Должна ли Церковь быть отделена от государства? Что значит: “Церковь отделена от государства” Отделена ли церковь от государства.

Сегодня часто говорят о том, что Церковь вмешивается в дела государства, что Церковь и государство срослись. Так ли это на самом деле? Какое правовое наполнение имеет положение об отделении Церкви от государства? Нарушает ли принцип светскости сотрудничество государства и Церкви в определенных областях? Каков опыт иных стран в выстраивании отношений между церквями и государством? Об этом рассуждает профессор Сретенской духовной семинарии Михаил Олегович Шахов .

Порознь, но в соработничестве

С точки зрения права, утверждение о том, что сегодня мы наблюдаем сращивание Церкви и государства, абсолютно неверно. Русскую Православную Церковь нельзя считать государственной. В тех странах, где Церковь государственная, правовые отношения между этими двумя институциями иные, чем те, которые установились в Российской Федерации сегодня. Примером того, что такое государственная Церковь, отчасти может служить Синодальный период в истории Русской Церкви (1700–1917), когда структура, управляющая Церковью – Святейший Правительствующий Синод, – была частью государственного бюрократического аппарата («ведомством православного исповедания»), а во главе Церкви стоял государственный чиновник – обер-прокурор.

Нетрудно заметить, что сегодня церковно-государственные отношения совершенно иные. Они определяются Конституцией РФ и действующим законом о свободе совести.

Статья 14 Конституции РФ декларирует отделение религиозных объединений от государства. Это значит, что вопросы вероучения, богослужения, внутреннего управления в Церкви, в частности рукоположения священников и архиереев, перемещение с прихода на приход, с кафедры на кафедру, лежат вне компетенции государства. Государство их регулированием не занимается, в дела Церкви не вмешивается – и не имеет права вмешиваться.

Очень важный момент: в Российской Федерации нет обязательного в системе государственного образования. При этом напомню, что школьный предмет , на который в полемическом запале иногда указывают, – это курс, включающий шесть модулей, из которых, во-первых, только четыре дают сведения о конкретной религии, а во-вторых, за родителями закреплено право выбрать для преподавания своим детям один из модулей, в том числе и модуль «Основы светской этики». Учитывая такой формат этого школьного предмета, очень большой натяжкой видится толкование его как формы обязательного государственного религиозного воспитания. Такового в нашей стране нет.

Как нет и других составляющих системы государственной церковности:

– государственного бюджетного финансирования деятельности Церкви, в том числе выплаты заработной платы священнослужителям из бюджетных средств;

– прямого представительства Церкви в Федеральном Собрании. В странах, где произошло или сохраняется сращивание государства и Церкви, в той или иной форме есть прямое, закрепленное, как правило, законом, право Церкви делегировать своих представителей в законодательные органы власти, в иные государственные органы власти и управления.

Церковь в России не является частью государственного механизма и не наделена какими-либо властными функциями

Да, при обсуждении каких-либо законодательных инноваций, при принятии важных решений государственные органы прислушиваются к мнению Церкви, учитывают его; на стадии обсуждения какого-либо закона к Церкви могут обратиться за консультациями. Но Церковь не является частью государственного механизма и не наделена какими-то властными функциями.

Те, кто говорит о нарушении принципа отделения Церкви от государства, о сращивании Церкви и государства, указывают на определенные явления, которые, тем не менее, лежат в конституционных рамках и не противоречат принципу независимого существования Церкви и государства. Есть государственная материальная поддержка Церкви в сфере сохранения культурного наследия (реставрация храмов и монастырей, которые признаны объектами культурного наследия). Есть государственная поддержка социально значимой деятельности Церкви в области образования, просветительства, социального служения. Но эта форма сотрудничества и соработничества государства с Церковью признана во всем мире, в том числе и в тех странах, в которых, как и в нашем государстве, осуществлен принцип отделения Церкви от государства, разграничения их властных полномочий и сферы компетенции.

В вероисповедной политике нашего государства есть определенные приоритеты: учитывается, что роль Православия в истории нашей страны, в развитии ее культуры огромна, она несоизмерима с той ролью, которую играли иные вероисповедания; что православных среди населения нашей страны большинство. И конечно, формат диалога государства с Православной Церковью не может быть абсолютно таким же, как формат диалога между государством и какими-то религиозными новообразованиями, имеющими законное право на существование – но вовсе не на такое приоритетное внимание и заботу государства, как те религии, которые составляют основную часть исторического и культурного наследия народов нашей страны.

В Европе только два государства в Конституции определяют себя как светские: Франция и Турция

Хотелось бы несколько слов сказать по поводу термина «светское государство», используемого в статье 14 Конституции РФ. Этим термином любят манипулировать те, кто недружественно относится к соработничеству Церкви и государства, упирая на то, что вышеупомянутая статья гласит: «Российская Федерация – светское государство». Термин этот, кстати, в нашей Конституции 1993 года появился впервые в истории России. Никогда раньше, даже при советской власти, не декларировалось, что у нас светское государство. Более того, в Европе еще только два государства в Конституции определяют себя как светские: Турция и Франция.

Размытость понятия “светское государство” приводит к манипулированию им

Проблема в том, что светский характер государства конституционно закреплен, но не разъяснен. Что и позволяет представителям антиклерикальных кругов тут и там усматривать нарушения принципа светскости государства, потому что очень легко обвинять в нарушении того, что не имеет конкретных границ.

Я вообще сомневаюсь в абсолютной необходимости декларировать конституционно принцип светскости. Мною была опубликована , где я предлагал поразмыслить об этом.

Напротив, принцип отделения Церкви от государства, по моему мнению, должен быть сохранен в российской Конституции. Государство не должно вмешиваться в жизнь Церкви, Церковь должна оставаться внутренне свободной. И в этом смысле принцип отделения – это скорее благо, чем зло для Церкви. Хотя в России принцип отделения неизбежно вызывает ассоциации с Лениным, с его декретом об отделении Церкви от государства и с последующим антирелигиозным погромом. Но в современных условиях этот принцип имеет совершенно иное содержание, он соблюдается, и нет оснований говорить о его нарушении, о каком-то антиконституционном сращивании Церкви и государства.

А как в других странах?

Сравнение – лучший способ понимания каких-либо дефиниций. И потому, чтобы разобраться, что же такое государственная Церковь и что такое светское государство, обратимся к примеру других стран.

Выше я упомянул, что во Франции, как и в России, конституционно закреплен светский характер государства. При этом сегодня во Франции всё больше говорят о светскости «понимающей» или «дружественной» по отношению к религиям, а не о светскости антиклерикальной.

Замечу, что Франция – страна с очень противоречивым наследием в области государственно-конфессиональных отношений. С одной стороны, на протяжении многих веков эта страна традиционно католическая. Во времена средневековья она даже именовалась старшей дочерью Католической церкви, будучи одним из оплотов католицизма. Но с другой стороны, Франция – это свободомыслие, Просвещение, масонство, антиклерикализм, революция с ее антикатолическим погромом, атеизм и т.д.

Во Франции католические соборы, храмы, часовни – собственность местных властей (коммун) или государства

Положение о светском характере Французской республики в конституцию этой страны было внесено после Второй мировой войны. Но ранее, в 1905 году, был принят закон об отделении церквей от государства (кстати, он послужил примером нашим большевикам 13 лет спустя; правда, антиклерикальные идеи этого французского закона они углубили и развили). Закон 1905 года привел к конфликту с Католической церковью. В результате его последующего урегулирования получилось так, что примерно 40 тысяч католических соборов, храмов, часовен, построенных до 1905 года, оказались в собственности местных властей (коммун) или государства. При этом нельзя считать, как полагают некоторые, что эти храмы были национализированы. Национализация свершилась еще во время революции. Но до отделения католические приходы и епархии были на положении государственных религиозных организаций (с учетом условий заключенного Наполеоном I Конкордата с Папой), а после принятия Закона 1905 года Католическая церковь отказалась создать негосударственные религиозные объединения и принять в их собственность церковные здания. Они оказались на попечении государства, но юридический статус их иной, чем тот, какой возникает при национализации. Местные власти несут на себе бремя расходов по охране, ремонту, реставрации, содержанию этих 40 тысяч объектов, начиная от Нотр-Дам-де-Пари и кончая какими-нибудь небольшими часовнями в провинции. Католическая церковь, кстати, этой ситуацией весьма удовлетворена и отнюдь не горит желанием изменить положение.

Франция, несмотря на свою светскость, содержит военных капелланов в армии

Франция, несмотря на свою светскость, содержит военных капелланов в армии, обеспечивая тем самым свободу вероисповедания для военнослужащих. В государственных школах не преподают Закон Божий, но там есть курс основ знаний о религии. При этом не надо забывать, что во Франции существует очень мощная система негосударственных католических школ. Они дают образование очень высокого уровня и потому весьма популярны. Так что далеко не все французские дети получают светское религиозно нейтральное воспитание.

Совершенно другая система в Великобритании, где есть государственная церковь. Но особенность Великобритании в том, что это страна, состоящая из нескольких частей: собственно Англии, Уэльса, Шотландии и Северной Ирландии, и Англиканская церковь – государственная в этой стране только в Англии в узком смысле слова. Она имеет государственный статус, англиканские епископы занимают по должности места в Палате лордов. У Англиканской церкви есть право регистрации браков, которая имеет юридическую силу. Церковное право церкви Англии входит в государственную правовую систему. Но в то же время мало кто знает, что государственная церковь Англии не является бюджетно финансируемой, то есть, несмотря на свой государственный статус, она содержится в основном на пожертвования своих прихожан, своих верующих, а не на средства бюджета.

В других частях Соединенного Королевства Англиканская церковь не является государственной. В Шотландии формальный статус государственной имеет Пресвитерианская церковь, но фактически она обладает большой автономией и мало зависима от государства.

Что касается образования, то для Великобритании характерна сильная доля негосударственного образования, в том числе религиозных школ, по преимуществу англиканских, хотя и католических немало. Так что в этой стране значительная часть детей получает образование и воспитание именно в негосударственном секторе, сопряженное с добровольным религиозным образованием.

Несколько слов о Федеративной Республике Германии. В соответствии с конституционными положениями этой страны, здесь нет государственной церкви. Наиболее крупными являются две «Большие церкви» – Евангелическо-лютеранская и Римско-католическая. Германская система отличается тем, что церкви, которые «по своему устройству и числу членов дают гарантию длительного существования», могут претендовать на получение статуса так называемых публично-правовых корпораций. Этот статус не имеет прямого аналога в российском законодательстве. Чтобы понять, что это такое, поясню на следующем примере: публично-правовой корпорацией является Коллегия адвокатов, она дает разрешения заниматься адвокатской практикой тем, кто является ее членом, и, соответственно, лишает этого права тех, кого исключает из своих рядов; при этом решения Коллегии имеют юридическое значение не только для ее участников, но и принимаются во внимание органами государственной власти. Для церквей в Германии статус публично-правовой корпорации означает возможность собирать церковный налог. В Германии граждане, которые являются членами церквей, имеющих статус публично-правовой корпорации, помимо подоходного налога, через государственную систему уплачивают церковный налог. Правда, в связи с этим уже многие годы имеется следующая устойчивая тенденция: немцы, не желающие платить церковный налог, подают заявление о выходе из Лютеранской или Католической церкви.

В Германии сотрудничество в социальной сфере является одним из ключевых моментов в государственно-конфессиональных отношениях

Германскую систему иногда называют кооперационной, так как сотрудничество в социальной сфере является одним из ключевых моментов в государственно-конфессиональных отношениях. Церкви, имеющие статус публично-правовых корпораций, активно занимаются социальным служением. Тут и церковные больницы, медицина, работа с престарелыми, бездомными, сиротами и так далее. И в значительной мере эта социальная деятельность церквей получает сильную государственную поддержку и финансирование.

Статусом публично-правовых корпораций в разных землях Германии обладают более 100 различных конфессий и религиозных организаций

Добавлю еще одну важную подробность. Авторы различных проектов по введению в России статуса традиционных религий или привилегированного положения наиболее укорененных религий часто ссылаются, например, на Германию, говоря, что в этой стране статус публично-правовых корпораций дан только традиционным для населения страны Лютеранской и Католической церквям. Но на самом деле в Германии статусом публично-правовых корпораций в разных землях обладают более 100 различных религиозных организаций самых разных конфессий, включая те, которые у нас были бы названы нетрадиционными. Германский опыт не столь однозначен, чтобы быть скопированным и перенесенным на российскую почву. Такие религиозные объединения, как мормоны или «Свидетели Иеговы», иногда небезуспешно добиваются в отдельных землях ФРГ получения статуса публично-правовых корпораций. Повторюсь еще раз: свыше 100 различных религиозных организаций разных конфессий имеют такой статус.

Что касается образования, то школа в Германии в основном государственная, и там преподается изучение религии без какого-либо конфессионального воспитания.

В Италии имеет место определенная иерархия в правовом положении церквей

Иной опыт в Италии, где имеет место определенная иерархия в правовом положении церквей. В этой стране в рамках конкордата в наиболее привилегированном положении находится Католическая церковь. За ней следует 11 конфессий, которые подписали договор с государством и в силу этого обладают некоторыми расширенными полномочиями, в том числе правом на получение доли от подоходного налога. (Итальянские налогоплательщики вправе выбрать, направляют ли они небольшую (0,8%) долю подоходного налога на церковные нужды или же государству на социальные программы.) Далее идут зарегистрированные в качестве религиозных организации, не подписавшие договор с государством. И еще ниже те, кто действует на правах некоммерческих объединений, без признания их религиозными. То есть в Италии есть некая пирамида конфессий, и, в зависимости от положения на той или иной ступени этой пирамиды, конфессии имеют более или менее привилегированное положение.

Можно ли учесть этот опыт нам? Давайте посмотрим, к чему такая система привела. В группу 11 конфессий, заключивших договор с итальянским государством и стоящих по правовому положению близко к положению Католической церкви, входят вальденсы, адвентисты седьмого дня, пятидесятники, иудеи, баптисты, лютеране, далее следует Итальянская митрополия Константинопольского Патриархата, мормоны, Новоапостольская церковь, буддисты и индуисты. Как видим, в статус привилегированных в Италии попадают и те, кого мы обычно именуем «новыми религиозными движениями».

Сходную картину можно наблюдать и в Испании, где тоже есть иерархия конфессий. На первом месте стоит Католическая церковь, которая, однако, не является государственной. Ее статус определен условиями Конкордата. Далее следуют три конфессии, признанные укорененными в Испании и заключившие договоры с государством о своем правовом положении: Федерация евангелических общин, Федерация иудейских общин и Исламская комиссия. Кроме трех конфессий, уже заключивших договоры с государством, получившими «явное укоренение» признаны: мормоны (2003), «Свидетели Иеговы» (2006), буддисты (2007), православные (2010).

Стран, где религия имеет статус государственной, становится всё меньше

Стран, где религия имеет статус государственной, становится всё меньше. Такими пока остаются Дания, Греция, в Конституции которой сказано, что господствующей религией в этой стране является Восточно-Православная Церковь Христова. Близкий к государственному статус имеют Лютеранская церковь и Православная Церковь в Финляндии.

Можно ли усмотреть какую-либо тенденцию в том, как в европейских странах сегодня изменяются отношения между церквями и государством? Да, прослеживается определенная линия. В тех странах, где ранее существовало привилегированное положение либо Римско-католической церкви, либо одной из протестантских церквей, происходит постепенный отказ от статуса государственной церкви и всё больше и больше нивелируются права доминирующей церкви – церкви большинства населения – и церквей религиозных меньшинств. Характерный пример – Швеция, где Церковь Швеции в 2000 году была лишена статуса государственной. Те государственные функции, которые ранее на нее возлагались, в том числе в части ведения регистрации актов гражданского состояния и соответствующих архивов, были переадресованы государству.

Эту тенденцию можно увидеть и в том, как изменялись в XX веке церковно-государственные отношения в Италии, современную систему которой я характеризовал выше. По конкордату 1929 года признавался единственной религией итальянского государства. В новом конкордате 1984 года от этого положения отказались, равно как и в таких католических странах, как Испания и Португалия, где предшествующие конкордаты закрепляли уникальное, особое положение Католической церкви.

Так что общая тенденция такова: отказ от особого статуса государственной церкви и от наделения ее какими-то особыми полномочиями, которые существенно отличали бы ее положение от положения других конфессий, религиозных меньшинств.

Казалось бы, все мы знаем, что церковь отделена от государства, что мы - светская страна. Но возникает тот же вопрос - может ли цековь быть "ВНЕ", если она функционирует ВНУТРИ государства. Конечно НЕ МОЖЕТ. Она "связана" не только законом божьим, но и подчиняется законам светским. И государство, навязывая церкви свои законы, использует её в своих целях. Достаточно вспомнить, что в стране с "разделением" церкви и государства, религиозные праздники являются государственными, а государственые деятели тоже показывают свою религиозную принадлежность.

Но это лишь одна, "простая" сторона взаимоотношений... А давайте посмотрим еще на один аспект. Может ли церковь не подчиняться государству, действуя на его территории? Может ли государство не иметь влияния на церковь? Да, так часто бывает. Одна из религий вообще не обращает внимание на государстваю. Вернее, фомально не выходит "за рамки" снаружи... Но это - вопрос одной нации. Так исторически сложилась. Да и "погоды" эта церковь (религия) не делает. Но давайте посмотрим на наиболее распространенное у нас христианство.

Что, например, мы имеем в православии? Имеем кучу патриархов (ну ладно, кучку), массу автокефалий и множество "расколов". И это при том, что "православный мир" не так велик. И вдруг он еще и поразваливался после развала СССР... Центробежные силы подхватили и церковь. Ряд церквей захотели получить либо автокефалию, либо стать самостоятельными, чувствую в лействиях РПЦ МП "руку Кремля". И такая "рука" просматривается.. Церковь перестаёт быть слугой бога, а стала слугой государства. Чем идеи объединения "русского мира" отличаются от идеи "собирания земель русских"?

В ответ, в некоторых странах церковь начала испытывать раздвоение, связанное с необходимостью взаимодействия с местом "расквартирования" и с учетом интересов и патриотизма местной паствы. Если взять одну Украину, то в ней, помимо РПЦ МП, действует УПЦ Киевского патриархата, Украинская автокефальная церковь, Греко-католическая церковь (она с православным обрядом), Русская православная церковь заграницей... И все они православные... Но может ли быть аж столько православных церквей? Или таки должна быть одна Поместная церковь? И возможен ли отказ от них в пользу "истинной" РПЦ МП? Конечно нет! На РПЦ МП Киев не имеет никаких рычагов влияния. А сама РПЦ, напротив, пытается оказывать влияние на политическое сознание украинской паствы. И, привязавшись к Кремлю, РПЦ повторяет за ним те же ошибки...

В религии, как ни странно, тоже есть своя политика. Более того, у них есть и своя "служба безопасности", в обязанности которой, кстати (в РПЦ МП), входит и контроль за тем, что бы в зарубежных епархиях "попы" "не катили бочку" на Россию и Кремль. Могут ли, в таком варианте, независимые государства не иметь независимой церкви? Как это может выглядеть, если войска "располагаются" друг напротив друга на границе, а батюшки в войсках "подчиняются" только одной стороне?

Мы обсуждаем политический раском, развал кооперации и экономических отношений, разночтения в военных угрозах и способах противостояния им, но как-то забыли, что и церковь сегодня живет ОЧЕНь непростым временем. Хотя уже, скорее, наступает время "собирать камни". Начинаются переговоры между церквями о создании единой поместной церкви. А в РПЦ КП всё громче раздаются голоса об автокефалии и даже о возможности объединения "украинского филиала" РПЦ МП с УПЦ КП... И здесь проходит еще один фронт борьбы между "независимостью" и "объединением". Но, как показали тожества по поводу 1025-ления крещения Руси в Киеве, Москва и на этом участке уже начала сдавать позиции.

Обидно, когда церковь, да даже спорт, начинает участвовать в мирской политике. Не её это предназначение, по большому счету. Но, такова жизнь и реальность...

Чтобы перейти к вопросу возможных отношений Церкви и государства, давайте вначале более глубоко задумаемся над тем, а что в действительности представляет собой Церковь.

Большинство служителей Церкви, которые на сегодняшний день относят себя к абсолютно разным религиям и религиозным конфессиям, утверждают о том, что они являются слугами Бога на Земле и несут его волю всем остальным людям, в том числе и через Библию. При этом каждый из них утверждает еще и о том, что представитель именно данной религии или религиозной конфессии является истинным слугой Бога и наиболее правильно понимает Библию и слово Божье. Если обратиться к христианству, которое нам наиболее близко, и которое стало главенствующей религией Мира, то можно увидеть, что по мере своего развития и повышения собственной значимости, оно тоже породило немало религиозных конфессий в самом себе.

При этом легко догадаться, почему так произошло. Ведь, в сущности, любая религия – это, прежде всего, мощнейшая идеологическая машина, которая, как и политическая система, в силу их весьма большого сходства, дает человеку не что иное, как власть и деньги. И в этом довольно легко убедиться хотя бы на тех примерах истории, когда Католическая Церковь, по сути, управляла королями и возглавляемыми ими государствами. И сходство различных религиозных конфессий с политическими системами на этом не заканчивается. Достаточно вспомнить о том, что чем больше Церквей – тем больше людей, обладающих единоличной властью, чем больше государств – тем, опять же, больше правителей.

Цель образования новых государств и Церквей одна и весьма банальна – получение единоличной власти. Её почему-то всегда не хватает, и для ее обретения необходимо либо свергать старую власть, либо создавать условия для появления новой ветви единоличной власти. Все империи, религиозные в том числе, распадались тогда, когда власть становилась более слабой и ее можно было дробить тем, кто, с одной стороны, был еще не достаточно силен, а с другой – уже достаточно амбициозен.

К примеру, империя СССР развалилась из-за слабости центральной власти, а страны постсоветского пространства были созданы людьми, жаждавшими единоличной власти, имеющими в СССР, по их мнению, мало власти – для них быть коммунистическими вождями братских республик было недостаточно. Поэтому референдум по поводу образования такого государства как Украина, проводимый в 1991-м году, имел самую банальную цель – обмануть население Украины для того, чтобы получить единоличную власть в новом государстве. Именно поэтому, после обретения Украиной независимости, миф о том, что Украина являлась столпом экономики бывшего СССР, очень быстро развеялся, а за данный обман из бывших коммунистов, быстро превратившихся в капиталистов, до сих пор так никто еще и не ответил, хотя правда состоит в том, что Украина как независимое государство была изначально построена на лжи и обмане.

Не случайно вспомнив о коммунистах, напомню и один из их лозунгов: «религия – это опиум для народа». Коммунисты намеренно боролись с религией, в противном случае власть в государстве пришлось бы делить со служителями Бога, а это уже была бы не единоличная власть. Вот и пришлось коммунистам отстранить Церковь от государства и по возможности уничтожить ее – по-другому действовать было нельзя, иначе пришлось бы считаться с властью Церкви и ее идеологией, а под влиянием Церкви на общество у коммунистов могли бы возникнуть проблемы с тоталитаризмом и геноцидом собственного народа.

С первого взгляда может показаться, что все это не настолько уж и важно, но на самом деле нас специально приучили к тому, что для человека, народа, государства это не должно быть важным. Сегодня Православная Церковь, а именно она имеет наибольший вес в Украине, которая, кстати говоря, после развала СССР тоже развалилась, хоть по-прежнему и отдалена от власти в государстве, но все же пытается, по крайней мере, косвенно влиять на нее.

Православная Церковь борется за свою значимость в стране как может, она пытается влиять на выборы в органы власти, она до сих пор не платит государству налогов, она получает от государства земли для расширения своей инфраструктуры и усиления влияния, она всеми силами поднимает авторитет пусть даже аморальной, но зато единоличной власти в Украине. Православная Церковь всеми силами пытается вернуть себе утраченный авторитет, потерянный в эпоху правления коммунистов для того, чтобы остаться весьма значимой идеологической фигурой в государстве.

Вот и давайте теперь задумаемся над тем, хорошо или плохо, когда Церковь отделена от государства? Конечно, для людей власти это очень хорошо, а вот для народа, как оказывается, очень даже плохо. Вы спросите почему? Ответить на этот вопрос не так уж сложно.

Вспомните о том, что Церковь – это мощнейшая идеологическая система, которая должна следить за духовной составляющей человека, а коротко говоря – за его совестью, и на этом, собственно говоря, и должен основываться авторитет Церкви. Любая политическая система тоже несет в себе идеологическую составляющую, но она, в отличие от идеологии Церкви, основана лишь на лозунгах, которые далеки от воспитания сознания человека, а значит и лишены идеологического влияния на него. Подумайте, есть ли сегодня в Украине хоть одна политическая партия, чья идеология была бы действенной, чьим постулатам без собственной выгоды следовал хотя бы небольшой процент населения Украины?

Поскольку такой партии нет, то и голосуют в Украине за тех, у кого лишь одна идеология – лучше всех обмануть во время выборов. Идеология сегодняшних политических партий позволяет обманывать не только население страны, но даже своих коллег, поэтому совсем не удивительно, что народ и государство получают в результате выборов соответствующий плачевный результат, на основе которого формируется и аморальный облик власти. Народ уже привык к тому, что власть в Украине аморальна, но как сделать так, чтобы власть обрела совесть? Вот этого как раз народ до сих пор и не знает.

Зато народ уже весьма неплохо знаком с такими понятиями как оппозиция и коалиция. Что это такое? А это когда в стране есть единоличная власть, но при этом она в рамках законности конкурирует с теми, кто хочет ее забрать, борется за то, чтобы ее не потерять. Оппозиция в какой-то мере служит очищением власти, но в случае, когда оппозиция сама коррумпирована, процесс очищения власти сводится практически к нулю, оппозиция не может учить коалицию морали, поскольку сама аморальна.

Представьте себе, что в Украине Православная Церковь, как главенствующая, получит право участвовать в жизни государства, т.е. получит возможность создавать свою ветвь власти, которая, к примеру, способна влиять на единоличную власть тех, кто добился власти с помощью идеологии обмана. По существу, в государстве может появиться система нравственного контроля, которая, с одной стороны, должна будет бороться за свой престиж, а с другой – выполнять обязанности по нравственному контролю власти. И здесь, в отличие от политических партий, Церковь должна будет придерживаться четкой идеологии, которая прописана в Библии. Если же Церковь отойдет от этой идеологии публично, на виду у народа, она может окончательно потерять свой авторитет в государстве и обществе, утратить его уже навсегда.

По сути это будет означать одно: сможет ли Церковь выжить идеологически в эпоху нравственного падения власти. Обретя власть в государстве, Церковь сможет не на словах, а на деле доказать свою преданность тем идеалам, которые связывают ее с Богом и Библией, но для этого она должна сама в первую очередь вспомнить о тех заповедях, которые должны каждого гражданина нашей страны приближать к Богу. Церковь не должна быть пассивным идеологическим игроком в обществе, ведь Иисус никогда таким не был. Духовная составляющая Церкви способна повести за собой не только простых граждан, но и власть, вернув мораль в общество, а значит и ее совесть по отношению к своему народу и государству. Но данный процесс возможен лишь тогда, когда в Церкви появятся достойные духовные лидеры, способные понимать высокую значимость данного процесса.

Если это произойдет, то в государстве могут пойти два параллельных процесса – как по очищению власти, так и по очищению самой Церкви, которые смогут не только вернуть Церкви ее престиж, но и поднять ее значимость в государстве и в Мире до небывалых высот. Духовный контроль государственной власти Церковью может стать тем инструментом, который изменит в том числе и идеологический подход политических партий к выборам, систему формирования состава партий, а значит и органов власти.

Сегодня я хотел бы обратиться к представителям Церкви: задумывались ли они когда-нибудь о такой перспективе расширения полноты своей власти? Возможно, сегодняшняя верхушка Православной Церкви уже разуверилась в могуществе Бога, и поэтому столь легко отдала власть над обществом в грешные руки мирского человека. Сегодняшняя Церковь никоим образом не хочет влиять на моральный образ власти, хотя власть сильно в этом нуждается, Церковь никак не реагирует на то, что действия власти противоречат всем канонам Библии. Церковь не хочет конфликтовать с властью, идя по пути наименьшего сопротивления, идя в данном случае на сделку со своей совестью, нарушая при этом те же заветы Библии и Иисуса.

На что при этом рассчитывает Православная Церковь? На неграмотность нашего общества, которое не способно замечать столь простых вещей? Сегодня, в эпоху чрезвычайного развития информационных систем, все, что происходит в государстве, видно как на ладони, и неправильная позиция руководства Православной Церкви может весьма скоро лишить ее поддержки большинства верующих, закончившись несмываемым позором для ее лидеров.

Конечно, религия будет существовать еще очень долго, во всяком случае, до тех пор, пока люди не обретут власть над старостью, болезнями и смертью. Поэтому в религиозной среде до сих пор столь велика конкуренция, в которой выживают сильнейшие. Вот почему Православной Церкви как никогда пора задуматься над тем, каким образом спасти Церковь и вернуть ей утраченный авторитет в обществе и государстве. Православная Церковь была и должна оставаться главенствующей Церковью в Украине, являющейся по своей сути православным государством, но она не должна быть коррумпирована, она должна быть так же чиста, как и сам Иисус, который нес слово Божье людям и вел за собой свой народ, не оставаясь в стороне от его проблем.

Православная Церковь – это по существу институт духовной составляющей нашего общества, но подумайте сами, разве общество может быть отделено от государства, и как в таком случае Церковь может влиять на духовность общества, находясь вдали от системы развития общества и государства, не влияя на моральный облик власти, которая формирует дух нации.

Люди живут уже в XXI веке, а это значит, что они в состоянии понимать что такое власть и из кого она формируется. Когда рядовые коммунисты видят предательство идеалам Ленина украинскими коммунистическими вождями, они понимают, что, даже если случится чудо, и коммунисты придут к власти, власть в их лице все равно будет аморальна. У коммунистов нет идеологической составляющей, способной призвать человека к совести, а значит и у коммунистических вождей в том числе. И история такого коммунистического государства как СССР – живой пример этому. Коммунистические вожди прошлого века в силу своей аморальности предали и свой народ, и свое государство точно так, как сегодня их последователи предают Украину.

Такой же простой вывод для себя делают и православные верующие: какие люди управляют Церковью – такова и сама Церковь, такова и значимость этой Церкви в обществе и, скорее всего, для самого Бога. Если идеология Церкви не способна влиять на духовную составляющую самих служителей Бога, то каким образом она может влиять на народ и, тем более, на власть в государстве?

Так может рассуждать обыватель, глядя на то, как сегодня постепенно деградирует Православная Церковь. Но так не должны рассуждать сами служители Церкви, ведь в отличие от коммунистов, у которых Ленин так и не стал вечно живым, у них есть Библия – книга, которая бессмертна, как и сам Бог. И именно обращение самой Церкви к Библии может послужить толчком, который не только вновь восстановит небывалый авторитет Православной Церкви в обществе и государстве, но и спасет Украину и украинскую власть от греха и позора.

Христианское призвание - это, прежде всего, призвание к жизни с Богом. Однако исполнение этого призвания происходит вне мира, который явился не только миром природы или вещей, но также и миром людей ими же самими изменяемым. И поэтому христианин, который желает во всей полноте ответить Богу на Его призыв, не может пройти мимо той истины, что он живет в этом реальном мире и, что был послан в этот мир. Понимание этой миссии (посланничества) в мире обусловлено самим пониманием мира и человеческой деятельности в нём. Исходным пунктом должно стать библейское видение мира, в центре которого находится истина, что Бог из любви к человеку Сам стал Человеком, гражданином этого мира.

В свете Евангелия можно утверждать, что христиане также находятся в миру, хотя они и не от мира сего, и не только ему одному принадлежат. Здесь уместно вспомнить Первосвященническую молитву Господа нашего Иисуса Христа: "Ныне же к Тебе иду и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мною совершенную. Я передал им слово Твое, и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина. Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир" (Ин. 17, 17-18).

В свете этой Первосвященнической молитвы, которая есть также и завещанием Христа Его ученикам, христиане знают суть своего призвания. С одной стороны они подобно Христу, - не от мира сего, ибо источником их жизни, как в порядке спасения, - есть Бог. Однако с другой стороны, они (христиане) посланы Им Самим в мир.

Благословение Божие в мире, в первую очередь осуществляется в Им Самим основанном обществе - Церкви Христовой, которая по выражению апостола Павла: "...есть столп и утверждение истины(1 Тим. 3, 15).

Православная Церковь, сохранившая в неповрежденном состоянии посланничество нашего Спасителя, живет в условиях часто меняющихся социальных устройств государства. По мысли Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II: "Церковь - это источник всего того, живого и духовного, светлого и творческого, что действует в Вас.… Посторонний и холодный взгляд не заметит в его жизни ничего, кроме игры человеческих и политических страстей.… Но мы-то знаем, что у нашей Церкви есть иная жизнь, которая является не нашей, но даруется нам. И нужны любящие и верующие глаза, чтобы узреть дыхание благодати в жизни той Церкви, что и выговорить иначе нельзя,как с Большой буквы.…"(8, с. 507).

Взаимоотношения Церкви и Общества, Церкви и Государства - это история жизни Церкви Христовой в мире.

"Церковь существует на земле, но обращена к небу, живет во времени, но дышит вечностью" - пишет наш современник русский богослов. (5, с. 108).

"Христианства нет без Церкви", - писал в начале XX века архиепископ Иларион (Троицкий), один из многих российских новомучеников (с. 108).

"Церковь есть земное небо, где небесный Бог живет и движется", - говорит святитель Герман, патриарх Константинопольский (там же с. 110).

Таким образом, Православная Церковь осуществляет свою надмирную миссию руководствуясь Божественной Благодатью, которая действует в Церкви, как освящающее начало. Именно в этом смысле понимал задачи Церкви в мире Святейший Патриарх Московский и всея Руси Никон, который еще в XVII веке писал: "Церковь - это совокупность руководящих законов жизни, и в её вселенском законодательстве видны верховные нормы, обязательные для самого государства. Сообразуясь с ними, почитая служителей Церкви, воздавая Церкви, как Богу, свое лучшее достояние, государство получило основание рассчитывать на свое благоденствие и, попирая, идти навстречу своей гибели" (патриарх Никон) (8, с. 94).

Для современного православного христианина очень полезно знать Слово Божие - Богословие и познавать мир, в котором он живет. Безусловно для православного христианина, который решил посвятить свою жизнь служению Богу, Церкви, людям, миру - необходимо чаще обращаться к науке, изучая, по примеру великих учителей и святителей, жизнь мира во всем его многообразии. Для каждого из нас должно быть ясно, что "Государство - есть организация оседлого населения, занимающего определенную территорию и подчиняющееся одной и той же власти" (3, с. 419).

Изучение древних философов, особенно их высказывания, связанные с темой взаимоотношений Церкви и политики будет способствовать более глубокому пониманию всего церковного служения и ответственности перед Богом каждого, кто решил связать свою судьбу с проповедью Слова Божия о спасении людей.

По мысли Аристотеля: "Государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого либо блага (ведь всякая деятельность имеет ввиду предполагаемое благо, то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения). Это общение и называется государством или общением политическим" (1, с. 376).

И еще он же утверждает: "Человек по природе своей существо политическое" (там же с. 378).

Если принять во внимание, что "Государство - политическая организация экономически господствующего класса, имеющая своей целью охранять существующий порядок и подавлять сопротивление других классов" (11, с. 77), а "Политика (гр. politike) искусство управления государством - деятельность связанная с отношениями между классами, нациями и другими социальными группами, ядром которой является завоевание, удержание и использование государственной власти" (там же, с. 286), то взаимоотношение Церкви и политики сводится: во-первых к отношению Церкви, а значит Божественного Откровения, учения о жизни к государству, как структуре общества и во-вторых отношение Церкви и власти.

Теперь постараемся уяснить, что же такое государство с православной точки зрения; "Что есть государство? - вопрошал в середине XIX века знаменитый московский первосвятитель митрополит Филарет (Дроздов), - союз свободных православных существ, соединяющихся между собой, жертвующих частью своей свободы для охраны и утверждения общими силами Закона Нравственности, который составляет необходимость их бытия". Это религиозная - нравственная основа государственной сегодня чуть ли напрочь выпала из общественного сознания, часто трактующего государство лишь как бездушный механизм поддерживая примитивного материального благополучия граждан" (6, с. 337).

Живя бок о бок со своими согражданами, православные христиане (и так было всегда) должны исполнять свой гражданский долг, чувствовать, что их жизнь тесно связана с жизнью общества, частью которого они является. Именно поэтому: "Каждый христианин, любя весь мир человеческий, который находится под управлением одного Царя Небесного, в то же время должен иметь особенную любовь к своему Отечеству - ибо Отечество сие не произвольно им выбрано, но Самим Богом указано уму посредством рождения. Соотечественники связаны между собой одной верой, общим происхождением, языком, обычаями, воспоминаниями о славе и бедствиях предков, памятью о знаменитых войнах и царях" (там же с. 336).

Православные христиане - члены Тела Христова - Святой Православной Церкви живут в Обществе верующих во Христа, соединенные одним Учением, освящаемые Святыми таинствами и управляемые Богом установленной иерархией. Христианская церковная власть не имеет орудий принуждения - она есть голос совести народной, глас Божий в нашей земной несовершенной действительности, указывающий грешнику спасительный путь возрождения, подвижнику - дорогу дальнейшего совершенствования, каждому его место в общем, соборном служении своего народа.

"Церковь признает государство не только как явление, существующее помимо неё, но и как необходимую форму общежития, установленную Самим Творцом мира (Рим 13, 1). Она считает государство необходимым для защиты людей от нападения внешних врагов и для поддержки внутреннего порядка в общежитии (1 Петр. 2, 14. Рим. 13, 3-5). Она внушает христианам воздавать гражданским властям всё должное: подати и повинности (Мф. 22, 21; Рим. 13, 6-7), повиноваться их распоряжениям (1 Петр. 2, 13-14; Рим. 13, 1-7; Тит. 3, 1-2), оказывать им почтение и уважение (Рим. 13, 7). "Противящийся власти противится Божию установлению" (Рим 13, 2) (9, с. 9).

У благочестивого православного христианина сразу же возникает вопрос, а как же быть с несправедливым устройством государства, как быть, если Церковь гонима, как быть, если государственное устройство представляет собой политическую, экономическую или, ещё более опасную - идеологическую или псевдорелигиозную диктатуру. По выражению церковного историка А. Карташова: "Обыкновенно в православной практике эти два уклона; понимания и чувствования на пограничной полосе, разделяющей небесное и земное, Божие и кесарево, допускаются существовать паралельно, применительно к личным особенностям и темпераментам верующих, дабы не угашать их духа, давать им необходимую свободу употреблять на дело Христово и спасение души свои естественные таланты и увлечения" (7, с. 149).

"Таким образом, - утверждает А. Карташов, - в Православии богословско-теоретически снят, несмотря на зияющую антиномию, снят безысходно трагический спор между Церковью и государством. Тем более на опыте, в истории. Православие завещало нам счастливую традицию открытого, смелого, богословски искреннего, до наивности детского, союза дружбы и взаимопомощи Церкви с государством. Сколько было несовершенств, грехов и падений на этом пути - это уже другой вопрос, вопрос практики по учении Церкви, в идеале, им предписанном, у Православия нет двусмыслицы, нет колебаний, нет сомнений" (там же).

Обозревая историю взаимоотношений Православной Церкви и государства можно прийти к основным - двум принципам отношений между Церковью и государством:

• 1. Церковь благословляет все добрые начинания государства и стремится внести христианские мотивы в его деятельность.
• 2. В случае, если государство навязывает Церкви свое видение политической ситуации, не ввергать Церковь в тяжбу с государственной властью. Святейший Патриарх Алексий II писал "Признаком духовной и государственной трезвости является признание того, что любая государственная и общественно политическая деятельность может выполнять лишь "полицейские" функции: она должна и может ограждать зло но она не может сама взращивать добро". (8, с. 513).

В мировой истории существовало несколько форм вовлеченности религии, христианства вообще и Святого Православия:

• 1. Превращение верховной государственной власти в центр религии; во многих случаях государственная власть присваивает себе многие функции церковные и называется - цезарепапизм.
• 2. Подчинение государства религиозным учреждениям, узурпацию религиозными учреждениями верховной власти с последующим делегированием государству или монарху только управительных полномочий. При данном типе отношений самостоятельная государственная власть отсутствует. В странах, которые обычно относят к "христианскому миру", такие отношения известны под названием папоцезаризм.
• 3. Союз Церкви и государства, в основе которого лежит не идея их противопоставления, а идея гармонии и согласия. Это называется "Симфония власти".

В идеале Симфония - это союз государственной и церковной, духовной и светской властей. Под этим разумеется их совместное служение на поприще общественного развития, понимаемое, по слову Священного Писания, как Божие тягло. Такое сочетание - залог справедливости общественного устройства. "Хочешь ли не бояться власти? - вопрошает апостол Павел, - делай добро и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое" (Рим 13, 3-4). При этом ни коим образом не нарушается самостоятельность, единство и целостность каждой из властей, имеющих единый божественный источник, но действующий в своих областях совершенно независимо.

На деле же, в практической жизни, которая должна основываться на нравственных идеалах Божественной мудрости. Священного закона заповедей и безусловной веры и надежды на Господа Создателя и Мироуправителя, произошел отход от Симфонии властей и произошло поглощение Церкви государством. В теории, в идеале, была Симфония, а на деле - реально был цезаронанизм. От Симфонии остался один символ: двуглавый орел.

Православный богослов-историк из, так называемой, белой эмиграции, протоиерей Сергий Булгаков писал: "В течение долгих веков Православие было связано с монархией, которая оказывала незаменимые услуги Церкви, хотя и наносила ей тяжелые раны. "Христианская" государственность обеспечившая "господствующее" положение Православной Церкви оказывалась для неё и оковами, задержавшими её свободное развитие, и многое в исторической трагедии Православия, как в падении Византии, так и в современной России (имеется в виду СССР), объясняется именно этим нарушением равновесия в отношениях Церкви и Государства" (7, с. 340).

Еще преподобный Иоанн Дамаскин предупреждал: "Василевсам (царям - властям) принадлежит управлять государством. А церковное управление находится в ведении пастырей и учителей. Всякое вмешательство есть разбой" (там же, с. 157).

События майской ночи 1453 года, когда пал Константинополь, а с ним и Византия стали концом декларированной Гармонии властей.

Миссию сохранения Святого Православия взяла на себя Русь. Она стала правоприемницей Византии, и был период до начала XVIII столетия, когда Симфония властей в отдельные годы вплотную приближалась к практике взаимоотношений между Церковью и государством.

Во времена российского императора Петра I, был установлен особый режим в религиозной политике России. Такой режим при открытой или скрытой форме гонения на Церковь, особенно при спокойном, или даже благоприятном нейтралитете государственной власти считался нормальным, дающим Церкви свободу и открывающую возможности для её внутренней миссии в меру её сил и вдохновения. "Система церковно-государственных взаимоотношений в синодальную эпоху истории Русской Православной Церкви представляла собой значительное смещение и искажение тех, исторически лучшего типа, взаимоотношений Церкви и государства, которые называются симфонией и которые были наследованы Россией от Византии. В послепетровской системе церковная власть зависела от власти государственной. Была универсальная абсолютнейшая власть императора, которая распространялась и на Церковь" (2, с. 21).

Как известно еще десять лет тому назад участие наших верующих сограждан в общественной жизни были крайне ограничены. Еще 23 января 1918 года "Газета Рабочего и Крестьянского Правительства" опубликовала "Декрет СНК РСФСР об временном отделении церкви от государства и школы от церкви", где было сказано: "Церковь отделяется от государства (Ст. 1). Школа отделяется от церкви (Ст. 9)". Затем было постановление Народного Комиссариата Юстиции "О порядке проведения в жизнь Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви".

Это была инструкция и план богоборческой власти направленный на уничтожение Церкви. Началось гонение. Появились инструкции НКЮ и НКВД "о порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых".

Любые попытки предпринять какие-либо церковно-политические усилия нещадно пресекались и влекли за собой ссылку, заключение в тюрьмы и лагеря, а подчас и на смертную казнь.

Несмотря на это 29 июля 1927 года появляется "Декларация Митрополита Сергия (Страгородского), заместителя патриаршего местоблюстителя, будущего Патриарха Московского и всея Руси. Главной целью декларации (прилагается к докладу) было получить жизненно необходимое "не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное центральное управление, а мы надеемся, что легализация постепенно распространится и на низшее наше церковное управление; епархиальное, уездное и т.д.… Мы хотим, - говорилось далее в Декларации, - быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи". (Цит. по 9, с. 395).

Потом была страшная Вторая мировая война, названная у нас - Великой Отечественной.

Как смерчь пронеслись годы гонений 60-х; застой и медленное разрушение государства изнутри 70-х и 80-х годов.…

Наступил праздник 1000-летия Крещения Руси. Святая Русь - как бы пробудилась от сна, попыталась встать с колен и поклониться Святому Православию.…

Появились новые государства на карте Европы и Азии, и как сказал Святейший Патриарх Алексий II: "Меняются формы подвига, но подвижничеством держалась, и будет держаться Церковь Божия" (8, с. 513).

В очередной раз в истории Православная Церковь оказывается в новых социальных условиях государственного устройства. Но по-прежнему, уже в новом государстве независимой Украине действует закон, принятый еще в начале коммунистического управления, об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Необходимо отметить, что принцип отделения Церкви от государства отнюдь не является изобретением нашей страны. Например, Закон об отделении Церкви от государства был принят еще в самом начале XX века. Во многих странах мира существует такая форма отделения Церкви от государства, как возможность для Церкви полнее и без опасности совершать свое служение. В таких странах как бы дан стимул к постоянному творческому миссионерскому напряжению Церкви "Сама доктрина "отделения", являющаяся плодом чисто светского, секулярного сознания, не учитывает вполне того очевидного факта, что Церковь не может заведомо отделить себя от самых разнообразных областей общественной и, на первый взгляд, нецерковной жизни, если она не изменит своей природе, и нетождественность её с государством и общественными институтами вовсе не означает, что она должна отказываться от какого-либо влияния, к примеру на институт брака и воспитания детей" (7, с. 164-165).

Два организма (а не один, как в старину) Церковь и государство уже не имеют пред собой единой задачи - совместными усилиями вести свой христианский народ к евангельскому царствию Божию. У каждого задача особая. У государства - вести народы к земному благоденствию и накоплению ценностей человеческой культуры. У церкви - спасать души от ограничения и соблазна поглощения одним этим земным, временным идеалом, от этого нового язычества: "Родить людей свыше, водою и Духом", делать сынами Евангелия, а все земное благоустройство и культуру, вместе с ревнующим о них государством, вновь настойчиво изнутри покорять Христу, Единому Истинному Царю единого истинного царства. Царства Божия.

Бывший обер-прокурор Святейшего Синода при Временном правительстве, член Поместного Собора в 1917 году и Епархиального Совета Западно-Европейской Митрополии, видный деятель русской эмиграции А. Карташев писал: "Отделение Церкви от государства выражается в лишении Церкви старых государственных опор: казенного жалования, права на школьное народное образование, на обслуживание богослужениями и духовничеством армии, на приведение к присяге в судах, на создание актов публичного права, т.е. метрических и брачных актов, обязательных для государственных властей" (7, с. 168).

Протоиерей Сергий Булгаков, видный церковный богослов-филосов, глубоко осознавший место Церкви в государстве: сначала в царской монархии, затем в большевистской России и позже в "демократическом" Западе, писал: "Отделение Церкви от государства, сначала вынужденное, в настоящее время приняла и Православная Церковь - как отвечающее ее достоинству и призванию.

Но Церковь, принимая юридическое отделение от области кесаря, от государства, как свое освобождение отнюдь не отказывается от задачи оказывать влияние на всю жизнь государства с проникновением во все ее поры…. Пути влияния Церкви, при этом изменяются, они не извне, сверху, но изнутри, снизу из народа и через народ.…

То представительство, которое имел народ в христианском государстве и правительстве в эпоху христианского государства, теперь упразднилось, и народ без всякого внешнего представительства, в качестве мирян присутствует в Церкви, которая осуществляет, тем самым влияние в государстве через народовластие" (4, с. 342).

Жизнь показывает - мы должны искать путь в диалоге с обществом и смело плыть по бурным волнам житейскою моря.

Пожалуй, первой попыткой осмыслить взгляд Церкви на общественные проблемы в постсоветском пространстве и, естественно, на Украине стало Обращение архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося 31 марта-4 апреля 1992 года в городе Москве, где, в частности, говорилось: "Мы обращаемся к лидерам политических партий и общественных движений. Нас беспокоит, что в Церкви подчас хотят видеть лишь политическую попутчицу, проводницу чьих-то планов и идей. Миссия Церкви - это служение Господу, спасение душ человеческих, проповедь Евангелия среди людей. "Наипаче ищите Царствия Божия", - заповедал нам Спаситель (Лк. 12, 31). Преданность Церкви ее Божественному Основателю должна быть непреложной. Ее спасительная миссия всегда будет для нее важнейшей, и никакие иные цели не могут главенствовать для нее. Вот почему, участвуя в общественной жизни. Церковь имеет лишь одно устремление "проповедовать Христа словом и делом, заботиться, чтобы жизнь народа была устроена в мире, любви и справедливости. Церковь не связывает себя ни с каким общественным или государственным строем, ни с какой политической силой. Она над "правыми" и "левыми" и потому может вести диалог с любым общественным движением, кроме заведомо преступных, ища их примирения и объединения в служении благу людей. Мы поддерживаем тех политиков и общественных лидеров, которые деятельно служат интересам каждого человека и на практике признают наше право проповедовать слово Божие и жить по Его заповедям".

Празднование 2000-летия Рождества Христова показало жизненную силу слов Господа нашего Иисуса Христа, Который, говоря о силе веры в Бога, дал нам уверенность в надежде на Его помощь и наставление, силу и мудрость: "Я создам Церковь, и врата ада не одолеют ее" (Мф. 16, 18).

В настоящее время жизнь нашей Святой Православной Церкви получила новый импульс и обогатилась очень важным документом: "Основы концепции Русской Православной Церкви".

13-16 августа 2000 года на Поместном Соборе Русской Православной Церкви, где присутствовали иерархи Украинской Православной Церкви, было принято Определение об "Основах социальной концепции Русской Православной Церкви". Священнослужители и миряне, вся полнота нашей Церкви теперь обязана руководствоваться официальным соборным уложением.

В нашей стране Церковь отделена от государства и призвана совершать свою спасительную миссию. В этом смысле "Основы социальной концепции РПЦ" предписывают всем верным чадам Святого Православия: "Церковь, по заповеди Божией, имеет своей задачей проявлять заботу о единстве своих чад, о мире и согласии в обществе, о вовлечении всех его чад в общий созидательный труд" (У. 2).

Церковь Христова на земле, таким образом, освещает и благословляет любые действия, любые общества, если они направлены к тому, о чем говорил, обращаясь к Церкви Христовой: "Вы все составляете из себя как бы один храм Божий, как бы один жертвенник, как бы одного Иисуса" (У. 2), а премудрый Соломон как бы добавляет "Плод праведника - древо жизни, и мудрый привлекает души" (Прем. 11, 30).

Фраза о том, что Церковь отделена от государства, стала в последнее время своеобразным риторическим общим местом, применяемым, как только речь заходит об участии Церкви в общественной жизни, как только представители церкви появляются в государственном учреждении. Однако цитирование в споре этого топа говорит сегодня о незнании того, что написано в Конституции и “Законе о свободе совести” – главном документе, описывающим бытование религии на территории Российской Федерации.

Во-первых, фразы “Церковь отделена от государства” в законе нет.

Так прочно запомнившаяся строка об отделении сохранилась в сознании из Конституции СССР 1977 г. (ст.52): “Церковь в СССР отделена от государства и школа - от церкви”. Если же сделать краткую выжимку из главы “Закона о свободе совести” об отношениях Церкви и государства, то мы получим следующее:

– В России ни одна религия не может быть обязательной

– Государство не вмешивается в церковные дела и не передает религиозным организациям свои функции госвласти,

– Государство сотрудничает с религиозными организациями в области сохранения культурных памятников и образовании. В школах можно преподавать религиозные дисциплины в качестве факультатива.

Основная сложность чтения законов состоит в различном понимании слова “государство” – с одной стороны, как политической системы организации общества, а с другой – непосредственно общества – всей страны в целом.

Иными словами – религиозные организации в России, согласно законодательству, не выполняют функции государственной власти, религия не навязывается сверху, но сотрудничают с государством в тех вопросах, которые касаются общества. “Отделение церкви от государства обозначает разделение управляющих функций, а не полное удаление церкви из общественной жизни” – об этом заявил сегодня Председатель Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношению церкви и общества Протоиерей Всеволод Чаплин на круглом столе, прошедшем в рамках работы Центра консервативных исследований Социологического факультета МГУ.

Предлагаем читателю ознакомиться с нескольими важными текстами, исчерпывающе освещающими данную проблему:

Отделение государства от Церкви не должно отстранять ее от национального строительства

Протоиерей Всеволод Чаплин

В России оживилась дискуссия на тему философии и принципов церковно-государственных отношений. Отчасти это вызвано необходимостью урегулирования законодательных и практических основ партнерства власти, общества и религиозных объединений - партнерства, потребность в котором определенно возрастает. Отчасти - и не в меньшей мере - продолжающейся борьбой убеждений, связанной с поиском новой национальной идеологии. Пожалуй, центром дискуссии стали различные толкования принципа отделения Церкви от государства, заложенного в российской Конституции. Попробуем разобраться в существующих мнениях на этот счет.

Сама по себе легитимность и правильность принципа разделения Церкви и светского государства вряд ли кем серьезно оспаривается. Опасность “клерикализации государства” сегодня, правда, скорее призрачная, чем реальная, действительно не может не восприниматься как угроза сложившемуся в России и мире порядку вещей, в целом удовлетворяющему интересам как верующих, так и неверующих граждан. Попытка навязать людям веру силой светской власти, возложить на Церковь сугубо государственные функции может иметь крайне негативные последствия и для человека, и для государства, и для самого церковного организма, о чем убедительно свидетельствует российская история XVIII-XIX веков, да и опыт некоторых зарубежных стран, в частности, имеющих исламскую форму правления. Это хорошо понимает абсолютное большинство верующих - православных и мусульман, не говоря уже об иудеях, буддистах, католиках и протестантах. Исключением можно назвать лишь маргинальные группировки, для которых призывы к огосударствлению религии являются скорее средством приобретения скандальной политической славы, чем обозначением реальной задачи.

Вместе с тем немалое количество чиновников, ученых советской школы (которых я, кстати, уважаю больше, чем иных “новых религиоведов”), а также либеральных интеллигентов трактуют отделение Церкви от государства как необходимость удерживать ее в стенах храмов - ну, может быть, еще в рамках частной и семейной жизни. Нам нередко говорят, что присутствие в средней школе уроков религии на добровольной основе есть нарушение Конституции, наличие священников в армии - источник массовых межрелигиозных конфликтов, преподавание теологии в светских вузах - отход от “религиозного нейтралитета” государства, а бюджетное финансирование просветительских и социальных программ религиозных организаций - чуть ли не подрыв общественного строя.

В защиту такой позиции приводятся аргументы как из советского прошлого, так и из опыта некоторых стран, прежде всего Франции и Соединенных Штатов. При этом, правда, забывают, что большинство государств Европы и мира живут совсем по другим законам. Не будем брать примеры Израиля и последовательно мусульманских монархий или республик, где политическая система основана на религиозных принципах. Оставим в стороне такие страны, как Англия, Швеция, Греция, где существует государственная или “официальная” религия. Возьмем Германию, Австрию или Италию - типичные для Европы примеры сугубо светских государств, где религия отделена от светской власти, но где эта власть тем не менее предпочитает опираться на общественные ресурсы Церкви, активно сотрудничать с ней, а не дистанцироваться от нее. И пометим на полях, что тамошняя модель все больше перенимается Центральной и Восточной Европой, включая государства СНГ.

Для правительств и граждан упомянутых стран отделение Церкви от государства вовсе не означает вытеснения религиозных организаций из активной общественной жизни. Более того, там не существует искусственных преград для работы факультетов теологии в крупнейших государственных университетах, для преподавания религии в светской школе (естественно, по свободному выбору учащихся), для содержания внушительного штата военных и посольских капелланов, для трансляции воскресного богослужения по национальным телеканалам и, наконец, для самой активной государственной поддержки благотворительных, научных и даже внешнеполитических инициатив религиозных организаций. Все это, между прочим, делается за счет государственного бюджета - либо через церковный налог, либо через непосредственное финансирование. Кстати, мне лично думается, что в экономически ослабленной России время для массированного выделения государственных средств религиозным общинам пока не настало. Но почему никто не задумался над простым вопросом: если бюджетные деньги текут рекой в спортивные, культурные и медийные организации, которые тоже вроде как отделены от государства, то почему об этих деньгах не могут даже заикнуться организации религиозные? Ведь они просят не на миссионерство и не на зарплату священникам, а главным образом на дела общенародного значения - на социальную и культурно-просветительную работу, на реставрацию памятников архитектуры. К тому же, при всем понимании слабости финансовой дисциплины в современных российских религиозных объединениях, рискну предположить, что данные им средства доходят до простых людей все-таки в большей степени, чем деньги иных фондов и общественных ассоциаций, выделенные из бюджета под вполне конкретные проекты.

Европа не меньше нашего дорожит принципом отделения Церкви от государства. Причем понимается он там совершенно определенно: религиозные общины не должны вмешиваться в осуществление светской власти. Да, они могут призывать своих членов поддерживать или не поддерживать какую-либо политическую программу, действовать тем или иным образом в парламенте, правительстве, политических партиях. Но собственно реализация власти - не дело Церкви. Это начали осознавать даже в странах с государственной религией, где руководство, например, лютеранских церквей ныне само отказывается от регистрации актов гражданского состояния и от права распределять бюджетные средства, не относящиеся к церковной деятельности. Процесс “разгосударствления” религии действительно идет. Однако никому в той же Германии и в кошмарном сне не приснится навязывание стране советской модели государственно-церковных отношений, французской идеологии laicite (подчеркнутой светскости, антиклерикализма) либо американской “приватизации” религии. Кстати, походя перенесемся за океан. Там, в отличие от Европы, не первый год наблюдается обратная тенденция. Изменение демографического состава населения США не в пользу белых христиан все чаще заставляет политиков говорить о необходимости государственной поддержки религии (но не только христианской). Задолго до прихода Джоржда Буша-младшего палата представителей конгресса США одобрила законопроект, позволяющий напрямую выделять федеральные бюджетные средства церквам на их социальную работу (опосредованно они и так выделялись). На местном уровне подобная практика существует давно. Новый же президент собирается значительно расширить область ее применения. Не забудем также, что оплаченные государством военные и посольские капелланы в Америке были всегда, а про масштабы внешнеполитической поддержки Вашингтоном протестантского миссионерства даже упоминать не надо.

Словом, любое ответственное государство, кроме, пожалуй, истерично-антиклерикальной Франции и последних бастионов марксизма, старается развить полноценное партнерство с ведущими религиозными общинами, даже если твердо стоит на принципе разделения религии и светской власти. Как ни странно, этой реальности не желают замечать сторонники сохранения в России рудиментов советской теории и практики государственно-церковных отношений. В сознании этих людей, например, до сих пор жива ленинская норма об отделении школы от Церкви, которой в нынешнем законодательстве, по счастью, нет. Они на подсознательном уровне считают религиозные общины коллективным врагом, влияние которого необходимо ограничивать, разжигая внутри- и межконфессиональные противоречия, не допуская религию в какие-либо новые области общественной жизни, будь то воспитание молодежи, пастырская забота о военнослужащих или межнациональное миротворчество. Главная забота этих деятелей - “как бы чего не вышло”. В стране, где есть только одно достаточно крупное религиозное меньшинство - 12-15 миллионов мусульман, - они пугают народ межрелигиозными конфликтами, которые якобы возникнут, если пустить, например, православное богословие в светский вуз. Этим людям совершенно безразлично, что в Армении и Молдавии - странах, ненамного менее “поликонфессиональных”, чем Россия, - давно открыты полноценные богословские факультеты ведущих государственных университетов, и никаких варфоломеевских ночей за этим не последовало. Неоатеисты не допускают (или боятся) мысли о том, что в России и православные, и мусульмане, и буддисты, и иудеи, и католики, и даже значительная часть протестантов могут найти modus vivendi, позволяющий им соразмерно присутствовать в высшей и средней школе, науке, культуре, общенациональных СМИ.

Впрочем, спорить далее бесполезно. Ход общественной дискуссии показывает: взгляды на церковно-государственные отношения существенно разделились. Никакого “народного протеста” религиозное возрождение не вызывает. Однако небольшая, но влиятельная часть общества заняла позицию жесткого противостояния развитию партнерства Церкви и государства, усилению места религии в жизни страны. Столкнулись две модели, два идеала: с одной стороны, строительство мощной “буферной зоны” между государством и Церковью, с другой - их тесное взаимодействие ради настоящего и будущего страны. Моих оппонентов уже, наверное, не переубедить, хотя я много раз пытался это сделать. Поэтому попробую проанализировать их мотивы.

Во-первых, советская религиоведческая школа, имеющая бесспорные достижения, так и не смогла преодолеть атеистических стереотипов, обогатиться и обновиться путем диалога с иными мировоззрениями. Время уходит, влияние сохраняется лишь в некоторых коридорах старого аппарата, а значит, перемены в обществе воспринимаются как опасные и нежелательные. Во-вторых, либеральная интеллигенция, бывшая лидером общественного мнения в конце 80-х и начале 90-х годов, сегодня таковым не является и страшно комплексует по этому поводу. Церковь была нужна этому общественному слою лишь как попутчица, послушно следующая в фарватере его идеологических построений. Когда у нее появились собственная позиция и собственное влияние на умы, она превратилась в недруга, роль которого следует всячески ограничивать. Так возникло “новое безбожие”. Наконец, в-третьих, и это главное, в России так и не удалось сформировать национальную идею ни на основе ценностей частной жизни (“идеологемы локального обустройства” команды Сатарова), ни на базе приоритетов самодовлеющего рынка (“экономиоцентризм” доктрины Грефа). Общество ищет более высоких и более “захватывающих” целей, ищет смыла как индивидуального, так и коллективного бытия. Не будучи в состоянии заполнить идейный вакуум, отечественные мыслители не видят ничего лучшего, чем сохранение этого вакуума до лучших времен. Параллельно “расчищая площадку” от всего непонятного и непросчитанного.

Церковь и другие традиционные религии имеют ответ на многие вопросы, по-прежнему стоящие перед страной и народом. Рискну предположить, что этого ответа ожидают миллионы граждан страны, продолжающих находится в мировозренческой растерянности. Власть не должна навязывать людям религиозно-нравственную проповедь. Но она равно не должна мешать россиянам ее услышать. Иначе единственным чувством, объединяющим граждан, останется ненависть к кавказцам, евреям, Америке, Европе, а подчас и к самой власти. Альтернатива, на мой взгляд, одна: обновление приверженности этическим ценностям православия, ислама, других традиционных религий, равно как и разумного, открытого гуманизма, пусть даже агностического.

Не стоит бояться ультраконсервативного религиозного радикализма, неофитский запал которого постепенно истекает. Между прочим, он силен именно там, где нет простора для подлинного религиозного возрождения, соединяющего верность традиции и открытость к новому, патриотизм и диалог с миром. Этому возрождению, а значит, и возрождению России нужно помочь. Для этого Церкви и власти не нужно сливаться в бурных объятиях. Им просто надо делать общее дело, вместе трудиться на благо людей - православных и неправославных, верующих и неверующих.

Хорошо воспитанное и нецерковное

Михаил Тарусин, Социолог, политолог, публицист. Руководитель отдела социальных исследований Института общественного проектирования.

В статье 14 Конституции РФ в п.1 написано, что «Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Пункт 2 там же добавляет: «Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». Вроде бы интуитивно понятно, но всё же хотелось бы большей ясности.

Начнём с определения «светский». В словаре Ушакова слово определяется в двух значениях: как «хорошо воспитанный» и как «нецерковный». Вероятно, нам нужно второе определение. Большой юридический словарь (БЮС) определяет «светское государство» как «означающая отделение церкви от государства, разграничение сфер их деятельности». Со своей стороны, энциклопедический словарь «Конституционное право России» определяет светское государство как: «государство, в котором не существует какой-либо официальной, государственной религии и ни одно из вероучений не признается обязательным и предпочтительным». Одновременно Закон РФ «О свободе совести» от 19.09.1997 в преамбуле признаёт «особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры».

На наш взгляд, здесь много неясного. Конституция отрицает религию в качестве государственной или обязательной, но ничего не говорит о предпочтительности одной религии в сравнении с остальными. Конституционное право вроде бы добавляет отрицание предпочтительности какой-либо религии. Закон «О свободе слова» говорит об особой роли православия, утверждая при этом, что Россия именно благодаря православию обрела духовность (!). Налицо явное предпочтение православия, отрицаемое конституционным правом, но не отрицаемое напрямую Конституцией. Парадокс.

Ко всему прочему БЮС трактует светское государство, как означающее одновременно и отделение Церкви от государства и разграничение сфер их деятельности. Согласитесь, разграничение сфер возможно только при совместной деятельности, когда стороны объединены общей целью . Отделение же вообще не предполагает ничего совместного – развод и девичья фамилия.

Отчего же столько неясного во всей этой теме? На наш взгляд, для этого необходимо вернуться немного назад, в наше, то ли светлое, то ли проклятое прошлое.

Вопреки устоявшемуся мнению, советское государство не декларировало себя как атеистическое. В Конституции СССР 1977 года в статье 52 говорится: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа - от церкви».

Обратите, кстати, внимание – здесь явно выделена Православная Церковь, как главный субъект отделения. Впору думать, что мечеть, пагода, молебный дом и сатанинское капище от государства не отделены.

Конечно, в данной статье есть намеренное лукавство – вряд ли можно поставить знак равенства между возможностями «исповедовать религию» и «вести антирелигиозную пропаганду». Но в целом, статья выглядит вполне пристойно. Тогда где же государственный атеизм? Оказывается, он спрятан глубоко. В Конституции СССР от 1997 года ничего не говорится о государственном атеизме, но в статье 6 указано, что «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу».

В свою очередь, в Уставе КПСС (с дополнениями XXVI съезда КПСС), в разделе «Члены КПСС, их обязанности и права», в пункте г) говорится, что член партии обязан: «Вести решительную борьбу с любыми проявлениями буржуазной идеологии, с остатками частнособственнической психологии, религиозными предрассудками и другими пережитками прошлого». В Программе КПСС от 31.10. 1961, в разделе «В области воспитания коммунистической сознательности», в пункте е) говорится также, что: «Партия использует средства идейного воздействия для воспитания людей в духе научно-материалистического миропонимания, для преодоления религиозных предрассудков, не допуская оскорбления чувств верующих. Необходимо систематически вести широкую научно-атеистическую пропаганду, терпеливо разъяснять несостоятельность религиозных верований, возникших в прошлом на почве придавленности людей стихийными силами природы и социальным гнетом, из-за незнания истинных причин природных и общественных явлений. При этом следует опираться на достижения современной науки, которая’ все полнее раскрывает картину мира, увеличивает власть человека над природой и не оставляет места для фантастических вымыслов религии о сверхъестественных силах».

Вот так. Государство само очевидно светское, но, поскольку руководящей силой общества и государственных организаций является ПКСС, которая идеологически исповедует атеизм, то и государство использует конституционное право на атеистическую пропаганду.

Государство именно потому и отделило от себя Церковь, чтобы убеждать общество отказаться от религиозных предрассудков и пережитков прошлого. Оно как бы говорило – это лишнее, это нам не надо, потому мы и отторгли это от себя, что хотим изжить это из нашей жизни. В таком контексте смысл отделения понятен и последователен.

Но вернемся к новой России. Которая декларирует себя как светское государство, но при том специально в статье 13 п.2 уточняет, что: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Иными словами, никакая «руководящая и направляющая сила» нам не нужна. Хорошо. Но тогда зачем взяли и слепо перетащили положение об отделении религиозных организаций от государства из советской Конституции? Большевикам это было нужно, чтобы вести планомерную атеистическую пропаганду и заодно планомерно уничтожать Церковь как таковую. Ни того ни другого нынешняя власть делать не намерена.

Тогда для чего отделять?

Логичнее было бы конституционно декларировать сотрудничество государства и религиозных организаций при разделении сфер деятельности . О чём, кстати, и упоминается в Большом юридическом словаре.

Вот, к примеру, в недавно принятой Программе партии «Единая Россия» говорится следующее: «Традиционные религии являются хранителями мудрости и опыта поколений, необходимых для осмысления и решения актуальных социальных проблем. Мы исходим из такого понимания светского государства, которое означает организационное и функциональное разграничение государства и религиозных организаций, а обращение к религии носит добровольный характер. При этом мы убеждены, что общество должно иметь возможность слышать голос традиционных конфессий».

Т.е. прямо говорится не об отделении, а о разграничении функций – пример, достойный законодательного подражания.

Следует, наконец, понять, что понятие светский не означает отделения или отчуждения от понятия религиозны й. Я вот, к примеру, человек светский, не в смысле хорошо воспитанный, а в смысле – не служащий в церкви, не священник и не монах. Но я считаю себя православным. Президент – человек светский. Но он же и православный, принял крещение в 23 года по своей воле и ныне живёт церковной жизнью, т.е. участвует в таинствах Исповеди и Причастия. Премьер-министр человек светский? Да. Православный? Конечно. Значительная часть современного российского общества светская. И православная в то же время.

Могут возразить, что понятие отделения всего-то означает невмешательство государства в дела Церкви и наоборот. Но тогда отчего такая честь именно религиозным организациям? Почему не указано в Конституции отделение от государства добровольного общества пожарных и вообще всех общественных организаций (так называемых ННО)?

И потом, одна из основных задач институтов гражданского общества как раз и заключается в контроле над государством, в лице властей различного уровня, чтоб не слишком шалили. А в задачи религиозных организаций – нелицеприятно говорить властям, буде те начнут править не по совести. В свою очередь государство обязано вмешаться в дела религиозной организации, буде она превзойдет его самого по части тоталитарности. Так что о взаимном невмешательстве говорить трудно.

Тогда почему государство, будучи светским, не может быть православным? Не вижу к тому никаких препятствий. Если оно само в своём же Законе утверждает, что православие сыграло особую роль в становлении и развитии духовности и культуры России. К тому же, если православие эту роль играло исторически, а затем весь почти прошлый век руководящая государством партия уничтожала и само православие и плоды его трудов, не логично ли вновь обратиться к Церкви? С просьбой помочь молодому государству в становлении духовности и культуры молодой России, у которой на этот счёт, судя по всему, никаких особо плодотворных идей нет. И, наоборот, которые есть у Церкви, учитывая многовековой опыт русского православия, великое духовное наследие святоотеческого предания, духовную культуру народных традиций.

Тем более, что состояние современного российского общества в ракурсе культурного и духовного здоровья давно уже требует самого оперативного вмешательства. И начинать, несомненно, необходимо с нравственного окормления юных душ.

Вот здесь, кстати, есть один тонкий момент. В советской Конституции недаром есть странное уточнение: «Церковь в СССР отделена от государства и школа - от церкви ». Зачем было добавлять это вот «школа от церкви»? Разве в советской стране не всё было государственным? Да, но большевики прекрасно понимали, что строительство нового мира должно начинаться с воспитания нового человека, школа для них была одной из важнейших составляющих коммунистической стройки. Поэтому самым страшным была сама мысль о проникновении туда ненавистной Церкви. Отсюда и дополнение.

Так. Но откуда тогда сегодня многочисленные истерики о введении в школы религиозных дисциплин? Или мы всё ещё продолжаем строить «светлый мир коммунизма»? Вроде нет.

Да и сами аргументы более говорят об их выразителях, как о законниках, нежели как об атеистах. Главный из них относится к тому, что школы де государственные учреждения, таким образом отделённые от церкви. А тогда преподавание в них основ религии есть нарушение Конституции РФ. Но школы сегодня в стране это муниципальные учреждения, а муниципальные образования относятся к структурам местного самоуправления, которые де-юре не могут считаться частью государственной системы.

Если же взять медиапространство, которое сегодня, вольно или само того не ведая, неукоснительно выполняет инструкции экспертов Лэнгли по разложению российского общества, то оно уж точно не государственный институт. А значит, может находиться под прямым опекунством Церкви, и я не знаю сегодня другого сообщества, которое бы более в этом нуждалось.

Наконец, институты гражданского общества, хоть и получили мудрого руководителя в лице Общественной Палаты РФ и её региональных клонов, не выказывают должного энтузиазма в связи с этим назначением. С другой стороны, заметное развитие социальных инициатив Церкви как раз и означает реальное формирование этого самого гражданского общества, на привычной нашему менталитету основе милосердия и сострадания.

Наконец, необходимо во всём общественном пространстве создавать атмосферу нравственного состояния, когда не польза и прок, а стыд и совесть движут поступками человека.

Простые наблюдения показывают, что мы сегодня чрезмерно увлечены квази-идеологией экономизма. Планы, выстраиваемые на перспективу, радужны и многообещающи, но отчего-то никак не удается сделать первый шаг. Сделать первый явный рывок, раскрутить маховик созидательного движения. Отчего это? А оттого, что, когда нужно сделать физическое движение , необходимо, прежде всего, приложить нравственное усилие .

А как это усилие создать? Для того необходим нравственный опыт. Вот для чего необходим союз государства и Церкви. Для того чтобы телу национальному иметь нравственные силы. Нет у нас другого учителя и не будет, кроме как вера православная и мать Русская Православная Церковь. И коли государство наше, помимо экспертов экономических, вооружится таким помощником, глядишь, и радужные планы нынешние покажутся мелочью по сравнению со вновь открывшимися перспективами.

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН О СВОБОДЕ СОВЕСТИ И О РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ

Статья 4. Государство и религиозные объединения

1. Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.
2. В соответствии с конституционным принципом отделения религиозных объединений от государства государство:
не вмешивается в определение гражданином своего отношения к религии и религиозной принадлежности, в воспитание детей родителями или лицами, их заменяющими, в соответствии со своими убеждениями и с учетом права ребенка на свободу совести и свободу вероисповедания;
не возлагает на религиозные объединения выполнение функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления;
не вмешивается в деятельность религиозных объединений, если она не противоречит настоящему Федеральному закону;
обеспечивает светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях.
3. Государство регулирует предоставление религиозным организациям налоговых и иных льгот, оказывает финансовую, материальную и иную помощь религиозным организациям в реставрации, содержании и охране зданий и объектов, являющихся памятниками истории и культуры, а также в обеспечении преподавания общеобразовательных дисциплин в образовательных учреждениях, созданных религиозными организациями в соответствии с законодательством Российской Федерации об образовании.
4. Деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления не сопровождается публичными религиозными обрядами и церемониями. Должностные лица органов государственной власти, других государственных органов и органов местного самоуправления, а также военнослужащие не вправе использовать свое служебное положение для формирования того или иного отношения к религии.
5. В соответствии с конституционным принципом отделения религиозных объединений от государства религиозное объединение:
создается и осуществляет свою деятельность в соответствии со своей собственной иерархической и институционной структурой, выбирает, назначает и заменяет свой персонал согласно своим собственным установлениям;
не выполняет функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления;
не участвует в выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления;
не участвует в деятельности политических партий и политических движений, не оказывает им материальную и иную помощь.
6. Отделение религиозных объединений от государства не влечет за собой ограничений прав членов указанных объединений участвовать наравне с другими гражданами в управлении делами государства, выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления, деятельности политических партий, политических движений и других общественных объединений.
7. По просьбам религиозных организаций соответствующие органы государственной власти в Российской Федерации вправе объявлять религиозные праздники нерабочими (праздничными) днями на соответствующих территориях.

Статья 5. Религиозное образование

1. Каждый имеет право на получение религиозного образования по своему выбору индивидуально или совместно с другими.
2. Воспитание и образование детей осуществляются родителями или лицами, их заменяющими, с учетом права ребенка на свободу совести и свободу вероисповедания.
3. Религиозные организации вправе в соответствии со своими уставами и с законодательством Российской Федерации создавать образовательные учреждения.
4. По просьбе родителей или лиц, их заменяющих, с согласия детей, обучающихся в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, администрация указанных учреждений по согласованию с соответствующим органом местного самоуправления предоставляет религиозной организации возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы.