Ход урока

I. Повторение изученного.

Примерные вопросы:

1. Вспомним, как создавался роман, где был напечатан, кому посвящен, против кого направлен. (Роман был задуман в 1860 г. в Англии, закончен в России в 1861 г., напечатан в «Русском вестнике» в 1862 г., посвящен В. Г. Белинскому, направлен против дворянства.)

2. Какие события романа вы считаете главными?

3. В чем суть основного конфликта?

4. С какой целью И. С. Тургенев сталкивает Базарова с другими героями романа? Что такое «прием психологической пары»? Какие персонажи романа в ней участвуют?

5. Что такое «нигилизм»?

6. В чем суть базаровского нигилизма?

7. Какова роль Одинцовой в выявлении основного конфликта романа?

8. Почему Тургенев «заставил» своего героя умереть? Верил ли Базаров в бессмертие души?

9. Что, на ваш взгляд, в романе устарело и что современно?

10. Каково ваше отношение к тургеневскому роману и его героям?

II. Обсуждение высказываний русских критиков о романе «Отцы и дети».

И. С. Тургенев после выхода в свет «Отцов и детей» хотел навсегда оставить литературную деятельность и даже попрощался с читателями в повести «Довольно».

«Отцы и дети» нашумели так, как не ожидал автор. С недоумением и горечью он останавливался перед «хаосом противоречивых суждений» (Ю. В. Лебедев) .

В письме к А. А. Фету Тургенев растерянно заметил: «Хотел ли я обругать Базарова или его превознести? Я этого сам не знаю, ибо я не знаю уже, люблю ли я его или ненавижу!»

1. Д. И. Писарев написал две блестящие статьи «Базаров» (1862 г.) и «Реалисты» (1864 г.), в которых выразил свое отношение к тургеневскому роману и главному герою. Свою задачу критик видел в том, чтобы «обрисовать крупными чертами личность Базарова», показать его сильный, честный и суровый характер, защитить от несправедливых обвинений.

Статья Писарева «Базаров». (2–4, 10, 11-я главы.)

1) Каковы коренные свойства базаровского типа и чем они обусловлены? (Писарев со свойственной ему афористической чеканностью раскрывает существо базаровского типа, который порожден суровой школой труда. Именно труд развил энергию… Грубость и резкость Базарова Писарев объяснил тем, что «от сурового труда грубеют руки, грубеют манеры, грубеют чувства».)

2) Что, по мнению Д. И. Писарева, управляет поступками Базарова?
(Причины активной деятельности, по Писареву, «личная прихоть или личные расчеты». Критик, проглядев революционность Базарова, не смог четко объяснить, что значит «личные расчеты». Писарев обеднил и понятие «личной прихоти», не наполнив его революционным содержанием.)

3) Как соотносится Базаров с героями предшествующей эпохи?

(Д. И. Писарев так написал об отношении к Базарову и его предшественникам в русской литературе: «…у Печориных есть воля без знания, у Рудиных – знание без воли, у Базаровых есть – и знания, и воля, мысль и дело сливаются в одно твердое целое».)

4) Что говорит критик об отношении Тургенева к базаровскому типу вообще? Что думает о смерти героя в частности? (Для Тургенева его герой стоит «в преддверии будущего». Базаров погибает, а его одинокая могила заставляет задуматься, что последователей и продолжателей у демократа Базарова нет.

Писарев как бы солидарен с Тургеневым, так как считает, что у Базарова «нет деятельности». Ну а если «незачем ему жить; так надо посмотреть, как он будет умирать». Критик подробно анализирует главу о болезни и смерти Базарова, восхищается героем, показывает, какие гигантские силы и возможности есть в этом новом типе. «Умереть так, как умер Базаров, – все равно, что сделать великий подвиг».)

5) Какие высказывания русского критика представляются вам интересными?

2. Д. Д. Минаев1. Стихотворение «Отцы или дети? Параллель» (1862 г.) .

Уж много лет без утомленья

Ведут войну два поколенья,

Кровавую войну;

И в наши дни в любой газете

Вступают в бой «Отцы» и «Дети».

Разят друг друга те и эти,

Как прежде, в старину.

Мы проводили, как умели,

Двух поколений параллели

Сквозь мглу и сквозь туман.

Но разлетелся пар тумана:

Лишь от Тургенева Ивана

Дождались нового романа –

Наш спор решил роман.

И мы воскликнули в задоре:

«Кто устоит в неравном споре?»

Которое ж из двух?

Кто победил? Кто лучших правил?

Кто уважать себя заставил:

Базаров ли, Кирсанов Павел,

Ласкающий наш слух?

В его лицо вглядитесь строже:

Какая нежность, тонкость кожи!

Как свет, бела рука.

В речах, в приемах – такт и мера,

Величье лондонского «сэра», –

Ведь без духов, без несессера2

И жизнь ему тяжка.

А что за нравственность! О боги!

Он перед Фенечкой в тревоге,

Как гимназист, дрожит;

За мужика вступаясь в споре,

Он иногда при всей конторе,

Рисуясь с братом в разговоре,

«Спокойствие, спокойствие!» – твердит.

Свое воспитывая тело,

Он дело делает без дела,

Пленяя старых дам;

Садится в ванну, спать ложася,

Питает ужас к новой расе,

Как лев на Брюлевской террасе

Гуляя по утрам.

Вот старой прессы представитель.

Вы с ним Базарова сравните ль?

Едва ли, господа!

Героя видно по приметам,

А в нигилисте мрачном этом

С его лекарствами, с ланцетом,

Геройства нет следа.

Как циник самый образцовый,

Он стан madame де Одинцовой

К своей груди прижал.

И даже, – дерзость ведь какая, –

Гостеприимства прав не зная,

Однажды Феню, обнимая,

В саду поцеловал.

Кто ж нам милей: старик Кирсанов,

Любитель фресок и кальянов,

Российский Тогенбург3?

Иль он, друг черни и базаров,

Переродившийся Инсаров, –

Лягушек режущий Базаров,

Неряха и хирург?

Ответ готов: ведь мы недаром

Имеем слабость к русским барам –

Несите ж им венцы!

И мы, решая все на свете,

Вопросы разрешили эти…

Кто нам милей – отцы иль дети?

Отцы! Отцы! Отцы!

Беседа с учащимися по вопросам:

2) Каковы особенности формы стихотворения? (Ироничное стихотворение Минаева напоминает лермонтовское «Бородино». Поэт видит в романе «Отцы и дети» нападки Тургенева на молодое поколение. Симпатии Тургенева, по мнению Минаева, на стороне отцов: «Кто нам милей – отцы иль дети? Отцы! Отцы! Отцы!»)

3. М. А. Антонович «Асмодей нашего времени» (1862 г.).

Максим Алексеевич Антонович – публицист, литературный критик и естествоиспытатель, принадлежал к революционно-демократическому лагерю, был учеником Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского. Благоговейное отношение к Чернышевскому и Добролюбову пронес через всю жизнь. С Некрасовым у Антоновича были сложные отношения.

По воспоминаниям дочери, Антонович обладал очень самолюбивым и нетерпимым характером, что усугубляло драматизм его судьбы в журналистике.

В статье «Асмодей нашего времени» Антонович отрицательно отозвался о романе И. С. Тургенева «Отцы и дети». Критик увидел в романе идеализацию отцов и клевету на детей. В Базарове Антонович находил безнравственность и «кашу» в голове. Евгений Базаров – карикатура, клевета на молодое поколение.

Некоторые выдержки из статьи.

«С первых же страниц… Вас обдает каким-то мертвящим холодом; вы не живете с действующими лицами романа, не проникаетесь их жизнью, а начинаете холодно рассуждать с ними или, точнее, следить за их рассуждениями… Это показывает, что новое произведение г. Тургенева крайне неудовлетворительно в художественном отношении… в новом произведении нет… психологического анализа, нет… художественных изображений картин природы…

…в романе… нет ни одного живого лица и живой души, а все только отвлеченные идеи и разные направления… Главного своего героя и его приятелей он [Тургенев] презирает и ненавидит от всей души…

В спорах он [Базаров] совершенно теряется, высказывает бессмыслицы и проповедует нелепости, непростительные самому ограниченному уму…

О нравственном характере и нравственных качествах героя и говорить нечего; это не человек, а какое-то ужасное существо, просто дьявол, или, выражаясь более поэтически, асмодей. Он систематически ненавидит и преследует всех, начиная от своих добрых родителей, которых он терпеть не может, и оканчивая лягушками, которых он режет с беспощадной жестокостью. Никогда ни одно чувство не закрадывается в его холодное сердце; не видно в нем и следа какого-нибудь увлечения или страсти…

[Базаров] не живая личность, а карикатура, чудовище с крошечной головой и гигантским ртом, с маленьким лицом и пребольшим носом, и притом карикатура самая злостная…

Как же представляет себе современное молодое поколение г. Тургенев? Он, видимо, не расположен к нему, относится к детям даже враждебно; отцам он отдает полное преимущество…

Роман есть не что иное, как беспощадная и разрушительная критика молодого поколения…

Павел Петрович [Кирсанов], человек холостой… до бесконечности погруженный в заботы о франтовстве, но непобедимый диалектик, на каждом шагу поражает Базарова и своего племянника…»

На доске записываются некоторые высказывания из статьи Антоновича, учащимся предлагается оспорить мнение критика.

– «Новое произведение г. Тургенева крайне неудовлетворительно в художественном отношении».

– Тургенев «главного своего героя… презирает и ненавидит от всей души», а «отцам отдает полное преимущество и старается возвысить их…»

– Базаров «совершенно теряется, высказывает бессмыслицы и проповедует нелепости». Павел Петрович «на каждом шагу поражает Базарова».

– Базаров «ненавидит всех»… «ни одно чувство не закрадывается в его холодное сердце».

4. Николай Николаевич Страхов – литературный критик, автор напечатанной в журнале «Время» (1862) статьи «И. С. Тургенев. "Отцы и дети"». Статья посвящена разоблачению нигилизма как якобы оторванной от русской жизни теории.

Критик считал, что Базаров – образ человека, пытающегося подчинить себе «силы жизни», его породившие и над ним властвующие. Поэтому герой отрицает любовь, искусство, красоту природы – это силы жизни, примиряющие человека с окружающим его миром. Базаров ненавидит примирение, он жаждет борьбы. Страхов подчеркивает величие Базарова. Отношение Тургенева, по мнению Страхова, и к отцам и к детям одинаково. «Эта одинаковая мера, эта общая точка зрения у Тургенева есть жизнь человеческая, в самом широком и полном ее значении».

Домашнее задание.

1. Сочинение по роману Тургенева «Отцы и дети».

Примерные темы:

1) Смысл заглавия романа Тургенева «Отцы и дети».

2) Русское дворянство в изображении Тургенева.

3) В чем сила и художественная привлекательность Базарова?

4) Что я люблю и чего не принимаю в Базарове?

5) «Значит, вы все отрицаете?» (Базаров и Павел Петрович Кирсанов.)

6) Отношение к женщинам героев романа.

7) Роль пейзажа в романе Тургенева «Отцы и дети».

8) «Лишние люди» в литературе XIX века и «новый герой» И. С. Тургенева.

9) Анализ эпизода из романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» (по выбору учащихся).

2. Биография поэта Ф. И. Тютчева.

3. Чтение стихотворений поэта.

Роман Тургенева заставляет читателей задуматься над смыслом жизни, понять и оценить человеческие отношения, а в первую очередь, взаимопонимание между представителями разных поколений.

Базаров, главный герой романа, привык надеяться на свой ум и на свои силы. Учась в университете, он смог обеспечить себя материально, находя грошовые заработки. Никогда, по словам его отца, не просил помощи. Привыкнув зарабатывать на жизнь собственным трудом, он тоже мог многого добиться именно с помощью своих знаний, усердным трудом, не выпрашивая милости у богатого покровителя.

Базаров не планирует свою жизнь. Но он умный и честолюбивый, а это значит, что его труд и усердие будут замечены. Его не волнует, какое он впечатление производит на окружающих. Базаров высокого мнения о себе. Он не признаёт дружеских отношений, сердечные влечения ему безразличны. К большинству окружающих он испытывает презрение. Базаров не привык беспокоиться о своих манерах, о своём внешнем виде. Его больше интересует, что в последующие дни он будет есть.

Базаров пренебрегает людьми, мечтающими о великих чувствах и деяниях, но для этого ничего не делающими. И своих чувств к ним не скрывает. Поведение Базарова, по своей сути, это своеобразный акт протеста. Но только он это делает по-своему. Но часто в спорах он проявляет себя как ограниченный человек. Как можно судить или отрицать о том предмете, которым никогда не интересовался.

В отношении к женщинам Базаров требует полного подчинения и самоотдачи. Хотя сам не даёт гарантий в этих отношениях. Но перед смертью у него возникает естественное желание – последний раз увидеть женщину, которую он любил, но гнал это чувство, как проявление слабости. В этом порыве ярко проявляются его человеческие качества.

Картинка или рисунок Статья Писарева Базаров

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание Гоголь Миргород

  «Миргород» состоит продолжением сборника «Вечера на хуторе...». Эта книга послужила новым периодом в творчестве автора. Эта работа Гоголя гостоит из четырех частей, четырех повестей, каждая из них не похожа на другую

• Краткое содержание Деньги для Марии Распутин

  Советское время. Начало денежной реформы. Выявляется большая недостача, во время ревизии в одном магазине. Продавщицу могут заключить в тюрьму. Ее супруг обращается за помощью к односельчанам.

• Краткое содержание Ушинский Дети в роще

  Двое детей - мальчик и девочка, которые были братом и сестрой, не хотели идти в школу и приняли решение пойти в тенистую рощу. Они решили, что именно там им будет намного лучше и прохладнее, чем в душном классе.

• Краткое содержание Дрессировщики Сотника

  Герои рассказа - мальчики Петя и Гриша. Петя мечтает стать дрессировщиком. Он научил дворняжку Пальму основным собачим командам и готовит ее к защитно-караульной службе. Мальчик мечтает показать дрессированную

• Краткое содержание Гоголь Пропавшая грамота

  По поручению гетьмана Фома повез самой царице грамоту, но не смог он не заехать на ярмарку, чтобы себе табаку купить, а там познакомился с запорожцем. Отмечая знакомство (рюмка за рюмкой)

Новый роман Тургенева дает нам все то, чем мы привыкли наслаждаться в его произведениях. Художественная отделка безукоризненно хороша; характеры и положения, сцены и картины нарисованы так наглядно и в то же время так мягко, что самый отчаянный отрицатель искусства почувствует при чтении романа какое-то непонятное наслаждение, которого не объяснишь ни занимательностью рассказываемых событий, ни поразительною верностью основной идеи. Дело в том, что события вовсе не занимательны, а идея вовсе не поразительно верна. В романе нет ни завязки, ни развязки, ни строго обдуманного плана; есть типы и характеры, есть сцены и картины, и, главное, сквозь ткань рассказа сквозит личное, глубоко-прочувствованное отношение автора к выведенным явлениям жизни. А явления эти очень близки к нам, так близки, что все наше молодое поколение с своими стремлениями и идеями может узнать себя в действующих лицах этого романа. Я этим не хочу сказать, чтобы в романе Тургенева идеи и стремления молодого поколения отразились так, как понимает их само молодое поколение; к этим идеям и стремлениям Тургенев относится с своей личной точки зрения, а старик и юноша почти никогда не сходятся между собою в убеждениях и симпатиях. Но если вы подойдете к зеркалу, которое, отражая предметы, изменяет немного их цвета, то вы узнаете свою физиономию, несмотря на погрешности зеркала. Читая роман Тургенева, мы видим в нем типы настоящей минуты и в то же время отдаем себе отчет в тех изменениях, которые испытали явления действительности, проходя через сознание художника. Любопытно проследить, как действуют на человека, подобного Тургеневу, идеи и стремления, шевелящиеся в нашем молодом поколении и проявляющиеся, как все живое, в самых разнообразных формах, редко привлекательных, часто оригинальных, иногда уродливых.
Такого рода исследование может иметь очень глубокое значение. Тургенев – один из лучших людей прошлого поколения; определить, как он смотрит на нас и почему он смотрит на нас так, а не иначе, значит найти причину того разлада, который замечается повсеместно в нашей частной семейной жизни; того разлада, от которого часто гибнут молодые жизни и от которого постоянно кряхтят и охают старички и старушки, не успевающие обработать на свою колодку понятия и поступки своих сыновей и дочерей. Задача, как видите, жизненная, крупная и сложная; сладить я с нею, вероятно, не слажу, а подумать – подумаю.
Роман Тургенева, кроме своей художественной красоты, замечателен еще тем, что он шевелит ум, наводит на размышления, хотя сам по себе не разрешает никакого вопроса и даже освещает ярким светом не столько выводимые явления, сколько отношения автора к этим самым явлениям. Наводит он на размышления именно потому, что весь насквозь проникнут самою полною, самою трогательною искренностью. Все, что написано в последнем романе Тургенева, прочувствовано до последней строки; чувство это прорывается помимо воли и сознания самого автора и согревает объективный рассказ, вместо того чтобы выражаться в лирических отступлениях. Автор сам не отдает себе ясного отчета в своих чувствах, не подвергает их анализу, не становится к ним в критические отношения. Это обстоятельство дает нам возможность видеть эти чувства во всей их нетронутой непосредственности. Мы видим то, что просвечивает, а не то, что автор хочет показать или доказать. Мнения и суждения Тургенева не изменят ни на волосок нашего взгляда на молодое поколение и на идеи нашего времени; мы их даже не примем в соображение, мы с ними даже не будем спорить; эти мнения, суждения и чувства, выраженные в неподражаемо живых образах, дадут только материалы для характеристики прошлого поколения, в лице одного из лучших его представителей. Постараюсь сгруппировать эти материалы и, если это мне удастся, объясню, почему наши старики не сходятся с нами, качают головами и, смотря по различным характерам и по различным настроениям, то сердятся, то недоумевают, то тихо грустят по поводу наших поступков и рассуждений.

II

Действие романа происходит летом 1859 года. Молодой кандидат, Аркадий Николаевич Кирсанов, приезжает в деревню к своему отцу вместе с своим приятелем, Евгением Васильевичем Базаровым, который, очевидно, имеет сильное влияние на образ мыслей своего товарища. Этот Базаров, человек сильный по уму и по характеру, составляет центр всего романа. Он – представитель нашего молодого поколения; в его личности сгруппированы те свойства, которые мелкими долями рассыпаны в массах; и образ этого человека ярко и отчетливо вырисовывается перед воображением читателя.
Базаров – сын бедного уездного лекаря; Тургенев ничего не говорит об его студенческой жизни, но надо полагать, что то была жизнь бедная, трудовая, тяжелая; отец Базарова говорит о своем сыне, что он у них отроду лишней копейки не взял; по правде сказать, много и нельзя было бы взять даже при величайшем желании, следовательно, если старик Базаров говорит это в похвалу своему сыну, то это значит, что Евгений Васильевич содержал себя в университете собственными трудами, перебивался копеечными уроками и в то же время находил возможность дельно готовить себя к будущей деятельности. Из этой школы труда и лишений Базаров вышел человеком сильным и суровым; прослушанный им курс естественных и медицинских наук развил его природный ум и отучил его принимать на веру какие бы то ни было понятия и убеждения; он сделался чистым эмпириком; опыт сделался для него единственным источником познания, личное ощущение – единственным и последним убедительным доказательством. «Я придерживаюсь отрицательного направления, – говорит он, – в силу ощущений. Мне приятно отрицать, мой мозг так устроен – и баста! Отчего мне нравится химия? Отчего ты любишь яблоки? Тоже в силу ощущения – это все едино. Глубже этого люди никогда не проникнут. Не всякий тебе это скажет, да и я в другой раз тебе этого не скажу». Как эмпирик, Базаров признает только то, что можно ощупать руками, увидать глазами, положить на язык, словом, только то, что можно освидетельствовать одним из пяти чувств. Все остальные человеческие чувства он сводит на деятельность нервной системы; вследствие этого наслаждения красотами природы, музыкою, живописью, поэзиею, любовью женщины вовсе не кажутся ему выше и чище наслаждения сытным обедом или бутылкою хорошего вина. То, что восторженные юноши называют идеалом, для Базарова не существует; он все это называет «романтизмом», а иногда вместо слова «романтизм» употребляет слово «вздор». Несмотря на все это, Базаров не ворует чужих платков, не вытягивает из родителей денег, работает усидчиво и даже не прочь от того, чтобы сделать в жизни что-нибудь путное. Я предчувствую, что многие из моих читателей зададут себе вопрос: а что же удерживает Базарова от подлых поступков и что побуждает его делать что-нибудь путное? Этот вопрос поведет за собою следующее сомнение: уж не притворяется ли Базаров перед самим собою и перед другими? Не рисуется ли он? Может быть, он в глубине души признает многое из того, что отрицает на словах, и, может быть, именно это признаваемое, это затаившееся спасает его от нравственного падения и от нравственного ничтожества. Хоть мне Базаров ни сват, ни брат, хоть я, может быть, и не сочувствую ему, однако, ради отвлеченной справедливости, я постараюсь ответить на вопрос и опровергнуть лукавое сомнение.
На людей, подобных Базарову, можно негодовать, сколько душе угодно, но признавать их искренность – решительно необходимо. Эти люди могут быть честными и бесчестными, гражданскими деятелями и отъявленными мошенниками, смотря по обстоятельствам и по личным вкусам. Ничто, кроме личного вкуса, не мешает им убивать и грабить, и ничто, кроме личного вкуса, не побуждает людей подобного закала делать открытия в области наук и общественной жизни. Базаров не украдет платка по тому же самому, почему он не съест кусок тухлой говядины. Если бы Базаров умирал с голоду, то он, вероятно, сделал бы то и другое. Мучительное чувство неудовлетворенной физической потребности победило бы в нем отвращение к дурному запаху разлагающегося мяса и к тайному посягательству на чужую собственность. Кроме непосредственного влечения, у Базарова есть еще другой руководитель в жизни – расчет. Когда он бывает болен, он принимает лекарство, хотя не чувствует никакого непосредственного влечения к касторовому маслу или к ассафетиде. Он поступает таким образом по расчету: ценою маленькой неприятности он покупает в будущем большее удобство или избавление от большей неприятности. Словом, из двух зол он выбирает меньшее, хотя и к меньшему не чувствует никакого влечения. У людей посредственных такого рода расчет большею частью оказывается несостоятельным; они по расчету хитрят, подличают, воруют, запутываются и в конце концов остаются в дураках. Люди очень умные поступают иначе; они понимают, что быть честным очень выгодно и что всякое преступление, начиная от простой лжи и кончая смертоубийством, – опасно и, следовательно, неудобно. Поэтому очень умные люди могут быть честны по расчету и действовать начистоту там, где люди ограниченные будут вилять и метать петли. Работая неутомимо, Базаров повиновался непосредственному влечению, вкусу и, кроме того, поступал по самому верному расчету. Если бы он искал протекции, кланялся, подличал, вместо того чтобы трудиться и держать себя гордо и независимо, то он поступал бы нерасчетливо. Карьеры, пробитые собственною головою, всегда прочнее и шире карьер, проложенных низкими поклонами или заступничеством важного дядюшки. Благодаря двум последним средствам можно попасть в губернские или в столичные тузы, но по милости этих средств никому, с тех пор как мир стоит, не удавалось сделаться ни Вашингтоном, ни Гарибальди, ни Коперником, ни Генрихом Гейне. Даже Герострат – и тот пробил себе карьеру собственными силами и попал в историю не по протекции. Что же касается до Базарова, то он не метит в губернские тузы: если воображение иногда рисует ему будущность, то эта будущность как-то неопределенно широка; работает он без цели, для добывания насущного хлеба или из любви к процессу работы, а между тем он смутно чувствует по количеству собственных сил, что работа его не останется бесследною и к чему-нибудь приведет. Базаров чрезвычайно самолюбив, но самолюбие его незаметно именно вследствие своей громадности. Его не занимают те мелочи, из которых складываются обыденные людские отношения; его нельзя оскорбить явным пренебрежением, его нельзя обрадовать знаками уважения; он так полон собою и так непоколебимо-высоко стоит в своих собственных глазах, что делается почти совершенно равнодушным к мнению других людей. Дядя Кирсанова, близко подходящий к Базарову по складу ума и характера, называет его самолюбие «сатанинскою гордостью». Это выражение очень удачно выбрано и совершенно характеризует нашего героя. Действительно, удовлетворить Базарова могла бы только целая вечность постоянно расширяющейся деятельности и постоянно увеличивающегося наслаждения, но, к несчастью для себя, Базаров не признает вечного существования человеческой личности. «Да вот, например, – говорит он своему товарищу Кирсанову, – ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа, – она такая славная, белая, – вот сказал ты: Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать… А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет… Да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; – ну, а дальше?»
Итак, Базаров везде и во всем поступает только так, как ему хочется или как ему кажется выгодным и удобным. Им управляют только личная прихоть или личные расчеты. Ни над собой, ни вне себя, ни внутри себя он не признает никакого регулятора, никакого нравственного закона, никакого принципа. Впереди – никакой высокой цели; в уме – никакого высокого помысла, и при всем этом – силы огромные. – Да ведь это безнравственный человек! Злодей, урод! – слышу я со всех сторон восклицания негодующих читателей. Ну, хорошо, злодей, урод; браните больше, преследуйте его сатирой и эпиграммой, негодующим лиризмом и возмущенным общественным мнением, кострами инквизиции и топорами палачей, – и вы не вытравите, не убьете этого урода, не посадите его в спирт на удивление почтенной публике. Если базаровщина – болезнь, то она болезнь нашего времени, и ее приходится выстрадать, несмотря ни на какие паллиативы и ампутации. Относитесь к базаровщине как угодно – это ваше дело; а остановить – не остановите; это та же холера.

III

Болезнь века раньше всего пристает к людям, стоящим по своим умственным силам выше общего уровня. Базаров, одержимый этою болезнью, отличается замечательным умом и вследствие этого производит сильное впечатление на сталкивающихся с ним людей. «Настоящий человек, – говорит он, – тот, о котором думать нечего, а которого надобно слушаться или ненавидеть». Под определение настоящего человека подходит именно сам Базаров; он постоянно сразу овладевает вниманием окружающих людей; одних он запугивает и отталкивает; других подчиняет, не столько доводами, сколько непосредственною силою, простотою и цельностью своих понятий. Как человек замечательно умный, он не встречал себе равного. «Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мною, – проговорил он с расстановкой, – тогда я изменю свое мнение о самом себе».
Он смотрит на людей сверху вниз и даже редко дает себе труд скрывать свои полупрезрительные, полупокровительственные отношения к тем людям, которые его ненавидят, и к тем, которые его слушаются. Он никого не любит; не разрывая существующих связей и отношений, он в то же время не сделает ни шагу для того, чтобы снова завязать или поддержать эти отношения, не смягчит ни одной ноты в своем суровом голосе, не пожертвует ни одною резкою шуткою, ни одним красным словцом.
Поступает он таким образом не во имя принципа, не для того, чтобы в каждую данную минуту быть вполне откровенным, а потому, что считает совершенно излишним стеснять свою особу в чем бы то ни было, по тому же самому побуждению, по которому американцы задирают ноги на спинки кресел и заплевывают табачным соком паркетные полы пышных гостиниц. Базаров ни в ком не нуждается, никого не боится, никого на любит и, вследствие этого, никого не щадит. Как Диоген, он готов жить чуть не в бочке и за это предоставляет себе право говорить людям в глаза резкие истины по той причине, что это ему нравится. В цинизме Базарова можно различить две стороны – внутреннюю и внешнюю: цинизм мыслей и чувств и цинизм манер и выражений. Ироническое отношение к чувству всякого рода, к мечтательности, к лирическим порывам, к излияниям составляет сущность внутреннего цинизма. Грубое выражение этой иронии, беспричинная и бесцельная резкость в обращении относятся к внешнему цинизму. Первый зависит от склада ума и от общего миросозерцания; второй обусловливается чисто внешними условиями развития, свойствами того общества, в котором жил рассматриваемый субъект. Насмешливые отношения Базарова к мягкосердечному Кирсанову вытекают из основных свойств общего базаровского типа. Грубые столкновения его с Кирсановым и с его дядею составляют его личную принадлежность. Базаров не только эмпирик – он, кроме того, неотесанный бурш, не знающий другой жизни, кроме бездомной, трудовой, подчас дико-разгульной жизни бедного студента. В числе почитателей Базарова найдутся, наверное, такие люди, которые будут восхищаться его грубыми манерами, следами бурсацкой жизни, будут подражать этим манерам, составляющим во всяком случае недостаток, а не достоинство, будут даже, может быть, утрировать его угловатость, мешковатость и резкость. В числе ненавистников Базарова найдутся, наверное, такие люди, которые обратят особенное внимание на эти неказистые особенности его личности и поставят их в укор общему типу. Те и другие ошибутся и обнаружат только глубокое непонимание настоящего дела. И тем и другим можно будет напомнить стих Пушкина:

Быть можно дельным человеком,
И думать о красе ногтей.

Можно быть крайним материалистом, полнейшим эмпириком, и в то же время заботиться о своем туалете, обращаться утонченно-вежливо с своими знакомыми, быть любезным собеседником и совершенным джентльменом. Это я говорю для тех читателей, которые, придавая важное значение утонченным манерам, с отвращением посмотрят на Базарова, как на человека mal eleve и mauvais ton . Он действительно mal eleve и mauvais ton, но это нисколько не относится к сущности типа и не говорит ни против него, ни в его пользу. Тургеневу пришло в голову выбрать представителем базаровского типа человека неотесанного; он так и сделал и, конечно, рисуя своего героя, не утаил и не закрасил его угловатостей; выбор Тургенева можно объяснить двумя различными причинами: во-первых, личность человека, беспощадно и с полным убеждением отрицающего все, что другие признают высоким и прекрасным, всего чаще вырабатывается при серой обстановке трудовой жизни; от сурового труда грубеют руки, грубеют манеры, грубеют чувства; человек крепнет и прогоняет юношескую мечтательность, избавляется от слезливой чувствительности; за работою мечтать нельзя, потому что внимание сосредоточено на занимающем деле; а после работы нужен отдых, необходимо действительное удовлетворение физическим потребностям, и мечта нейдет на ум. На мечту человек привыкает смотреть как на блажь, свойственную праздности и барской изнеженности; нравственные страдания он начинает считать мечтательными; нравственные стремления и подвиги – придуманными и нелепыми. Для него, трудового человека, существует только одна, вечно повторяющаяся забота: сегодня надо думать о том, чтобы не голодать завтра. Эта простая, грозная в своей простоте забота заслоняет от него остальные, второстепенные тревоги, дрязги и заботы жизни; в сравнении с этою заботою ему кажутся мелкими, ничтожными, искусственно созданными разные неразрешенные вопросы, неразъясненные сомнения, неопределенные отношения, которые отравляют жизнь людей обеспеченных и досужих.
Таким образом пролетарий-труженик самым процессом своей жизни, независимо от процесса размышления, доходит до практического реализма; он за недосугом отучается мечтать, гоняться за идеалом, стремиться в идее к недостижимо-высокой цели. Развивая в труженике энергию, труд приучает его сближать дело с мыслью, акт воли с актом ума. Человек, привыкший надеяться на себя и на свои собственные силы, привыкший осуществлять сегодня то, что задумано было вчера, начинает смотреть с более или менее явным пренебрежением на тех людей, которые, мечтая о любви, о полезной деятельности, о счастии всего человеческого рода, не умеют шевельнуть пальцем, чтобы хоть сколько-нибудь улучшить свое собственное, в высшей степени неудобное положение. Словом, человек дела, будь он медик, ремесленник, педагог, даже литератор (можно быть литератором и человеком дела в одно и то же время), чувствует естественное, непреодолимое отвращение к фразистости, к трате слов, к сладким мыслям, к сентиментальным стремлениям и вообще ко всяким претензиям, не основанным на действительной, осязательной силе. Такого рода отвращение ко всему отрешенному от жизни и улетучивающемуся в звуках составляет коренное свойство людей базаровского типа. Это коренное свойство вырабатывается именно в тех разнородных мастерских, в которых человек, изощряя свой ум и напрягая мускулы, борется с природою за право существовать на белом свете. На этом основании Тургенев имел право взять своего героя в одной из таких мастерских и привести его в рабочем фартуке, с неумытыми руками и угрюмо-озабоченным взглядом в общество фешенебельных кавалеров и дам. Но справедливость побуждает меня выразить предположение, что автор романа «Отцы и дети» поступил таким образом не без коварного умысла. Этот коварный умысел и составляет ту вторую причину, о которой я упомянул выше. Дело в том, что Тургенев, очевидно, не благоволит к своему герою. Его мягкую, любящую натуру, стремящуюся к вере и сочувствию, коробит от разъедающего реализма; его тонкое эстетическое чувство, не лишенное значительной дозы аристократизма, оскорбляется даже самыми легкими проблесками цинизма; он слишком слаб и впечатлителен, чтобы вынести безотрадное отрицание; ему необходимо помириться с существованием если не в области жизни, то по крайней мере в области мысли или, вернее, мечты. Тургенев, как нервная женщина, как растение «не тронь меня», сжимается болезненно от самого легкого соприкосновения с букетом базаровщины.
Чувствуя, таким образом, невольную антипатию к этому направлению мысли, он вывел его перед читающей публикою в возможно неграциозном экземпляре. Он очень хорошо знает, что в публике нашей очень много фешенебельных читателей, и, рассчитывая на утонченность их аристократического вкуса, не щадит грубых красок, с очевидным желанием уронить и опошлить вместе с героем тот склад идей, который составляет общую принадлежность типа. Он очень хорошо знает, что большинство его читателей скажут только о Базарове, что он дурно воспитан и что его нельзя пустить в порядочную гостиную; дальше и глубже они не пойдут; но, говоря с такими людьми, даровитый художник и честный человек должен быть в высшей степени осторожен из уважения к самому себе и к той идее, которую он защищает или опровергает. Тут надо держать в узде свою личную антипатию, которая при известных условиях может превратиться в непроизвольную клевету на людей, не имеющих возможности защищаться тем же оружием.

IV

Я старался до сих пор обрисовать крупными чертами личность Базарова, или, вернее, тот общий, складывающийся тип, которого представителем является герой тургеневского романа. Надобно теперь проследить по возможности его историческое происхождение; надо показать, в каких отношениях находится Базаров к разным Онегиным, Печориным, Рудиным, Бельтовым и другим литературным типам, в которых, в прошлые десятилетия, молодое поколение узнавало черты своей умственной физиономии. Во всякое время жили на свете люди, недовольные жизнью вообще или некоторыми формами жизни в особенности; во всякое время люди эти составляли незначительное меньшинство. Масса во всякое время жила припеваючи и, по свойственной ей неприхотливости, удовлетворялась тем, что было налицо. Только какое-нибудь материальное бедствие, вроде «труса, глада, потопа, нашествия иноплеменных», приводило массу в беспокойное движение и нарушало обычный, сонливо-безмятежный процесс ее прозябания. Масса, составленная из тех сотен тысяч неделимых, которые никогда в жизни не пользовались своим головным мозгом как орудием самостоятельного мышления, живет себе со дня на день, обделывает свои делишки, получает местечки, играет в картишки, кое-что почитывает, следит за модою в идеях и в платьях, идет черепашьим шагом вперед по силе инерции и, никогда не задавая себе крупных, многообъемлющих вопросов, никогда не мучась сомнениями, не испытывает ни раздражения, ни утомления, ни досады, ни скуки. Эта масса не делает ни открытий, ни преступлений; за нее думают и страдают, ищут и находят, борются и ошибаются другие люди, вечно для нее чужие, вечно смотрящие на нее с пренебрежением и в то же время вечно работающие для того, чтобы увеличить удобства ее жизни. Эта масса, желудок человечества, живет на всем на готовом, не спрашивая, откуда оно берется, и не внося с своей стороны ни одной полушки в общую сокровищницу человеческой мысли. Люди массы у нас в России учатся, служат, работают, веселятся, женятся, плодят детей, воспитывают их, словом, живут самою полною жизнью, совершенно довольны собою и средою, не желают никаких усовершенствований и, шествуя по торной дороге, не подозревают ни возможности, ни необходимости других путей и направлений. Они держатся заведенного порядка по силе инерции, а не вследствие привязанности к нему; попробуйте изменить этот порядок – они сейчас сживутся с нововведением; закоренелые староверы являются самобытными личностями и стоят выше безответного стада. А масса сегодня ездит по скверным проселочным дорогам и мирится с ними; через несколько лет она сядет в вагоны и будет любоваться быстротою движения и удобствами путешествия. Эта инерция, эта способность на все соглашаться и со всем уживаться составляет, может быть, драгоценнейшее достояние человечества. Убогость мысли уравновешивается таким образом скромностью требований. Человек, у которого не хватает ума на то, чтобы придумать средства для улучшения своего невыносимого положения, может назваться счастливым только в том случае, если он не понимает и не чувствует неудобств своего положения. Жизнь человека ограниченного почти всегда течет ровнее и приятнее жизни гения или даже просто умного человека. Умные люди не уживаются с теми явлениями, к которым без малейшего труда привыкает масса. К этим явлениям умные люди, смотря по различным условиям темперамента и развития, становятся в самые разнородные отношения.
Вот, положим, живет в Петербурге молодой человек, единственный сын богатых родителей. Он умен. Учили его как следует, слегка всему тому, что по понятиям папеньки и гувернера необходимо знать молодому человеку хорошего семейства. Книги и уроки ему надоели; надоели и романы, которые он читал сначала потихоньку, а потом открыто; он жадно набрасывается на жизнь, танцует до упаду, волочится за женщинами, одерживает блестящие победы. Незаметно пролетает два-три года; сегодня то же самое, что вчера, завтра то же, что сегодня, – шуму, толкотни, движения, блеску, пестроты много, а в сущности разнообразия впечатлений нет; то, что видел наш предполагаемый герой, то уже понятно и изучено им; новой пищи для ума нет, и начинается томительное чувство умственного голода, скуки. Разочарованный или, проще и вернее, скучающий молодой человек начинает раздумывать, что бы ему сделать, за что бы ему приняться. Работать, что ли? Но работать, задавать себе работу для того, чтобы не скучать, – все равно, что гулять для моциона без определенной цели. О таком фокусе умному человеку и подумать странно. Да и наконец, не угодно ли вам найти у нас такую работу, которая заинтересовала и удовлетворила бы умного человека, не втянувшегося в эту работу смолоду. Уж не поступить ли ему на службу в казенную палату? Или не готовиться ли для развлечения к магистерскому экзамену? Не вообразить ли себя художником и не приняться ли, в двадцать пять лет, за рисование глаз и ушей, за изучение перспективы или генерал-баса?

Конспект статьи Д. И. Писарева «Базаров»

Родился 2 октября (14 н. с.) в селе Знаменское Орловской губернии в небогатой дворянской семье. Детские годы прошли в родительском доме; его первоначальным образованием и воспитанием занималась мать. Варвара Дмитриевна. В четыре года свободно читал по-русски и по-французски, затем овладел немецким. В 1952 - 56 учился в Петербургской гимназии, по окончании которой поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. Начиная с 1859, Писарев регулярно выступает с рецензиями и статьями в журнале "Рассвет" ("Обломов"- Роман Гончарова; "Дворянское гнездо"- Роман И. Тургенева; "Три смерти"- Рассказ графа Л. Толстого).

Кореневой Писарев душевно заболевает и четыре месяца проводит в психиатрической лечебнице. После выздоровления продолжает университетский курс и успешно оканчивает университет в 1861. Активно сотрудничает с журналом "Русское слово" (до его закрытия в 1866), становится его ведущим критиком и практически соредактором. Его статьи привлекают внимание читателей остротой мысли, искренностью тона, полемическим духом.

В 1862 публикует статью "Базаров", которая обострила споры вокруг так называемого "нигилизма" и "нигилистов". Критик открыто симпатизирует Базарову, его сильному, честному и суровому характеру. Он считал, что Тургенев понял этот новый для России человеческий тип "так верно, как не поймет ни один из наших молодых реалистов". В этом же году, возмущенный репрессиями против "нигилистов" и закрытием ряда демократических просветительских учреждений, Писарев пишет памфлет (по поводу брошюры Шедо-Ферроти, написанной по заказу правительства и обращенной против Герцена), содержащий призыв к свержению правительства и физической ликвидации царствующего дома. 2 июля 1862 был арестован и заключен в одиночную камеру Петропавловской крепости, где провел четыре года.

После года, проведенного в заключении, получил разрешение писать и печататься. Годы заточения - расцвет деятельности Писарева и его влияния на русскую демократию. На это время приходится почти сорок его публикаций в "Русском слове" (статья "Мотивы русской драмы", 1864; "Реалисты"; "Пушкин и Белинский", 1865; "Мыслящий пролетариат о романе Чернышевского "Что делать?" и др.). Досрочно освобожденный 18 ноября 1866 по амнистии Писарев сначала работает со своим прежним соредактором, издававшим теперь журнал "Дело", но в 1868 принимает приглашение Н. Некрасова сотрудничать в "Отечественных записках", где публикует ряд статей и рецензий. Творческий путь Писарева на 28 году жизни внезапно оборвался: во время отдыха под Ригой он утонул, купаясь в Балтийском море. Похоронен на Волковом кладбище в Петербурге.

План	Тезис
	Изучение «прошлого поколения»	Мнения и суждения Тургенева не изменяют ни на волос нашего взгляда на молодое поколение и на идеи нашего времени; мы их даже не примем в соображение, мы с ними даже не будем спорить; эти мнения, суждения и чувства…дадут только материалы для характеристики прошлого поколения в лице одного из лучших его представителей.
Кому адресован анализ?	Молодому поколению	Все наше молодое поколение со своими стремлениями и идеями может узнать себя в действующих лицах этого романа.
Почему Писарев в названии своей статьи выписывает имя героя Тургенева, не снабжая его никакими оценочными определениями?	Оценочные определения не подходят Базарову, потому что это собирательный тип.	Он (Базаров)- представитель нашего молодого поколения; в его личности сгруппированы те свойства, которые мелкими долями рассыпаны в массах, и образ этого человека ярко и отчетливо вырисовывается перед воображением читателя.
В чем видел критик задачу своей статьи?		Любопытно проследить, как действуют на человека…идеи и стремления, шевелящиеся в нашем молодом поколении. …найти причину того разлада в нашей частной жизни… от которого часто гибнут молодые жизни… кряхтят и охают старички и старушки…
Каковы коренные свойства базаровского типа и чем они обусловлены?		мастерских, в которых человек, изощряя свой ум и напрягая мускулы, борется с природой за право существовать на белом свете.
Что, по мнению Писарева, управляет поступками героя?		расчет. Из двух зол он выбирает меньшее.
		… быть честным очень выгодно … всякое преступление - опасно и, следовательно, неудобно.
Как соотносится Базаров с героями предшествующей эпохи?		В практическом отношении они также бессильны, как Рудины, но они осознали свое бессилие и перестали махать руками. У Печорина воля без знания, у Рудина - знание без воли; у Базарова есть и знание, и воля; мысль и дело сливаются в одно твердое целое. Люди настоящего не шепчутся, ничего не ищут, нигде не пристраиваются, не поддаются ни на какие компромиссы и ни на что не надеются.
«Что делать?»	Жить, пока живется.	Жить, пока живется, есть сухой хлеб, когда нет ростбифу, быть с женщинами, когда нельзя любить женщину, а вообще, не мечтать об апельсинных деревьях и пальмах, когда под ногами снеговые сугробы и холодные тундры.
Каково, с точки зрения Писарева, отношение Тургенева к герою		Весь интерес, весь смысл романа заключен в смерти Базарова. Тургенев очевидно не благоволит к своему герою. …его мягкую любящую натуру, стремящуюся к вере и сочувствию, коробит от разъедающего реализма… Тургенев сжимается болезненно от самого мягкого прикосновения с букетом базаровщины.

Д. И. Писарев

(«Отцы и дети», роман И. С. Тургенева)

Новый роман Тургенева дает нам все то, чем мы привыкли наслаждаться в его произведениях. Художественная отделка безукоризненно хороша; характеры и положения, сцены и картины нарисованы так наглядно и в то же время так мягко, что самый отчаянный отрицатель искусства почувствует при чтении романа какое-то непонятное наслаждение, которого не объяснишь ни занимательностью рассказываемых событий, ни поразительною верностью основной идеи. Дело в том, что события вовсе не занимательны, а идея вовсе не поразительно верна. В романе нет ни завязки, ни развязки, ни строго обдуманного плана; есть типы и характеры, есть сцены и картины, и, главное, сквозь ткань рассказа сквозит личное, глубоко-прочувствованное отношение автора к выведенным явлениям жизни. А явления эти очень близки к нам, так близки, что все наше молодое поколение с своими стремлениями и идеями может узнать себя в действующих лицах этого романа. Я этим не хочу сказать, чтобы в романе Тургенева идеи и стремления молодого поколения отразились так, как понимает их само молодое поколение; к этим идеям и стремлениям Тургенев относится с своей личной точки зрения, а старик и юноша почти никогда не сходятся между собою в убеждениях и симпатиях. Но если вы подойдете к зеркалу, которое, отражая предметы, изменяет немного их цвета, то вы узнаете свою физиономию, несмотря на погрешности зеркала. Читая роман Тургенева, мы видим в нем типы настоящей минуты и в то же время отдаем себе отчет в тех изменениях, которые испытали явления действительности, проходя через сознание художника. Любопытно проследить, как действуют на человека, подобного Тургеневу, идеи и стремления, шевелящиеся в нашем молодом поколении и проявляющиеся, как все живое, в самых разнообразных формах, редко привлекательных, часто оригинальных, иногда уродливых.

Такого рода исследование может иметь очень глубокое значение. Тургенев – один из лучших людей прошлого поколения; определить, как он смотрит на нас и почему он смотрит на нас так, а не иначе, значит найти причину того разлада, который замечается повсеместно в нашей частной семейной жизни; того разлада, от которого часто гибнут молодые жизни и от которого постоянно кряхтят и охают старички и старушки, не успевающие обработать на свою колодку понятия и поступки своих сыновей и дочерей. Задача, как видите, жизненная, крупная и сложная; сладить я с нею, вероятно, не слажу, а подумать – подумаю.

Роман Тургенева, кроме своей художественной красоты, замечателен еще тем, что он шевелит ум, наводит на размышления, хотя сам по себе не разрешает никакого вопроса и даже освещает ярким светом не столько выводимые явления, сколько отношения автора к этим самым явлениям. Наводит он на размышления именно потому, что весь насквозь проникнут самою полною, самою трогательною искренностью. Все, что написано в последнем романе Тургенева, прочувствовано до последней строки; чувство это прорывается помимо воли и сознания самого автора и согревает объективный рассказ, вместо того чтобы выражаться в лирических отступлениях. Автор сам не отдает себе ясного отчета в своих чувствах, не подвергает их анализу, не становится к ним в критические отношения. Это обстоятельство дает нам возможность видеть эти чувства во всей их нетронутой непосредственности. Мы видим то, что просвечивает, а не то, что автор хочет показать или доказать. Мнения и суждения Тургенева не изменят ни на волосок нашего взгляда на молодое поколение и на идеи нашего времени; мы их даже не примем в соображение, мы с ними даже не будем спорить; эти мнения, суждения и чувства, выраженные в неподражаемо живых образах, дадут только материалы для характеристики прошлого поколения, в лице одного из лучших его представителей. Постараюсь сгруппировать эти материалы и, если это мне удастся, объясню, почему наши старики не сходятся с нами, качают головами и, смотря по различным характерам и по различным настроениям, то сердятся, то недоумевают, то тихо грустят по поводу наших поступков и рассуждений.

Действие романа происходит летом 1859 года. Молодой кандидат, Аркадий Николаевич Кирсанов, приезжает в деревню к своему отцу вместе с своим приятелем, Евгением Васильевичем Базаровым, который, очевидно, имеет сильное влияние на образ мыслей своего товарища. Этот Базаров, человек сильный по уму и по характеру, составляет центр всего романа. Он – представитель нашего молодого поколения; в его личности сгруппированы те свойства, которые мелкими долями рассыпаны в массах; и образ этого человека ярко и отчетливо вырисовывается перед воображением читателя.

Базаров – сын бедного уездного лекаря; Тургенев ничего не говорит об его студенческой жизни, но надо полагать, что то была жизнь бедная, трудовая, тяжелая; отец Базарова говорит о своем сыне, что он у них отроду лишней копейки не взял; по правде сказать, много и нельзя было бы взять даже при величайшем желании, следовательно, если старик Базаров говорит это в похвалу своему сыну, то это значит, что Евгений Васильевич содержал себя в университете собственными трудами, перебивался копеечными уроками и в то же время находил возможность дельно готовить себя к будущей деятельности. Из этой школы труда и лишений Базаров вышел человеком сильным и суровым; прослушанный им курс естественных и медицинских наук развил его природный ум и отучил его принимать на веру какие бы то ни было понятия и убеждения; он сделался чистым эмпириком; опыт сделался для него единственным источником познания, личное ощущение – единственным и последним убедительным доказательством. «Я придерживаюсь отрицательного направления, – говорит он, – в силу ощущений. Мне приятно отрицать, мой мозг так устроен – и баста! Отчего мне нравится химия? Отчего ты любишь яблоки? Тоже в силу ощущения – это все едино. Глубже этого люди никогда не проникнут. Не всякий тебе это скажет, да и я в другой раз тебе этого не скажу». Как эмпирик, Базаров признает только то, что можно ощупать руками, увидать глазами, положить на язык, словом, только то, что можно освидетельствовать одним из пяти чувств. Все остальные человеческие чувства он сводит на деятельность нервной системы; вследствие этого наслаждения красотами природы, музыкою, живописью, поэзиею, любовью женщины вовсе не кажутся ему выше и чище наслаждения сытным обедом или бутылкою хорошего вина. То, что восторженные юноши называют идеалом, для Базарова не существует; он все это называет «романтизмом», а иногда вместо слова «романтизм» употребляет слово «вздор». Несмотря на все это, Базаров не ворует чужих платков, не вытягивает из родителей денег, работает усидчиво и даже не прочь от того, чтобы сделать в жизни что-нибудь путное. Я предчувствую, что многие из моих читателей зададут себе вопрос: а что же удерживает Базарова от подлых поступков и что побуждает его делать что-нибудь путное? Этот вопрос поведет за собою следующее сомнение: уж не притворяется ли Базаров перед самим собою и перед другими? Не рисуется ли он? Может быть, он в глубине души признает многое из того, что отрицает на словах, и, может быть, именно это признаваемое, это затаившееся спасает его от нравственного падения и от нравственного ничтожества. Хоть мне Базаров ни сват, ни брат, хоть я, может быть, и не сочувствую ему, однако, ради отвлеченной справедливости, я постараюсь ответить на вопрос и опровергнуть лукавое сомнение.

На людей, подобных Базарову, можно негодовать, сколько душе угодно, но признавать их искренность – решительно необходимо. Эти люди могут быть честными и бесчестными, гражданскими деятелями и отъявленными мошенниками, смотря по обстоятельствам и по личным вкусам. Ничто, кроме личного вкуса, не мешает им убивать и грабить, и ничто, кроме личного вкуса, не побуждает людей подобного закала делать открытия в области наук и общественной жизни. Базаров не украдет платка по тому же самому, почему он не съест кусок тухлой говядины. Если бы Базаров умирал с голоду, то он, вероятно, сделал бы то и другое. Мучительное чувство неудовлетворенной физической потребности победило бы в нем отвращение к дурному запаху разлагающегося мяса и к тайному посягательству на чужую собственность. Кроме непосредственного влечения, у Базарова есть еще другой руководитель в жизни – расчет. Когда он бывает болен, он принимает лекарство, хотя не чувствует никакого непосредственного влечения к касторовому маслу или к ассафетиде. Он поступает таким образом по расчету: ценою маленькой неприятности он покупает в будущем большее удобство или избавление от большей неприятности. Словом, из двух зол он выбирает меньшее, хотя и к меньшему не чувствует никакого влечения. У людей посредственных такого рода расчет большею частью оказывается несостоятельным; они по расчету хитрят, подличают, воруют, запутываются и в конце концов остаются в дураках. Люди очень умные поступают иначе; они понимают, что быть честным очень выгодно и что всякое преступление, начиная от простой лжи и кончая смертоубийством, – опасно и, следовательно, неудобно. Поэтому очень умные люди могут быть честны по расчету и действовать начистоту там, где люди ограниченные будут вилять и метать петли. Работая неутомимо, Базаров повиновался непосредственному влечению, вкусу и, кроме того, поступал по самому верному расчету. Если бы он искал протекции, кланялся, подличал, вместо того чтобы трудиться и держать себя гордо и независимо, то он поступал бы нерасчетливо. Карьеры, пробитые собственною головою, всегда прочнее и шире карьер, проложенных низкими поклонами или заступничеством важного дядюшки. Благодаря двум последним средствам можно попасть в губернские или в столичные тузы, но по милости этих средств никому, с тех пор как мир стоит, не удавалось сделаться ни Вашингтоном, ни Гарибальди, ни Коперником, ни Генрихом Гейне. Даже Герострат – и тот пробил себе карьеру собственными силами и попал в историю не по протекции. Что же касается до Базарова, то он не метит в губернские тузы: если воображение иногда рисует ему будущность, то эта будущность как-то неопределенно широка; работает он без цели, для добывания насущного хлеба или из любви к процессу работы, а между тем он смутно чувствует по количеству собственных сил, что работа его не останется бесследною и к чему-нибудь приведет. Базаров чрезвычайно самолюбив, но самолюбие его незаметно именно вследствие своей громадности. Его не занимают те мелочи, из которых складываются обыденные людские отношения; его нельзя оскорбить явным пренебрежением, его нельзя обрадовать знаками уважения; он так полон собою и так непоколебимо-высоко стоит в своих собственных глазах, что делается почти совершенно равнодушным к мнению других людей. Дядя Кирсанова, близко подходящий к Базарову по складу ума и характера, называет его самолюбие «сатанинскою гордостью». Это выражение очень удачно выбрано и совершенно характеризует нашего героя. Действительно, удовлетворить Базарова могла бы только целая вечность постоянно расширяющейся деятельности и постоянно увеличивающегося наслаждения, но, к несчастью для себя, Базаров не признает вечного существования человеческой личности. «Да вот, например, – говорит он своему товарищу Кирсанову, – ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа, – она такая славная, белая, – вот сказал ты: Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать… А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет… Да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; – ну, а дальше?»