной".
Говорил и готов повторить: такого глубокого и внятного исследования в области живописи на нашем ТВ еще не было. И, следуя за ее повествованием, невозможно не поддаться магии сосредоточенного размышления, столь редкого и столь необходимого для сохранения того, что Лотман называл "экологией человеческого общества".
Увы, ее "Мост над бездной" остался неоконченным. Потому и жизнь ее кажется неоконченной. Внезапно оборвавшейся. Хотя ей уже перевалило за восемьдесят. А все равно все знавшие ее ахнули: как? почему? Невозможно поверить. Ведь она только что вернулась из вечного города Рима совершенно счастливой. И у нее столько было планов...

http://www.rg.ru/2013/03/18/paola.html

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Джотто Поцелуй Иуды(1 из 12 серий)

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Рублев Троица(2 из 12 серий)

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Боттичелли Весна(3 из 12 серий)

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Веласкес Менины(4 из 12 серий)

Мост над бездной. 05. Микеланджело. Гробница Медичи (ls)

Мост над бездной. 06. Леонардо да Винчи (ls)

Мост над бездной. 07. Иероним Босх. Корабль дураков

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Дюрер. Меланхолия (8 из 12 серий)

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Рембрандт, 9 серия

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Ван Гог. Ночное кафе в Арле. 10 серия

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Пикассо. 11 серия

МОСТ НАД БЕЗДНОЙ-Малевич. Черный квадрат. 12 серия