Среди "белых пятен" нашей истории, загадок, овеянных легендами, масонство занимает особое место. Долгое время эта тема была закрыта для изучения: не было литературы. Сейчас все больше появляется новых публикаций о масонстве, издаются книги, выходившие в России еще до революции. Сегодня на уроке мы обратимся к теме, которая тесно связана с формированием мировоззрения людей прошлых эпох и современности. Но вокруг масонства и сегодня, и в прошлом много мифов, заблуждений и спекуляций. Тема масонства находит свое отражение в художественной литературе, поэтому задача - познакомиться с основами учения масонов, выяснить, кто они такие.
Какова роль масонов в судьбах героев романа "Война и мир". Реальная история масонства начинается со строительства Собора Святого Павла в Лондоне под руководством архитектора сэра Кристофера Рена.
Собор строился долго, с 1675 по 1710 год. Тут-то и зародилась замечательная идея: для привлечения общественного внимания к этому долгострою и для сбора дополнительных средств основать "артели" каменщиков, которые будут "строить" собор, не поднимая ни одного кирпича, а лишь размышляя об этом. Так в Англии зародилось "спекулятивное" масонство. Слово "масон" в переводе с английского и французского означает "каменщик", а с определением "франк" - свободный каменщик.
Символами масонства стали орудия труда каменщика: мастерок, отвес, циркуль, угольник. Собор наконец построили, но масонские артели - ложи - не исчезли, их становилось больше. Во главе каждой ложи стоял Мастер, Венерабль.
Управляющий целым союзом лож назывался гроссмейстером или Великим мастером. Появились и первые теоретики масонства: Андерсен и Даугулье, которые подвели под масонство философскую базу, начали создавать его теорию и структуру. 24 июня 1717 года представители первых масонских лож собрались в пивной и учредили "Великую Ложу Англии" - объединение всех имевшихся лож. Это первая и единственная достоверная дата рождения масонства как организованного движения. Вскоре масонство перекинулось во Францию и расцвело пышным цветом, появились традиции, новая символика, масоны придумали себе солидную историю, восходящую от строительства храма Соломона. Главным строителем этого храма был назначен Адонирам, который был убит за то, что не раскрыл магическое слово, сказанное ему царем Соломоном.
Это имя Бога - "Иегова". Эта легенда об Адонираме лежит в основе посвящения в степень мастера в масонских ложах. В России первые ложи появились в 30-е годы XVIII века. Петр I был "вольным каменщиком", Павел I воспитывался масонами и окружил себя ими, Александр I в начале своего правления был масоном, а в 1822 году запретил масонство, в результате этот запрет способствовал развитию тайных обществ декабристов, среди которых тоже было немало масонов (Муравьев-Апостол, Пестель, Рылеев, Бестужев).
Среди масонов было немало известных людей России. В начале XX века интерес к масонам усилился. К 1910 году в русском политическом масонстве числится более 100 человек. По составу в них большей частью были кадеты, меньшевики, эсеры, трудовики (Керенский, Чхеидзе, Коновалов, Некрасов, Терещенко). Еще до революции 1917 года началась кампания против масонов. Использовались два аргумента: 1) масоны имеют в своих рядах евреев, потому они враги православия и самодержавия; 2) масоны имеют в своих рядах социалистов, значит, они связаны с "Интернационалом".
Современные последователи этой кампании продолжают развивать миф о жидо-масонском заговоре. Главные идеи масонов. Масоны враждебно настроены к монархическому государственному устройству. Все члены общества - братья. И ни язык, ни звание, ни состояние, ни богатство не делают между ними различия. Идеал масонов - демократическая республика.
Знаменитая формула: "Свобода, Равенство и Братство"; "Декларация прав человека и гражданина" - произведение масонского происхождения. Идеи народовластия и теория разделения властей обсуждались в масонских ложах. Цель масонства - разрушение христианской культуры и замена ее масонским миром. Человечество - выше отечества. Масонство должно зачеркнуть прошлое народов. Оно должно создавать международное движение, следствием которого будут идеалы свободы, равенства и братства между народами. Идеи национальных революций, которые разрушат исторически сложившиеся государства и приведут к созданию масонского сверхгосударства.
В деятельности масонов Александровской эпохи были некоторые моменты, импонировавшие Толстому, и о них писатель говорит весьма тепло и сочувственно. Это прежде всего вопросы нравственного самоусовершенствования. Носителем этих идей является Осип Александрович Баздеев, который произвел на Пьера сильное впечатление своей страстной проповедью.
Образ "благодетеля" Пьера, убедивший его стать на путь правоверного масонства, написан с реального лица - Иосифа Алексеевича Поздеева, который пользовался популярностью у московских масонов.
Приведенный отрывок ((Том 2, Часть 2, главы 3 - 5)) из романа "Война и мир" (1863 - 1869 гг.) русского писателя (1828 - 1910) описывает то, как Пьер Безухов увлекся идеями масонства и прошел обряд посвящения в масоны (см. ).
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо-привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким-либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески-нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может-быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что-то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как-то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой-то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что-то тихо сказал ему по-французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда-то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего-то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно-добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем-то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем-то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего-то. Дверь отворилась, и кто-то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что-то вроде ожерелья, и из-за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по-русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк-масонстве?
– Я подразумеваю, что франк-масонство есть fraterienité [братство]
; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в-третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно-наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность, соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и
мужество, и щедрость, и добронравие, и любовь к человечеству, и в особенности повиновение, которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой-нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом-ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей-то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда-то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому-то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому-то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что-то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей-то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец-аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец-гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что-то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое-нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого-то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
Представление о масонстве многие из нас получили по исторической и художественной литературе. Но соответствует ли оно действительности? Существует множество мифов, которые на самом деле не имеют ничего общего с реальностью и только искажают впечатление об этом достаточно древнем учении.
Миф первый. Масонство – это секта
Имеет очень мало общего с сектами. Это, скорее, эзотерическое общество, члены которого занимаются духовным поиском. Вне масонской ложи жизнь ее членов никем не контролируется, человек может заниматься чем угодно, например, ходить в церковь.
Миф второй. Известно, что к масонству принадлежали многие выдающиеся люди, например, Петр I и Пушкин
Этого мы точно никогда не узнаем. Списки масонов хранятся внутри лож и не предаются огласке. Поэтому мы можем только предполагать, что тот или иной человек был или является масоном… Кстати, самим членам лож запрещено говорить о своих соратниках.
Миф третий. Нами правят масоны
Слухи о «масонском заговоре» - полная чушь. Масонство не является политической силой и никак не может влиять на жизнь государства. Также нет данных о том, что какие-либо представители властных структур состоят в масонских ложах. Более того, на собраниях масонских лож запрещены разговоры о политике.
Миф четвертый. В масоны принимают только «избранных» - представителей элиты и богемных кругов. Например, бизнесменов, юристов, ученых, писателей, художников
Девиз масонства: «Свобода, равенство, братство». Поэтому стать масоном теоретически может каждый, независимо от своей социальной или профессиональной принадлежности. Другое дело - надо быть готовым к тому, что придется платить взносы, как и в каждом обществе, и они здесь не символические… Да и для того, чтобы принять духовное посвящение, нужно иметь определенный уровень развития. Поэтому, как правило, все же чаще в масонство приходят люди из определенных социальных кругов и с соответствующим уровнем материального достатка.
Миф пятый. Членство в масонских ложах может способствовать карьерной или финансовой выгоде
Ничего подобного не происходит. Масонская организация является тайным орденом, куда люди приходят ради духовных интересов, а не публичной структурой. Поэтому членство в ней не дает права на какой-либо социальный статус. Более того, членам ордена вообще не рекомендуется рассказывать о своей принадлежности к масонству. Таким образом, никаких приоритетов это не дает.
Каждому, кто сюда приходит, . Если выясняется, что человек пришел ради каких-либо социальных или материальных благ, его сразу отсеивают.
Правда, одним из основных видов деятельности ордена является благотворительность. Обязательный элемент ритуальной традиции – так называемая «Кружка Вдовы». Это мешок, с которым обходят всех членов ложи, и каждый имеет право положить туда свое пожертвование. Потом эти пожертвования идут на благотворительные цели. Могут члены ордена также оказывать помощь своим братьям, попавшим в бедственную ситуацию.
Миф шестой. Масоны выделяют «особо достойных» и предлагают им вступить в орден
На самом деле прямая агитация здесь запрещена. Член ордена может намекнуть, что у него есть знакомство в этих кругах, можно порекомендовать кандидата. Не более…
Миф седьмой. При вступлении в орден кандидаты проходят через сложные ритуалы
О вступительных ритуалах масонства мы в основном знаем по роману Толстого «Война и мир», где описывается сцена принятия в масоны Пьера Безухова. В наше время тоже практически остались неизменными: опрос под повязкой, испытания стихиями… Но все они носят символический характер.
Миф восьмой. Женщин в масоны не принимают, по крайней мере, в России
Сейчас в России появились смешанные ложи, куда принимают и женщин. Хотя традиционно в масонские организации отбирали только мужчин.
Дело в том, что в масонских ритуалах очень много так называемых охранных элементов. Например, многие из них связаны с оружием. В ложу входят под сводами мечей. Первое, что видит инициируемый, когда с него снимают повязку, это полукруг людей с мечами в руках, направленными ему в грудь. Этот ритуальный полукруг символизирует лучи солнца… Чтобы правильно владеть холодным оружием, надо быть человеком очень подготовленным. Думается, именно поэтому долгое время в орден не допускали женщин.
Миф девятый. Масоны узнают друг друга по особым знакам
Как ни странно, это правда. Масоны могут узнать друг друга по особому рукопожатию. Есть также определенное слово, которое используется членами ложи. Но это достаточно архаичная традиция.
Миф десятый. Масонам запрещено рассказывать о деятельности ордена
Это тоже правда. Иначе существование ордена вообще не будет иметь никакого смысла. Масонская организация с самого начала была закрытой, а это подразумевает, что полученные ее членами духовные знания не открываются непосвященным. Ведь чтобы их воспринять, человек должен обладать определенным уровнем духовного развития и подготовки.
Введение
А.Радищев, Н. Карамзин, А. Грибоедов, А.Пушкин, М. Сперанский, Павел I, Александр I , А.Суворов, М.Кутузов – имена, известные всем. Но всемирная известность – не единственное, что их объединяет. Однако не каждый знает, что все они принадлежали к одному из самых таинственных, малоизученных философских течений в истории России – к масонству.
Кто они – масоны? Почему споры о масонстве продолжаются и сегодня? Чем же оно привлекало великих людей? Каковы нравственные стороны философии масонства и его влияние на формирование мировоззрения людей прошлых эпох и современности? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо обратиться к истории маонства.
Слово “масон” в переводе с английского и французского означает “каменщик”, а с определением “франк” - “свободный каменщик”. Реальная история масонства начинается со строительства собора святого Павла в Лондоне под руководством архитектора сэра Кристофера Рена. Собор строился долго – с 1675 по 1710 год. Тут-то и зародилась замечательная идея: для привлечения общественного внимания к этому долгострою и для сбора дополнительных средств основать артели каменщиков, которые будут “строить” собор, не поднимая ни одного кирпича, а лишь размышляя об этом. Так среди них оказались врачи, архитекторы, юристы, ювелиры. В начале 18 в. возникли ложи, где настоящих каменщиков по профессии не было. Представителей интеллигенции, торговцев, дворян, священников и чиновников привлекали в ложи отсутствие социальных перегородок между “братьями”, реальное равенство масонов, взаимопомощь, защита интересов “братьев” всеми членами лож. На своих заседаниях ложи обсуждали различные теоретические и практические вопросы, выполняли роль одновременно политических клубов, культурно-просветительных и философских обществ.
Символами масонства стали орудия труда каменщика: мастерок, отвес, циркуль, угольник, белый фартук. Во главе каждой ложи стоял мастер, венерабль. Управляющий целым союзом назывался гроссмейстером или Великим Мастером. Появились и первые теоретики масонства: Андерсен и Даугулье, которые подвели под масонство философскую базу, начали создавать его теорию и структуру. 24 июня 1717 г. в лондонской пивной “Гусь и гридирон” состоялось собрание делегатов 4 лож “свободных каменщиков”, которые избрали Великую ложу Англии.
Вскоре масонство перекинулось во Францию и другие европейские страны. Появились традиции, новая символика, масоны придумали себе новую историю, восходящую от строительства храма Соломона. Главным строителем этого храма был назначен Адонирам, который был убит за то, что не раскрыл магическое слово, сказанное ему царем Соломоном. Это имя бога Иегова. Эта легенда об Адонираме лежит в основе посвящения в степень мастерства в масонских ложах.
Со временем в ложи стала вступать родовитая знать – придворные и лорды, но тогда нарушился главный принцип масонского устава – неучастие в политической жизни страны.
Масонство из чисто английского явления превратилось в международную организацию. И европейские государи опасались того, что “братья”, нередко занимающие высокие посты в правительствах, могут действовать, исходя из интересов ордена в пользу других держав.
Масоны проповедовали всеобщую религию. Вот как говорилось о ней в “Новой книге уставов”: “В наше время человек свободно выбирает себе веру, и лишь одна религия действительно обязательна для всех, это та всеобщая, всех объединяющая религия, которая состоит в обязанности каждого из нас быть добрым и верным долгу, быть человеком чести и совести, каким бы именем не называлось наше вероисповедание”.
В России первые масонские ложи появились в 30-е годы 18 века. В орден вступали по самым разным причинам. Для одних это была дань моде – их привлекала внешняя сторона масонства. Другие видели в нем чистое, высокое нравственно-философское учение и посвящали всю свою деятельность постижению законов братства. Русское масонство ставило перед собой задачу “познания тайны бытия” через христианскую терпимость и “обязательность работы соборной”, которая включала в себя самосовершенствование, духовное творчество, просвещение, строительство человеческого счастья. Изучение масонских символов, хранение масонских тайн, особенности братских отношений вносили мистическое настроение в орден.
“Золотым веком” для русских масонов было царствование Екатерины II. По данным исследовательницы Т.А.Бакуниной- Осоргиной (публикация 1939 г.), в разных городах страны с 1760 до начала 1790-х гг. работало около 100 масонских лож разных систем. Две трети из них действовали в Санкт-Петербурге и Москве.
С воцарением в 1801 г. Александра I начался “серебряный век русских масонов”. В ложи вновь хлынули тысячи дворян, офицеров, чиновников и др. Масоны проявили себя настоящими патриотами во время войн с Наполеоном и заграничного похода русской армии в 1813 г. После войны, во время которой создавались “военно-походные ложи”, масонство еще более расширилось. Именно в масонских ложах начали интересоваться политикой будущие декабристы.
В то же время подавляющее большинство масонских лож придерживались консервативных взглядов. В ложах, как и в 18 в., почти половина членов являлись иностранными подданными. Поворот Александра I к реакционной политике в начале 1820-х гг.привел к тому, что все тайные общества, а среди них прежде всего масонские ложи, были в России запрещены. Этот запрет подтверждали и все последующие императоры.
Масонская традиция в России, насчитывавшая 90 лет, прервалась. Но отдельные представители русской дворянской интеллигенции стали вступать во время пребывания за границей в английские, итальянские и особенно французские ложи. В 1880-х гг. во французских ложах разных систем насчитывались уже десятки русских подданных. И не следует забывать, что российские масоны внесли выдающийся вклад в развитие русской культуры и общественной жизни второй половины XVIII и первой четверти XIX в., в европеизацию страны, в формирование армии и государственного аппарата. Демократические идеалы масонов способствовали смягчению нравов и зарождению народолюбивой идеологии русской интеллигенции.
Основными нравственно-философскими идеями масонства, на мой взгляд, были следующие:
- Неприемлемость монархического государственного устройства.
- Идеал масонов – демократическая республика
- Все члены общества – братья. И ни язык, ни звание, ни состояние, ни богатство не делают между ними различия.
- Цель масонства – разрушение христианской культуры и замена ее масонским миром.
- Человечество – выше отечества. Масонство должно зачеркнуть прошлое народов. Оно должно создавать международное движение, следствием которого будут идеалы свободы, равенства и братства между народами.
- Идеи национальных революций, которые разрушат исторически сложившиеся государства и приведут к созданию масонского сверхгосударства.
Главным в философии масонов был и есть человек, его духовное состояние и гармоничное развитие. Взаимопомощь среди членов ордена со временем превратилась в систему благотворительности. Масоны строят и содержат больницы, клиники, научно-исследовательские центры. Филантропические фонды существуют благодаря добровольным взносам членов братства и различным пожертвованиям. В дореволюционной России по инициативе масонов открывались богадельни, школы, воспитательные дома. Но благотворительность – лишь часть деятельности ордена, направленной на благо человечества.
Прогресс общества возможен только при отсутствии войн между государствами и внутри них. А потому вольные каменщики выступают против разрешения конфликтов насильственным путем. Каждый из братьев может и должен принести пользу, пробудив в себе самые лучшие качества. Масоны всех направлений считают: приобретение знаний в естественных и гуманитарных науках, долгая и терпеливая самоподготовка помогут им создать равноправный и справедливый общественный строй, некий храм свободы, равенства и братства.
Нравственно-философские аспекты романа Л.Н.Толстого “Война и мир”.
Роман Л.Н.Толстого “Война и мир” вышел в свет в то время, когда масонские общества в России давно уже были запрещены. Но события романа переносят нас в первые десятилетия XIX века, когда масонство в России процветало. Известно, что Михаил Илларионович Кутузов был масоном, он искал в братстве возможность осмыслить и постичь мир. Его масонская история начинается с 1779 г.: в немецком городе Регенсбург он стал причастен к таинствам ордена. Позже, путешествуя по Европе, Кутузов вошел в ложи Франкфурта и Берлина, а по возвращении в Россию в 1783 г. его признали ложи Петербурга и Москвы. Михаил Илларионович пользовался большим авторитетом среди масонов различных степеней. При посвящении в седьмую степень шведского масонства Кутузову присвоили орденское имя Зеленеющий Лавр и девиз “Победами себя прославить”. Этому девизу вполне соответствовала жизнь полководца.
Более 30 лет Кутузов отдал братству, именно он остановил Наполеона, демона насилия и властолюбия в понимании вольных каменщиков, осуществив тем самым основную цель ордена – достижение мира и спокойствия. В романе Толстого Кутузов уже человек с состоявшимися убеждениями, его не мучают сомнения так, как это происходит с Пьером Безуховым, которого как раз волнуют вопросы нравственного самоусовершенствования. Носителем этих идей в романе “Война и мир” является Иосиф Алексеевич Баздеев, который произвел на Пьера сильное впечатление своей страстной проповедью. Образ Баздеева написан с реального лица – Иосифа Алексеевича Поздеева, очень популярного среди московских масонов. Это обстоятельство, по-видимому, и заставило оставить без изменения имя и отчество персонажа и внести незначительные изменения в его фамилию.
Любимые герои Л.Н. Толстого проходят сложный духовный путь в мучительных поисках истины. Увлекаются ложными идеями, заблуждаются, внутренне меняются и в конце концов приближаются к идеалу простоты.
Поступление Пьера Безухова в масонское общество приходится на тяжелый период его жизни, связанный с женитьбой на Элен Курагиной. Он мучается, понимая, что не только обманулся, но и обманул других. Считал себя виноватым, что женился не любя, - это повергает Пьера в глубокий кризис. “Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что надо ненавидеть? Для чего нужно жить и что такое я? Что такое жизнь, что такое смерть? Какая сила управляет всем?” – спрашивает он себя. Эти размышления о смысле жизни характерны для положительных героев Толстого.
Приход Пьера к масонству стал важным событием, поскольку это поможет найти выход его внутренним метаниям. Он “думал, думал, думал и думал”, – сообщает автор. Но чем больше он думал, тем “темнее, запутаннее и безнадежнее представлялись ему прошедшее, будущее и, главное, настоящее”.
Во время таких размышлений, когда Пьер был погружен “в высший склад мыслей, до которых может достигнуть человек”,- в этот момент в комнату вошел незнакомый человек. Это был старый масон Баздеев, который пришел к Пьеру, чтобы обратить его. Он сразу начал разговор о масонстве, предложил ввести Пьера в “братство вольных каменщиков”, где он обретет успокоение. В проницательном взгляде масона Пьер “почувствовал надежду и успокоение”. Через неделю был назначен прием Безухова “в Петербургскую ложу Северного сияния”. Пьер был принят в ложу с соблюдением всех ритуалов. Новая жизнь вселила в Пьера новые силы, и после посвящения в масоны он был “весел и сдержан, как бы подтрунивая над всем миром, зная истину”.
Со дня приема в “братство масонов” для Пьера началась “новая жизнь – деятельности и довольства собою”. Вскоре Пьер, поддержанный братьями-масонами в своих давних намерениях, поехал по имениям “с целью весьма ясно определенной: облагодетельствовать своих двадцать тысяч душ крестьян”.
Смысл жизни Пьер находит в философии нравственного самоусовершенствования как средстве устранения зла в себе и мире. Почему же Пьер, будучи атеистом и считая религию “несправедливою”, вступает в масонское общество? Потому что привлекла формулировка целей этого общества: очищая и исправляя сердце и разум отдельных членов общества, исправить тем самым человеческий род и “противоборствовать злу, царствующему в мире”. И он искренне принял новое учение и верил в него. Пьер воспринимал масонство не как религиозную секту с ее внешней обрядностью, а как “лучшее единственное выражение лучших, вечных сторон человечества”. Такое решение давало ему на время иллюзию выхода из тупика, вызванного ощущением бесцельности существования. Оно открывало ему дорогу деятельности, по которой он тосковал. У него было так много сомнений и колебаний, что он потянулся к тем, кто имел веру и убежденность в чем-то: “Пьер с замиранием сердца… испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни”. Итак, желание обрести что-то устойчивое, цель жизни для себя приводит Пьера в масонство…
Известны слова Л.Н.Толстого о том, что он не видит существенной разницы между основными принципами своего учения и философскими идеями масонства.
Смысл истинной жизни видится ему в духовной любви к миру и к ближнему как к самому себе. По его мнению, для людей, которые нашли радость жизни в духовной любви к миру, страха смерти не существует. Духовное существо человека бессмертно и вечно, оно не умирает после прекращения телесного существования. Пути человека к истинной жизни конкретизируются в учении о нравственном самоусовершенствовании человека, которое включает в себя заповеди Иисуса Христа из Нагорной проповеди в Евангелии от Матфея. Краеугольным камнем программы самоусовершенствования является заповедь о непротивлении злу насилием. Злом нельзя уничтожить зло, единственное средство борьбы с насилием – воздержание от насилия: только добро, встречаясь со злом, но, не заражаясь им, способно в активном духовном противостоянии злу победить его. Насилие не должно провозглашаться как принцип жизни, как закон ее.
Мысли Толстого о победе над злом и об осуществлении христианского идеала всеобщего братства созвучны идеалам масонства о нравственном совершенствовании каждого человека.
…Итак, “Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устраивал ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож… Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, насколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге… ”, – повествует Толстой. Вскоре Пьер убеждается, что многие масоны вступали в общество ради приобретения связей с сильными и богатыми людьми, которых там было много. “ Из-под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни”. Пьер видел, что многие представители высшего общества, располагавшие не меньшим богатством, чем он, и принесшие масонскую клятву отдать все свое имущество для ближнего, уклонялись от внесения даже грошевой милостыни, и в его душу стали закрадываться сомнения. “В чаду своих занятий и увлечений Пьер, однако, по прошествии года начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из-под его ног, чем тверже он старался стать на ней”. Пьер начал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Он не сомневался в масонстве, но подозревал, что “русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника”. Чтобы разобраться во всем, он едет за границу. Там он получает доверие многих высокопоставленных лиц, проникает во многие тайны, возводится в высшую степень, а в Россию привозит план ордена. Весь этот план был основан на том, “чтоб образовать людей твердых, добродетельных, связанных единством убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель”. В Петербурге он выступил перед “братьями”, говорил долго, но речь его произвела не столько сильное впечатление, сколько волнение и принята была холодно. Предложения его не были приняты, и Пьер, не дожидаясь формальностей, вышел из ложи и уехал домой.
Пьеру не удалось довести работу по самоусовершенствованию до конца. Идеи масонов, которые были, как казалось, близки ему, не сумели помочь ему в разрешении всех его проблем, а деятельность его не дала должных результатов.
Нравственно-философские аспекты современного масонства.
Но масонство продолжает жить. В 90-е г. ХХ в. по инициативе французских центров масонства после более чем 70-летнего перерыва в России появляются масонские ложи. Новые отечественные масоны переняли нравственно-философские идеи, традиции и дух ордена, выработанные за многовековую историю братства. Сегодня масоны называют себя не тайным обществом, а обществом с тайнами, и утверждают, что братство занимается исключительно сохранением духовных ценностей. “Наш объект – духовный мир человека, а не общества”. По неофициальным данным, в России насчитывается 26 лож в разных регионах, в которых состоит около 500 человек. 7 марта 2005 г. в Риге встретились представители масонских организаций из 12 стран мира. Среди легально действующих в России масонских лож – Великая Ложа России.
“Великая Ложа России – единственная регулярная масонская организация на территории России, признанная более чем девяноста регулярными Великими Ложами мирового Братства”, - так записано на официальном сайте Великой Ложи России Всемирного ордена вольных каменщиков. Представители ложи сообщают, что они избегают заниматься политикой. На вопрос, есть ли среди современных масонов люди из мира бизнеса и политики, отвечают, что “могут быть”.
Какой будет философия масонства в будущем? Станет ли она влиятельной идеей современности или масонство будет привлекать к себе лишь тайнами и загадочными ритуалами? На все эти вопросы сможет ответить лишь время.
Список литературы
- Аксенова М.Д . Энциклопедия для детей. Т. 5. История России. Ч. 2. “Аванта +”. М., 2001 г.
- Башилов Б. История русского масонства, М., “Русло” – “Община”, 1992 г.
- Долинина Н. Г. По страницам “Войны и мира”. “Детская литература”. Л., 1978 г.
- Елманова Н.С., Савичева Е.М. Энциклопедический словарь юного историка. “Педагогика- Пресс”. М., 1993 г.
- Ермилов В.В. Толстой-художник и роман “Война и мир”. М., 1961 г.
- Зайденшнур Е.Э. “Война и мир” Л.Н.Толстого. “Книга”. М., 1966 г.
- Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 12 т. М., 1987. – Т. 4.
Интервью с Евгением Щукиным, историком масонства и действующим членом ложи «Имхотеп»
О братстве вольных каменщиков, его истории и учении, символике и ритуалах, написано уже много и известно практически все, несмотря на тайный характер масонского общества. Получить информацию о современном масонстве как организации, в том числе и в России, тоже нетрудно - в интернете представлены сайты всех российских масонских лож. Гораздо больший интерес представляют сами масоны - живые люди, которые по каким-то причинам решают стать частью одного из самых загадочных и скандальных сообществ в мировой истории. Кто же они - русские масоны? Почему они становятся членами этого общества? Чего ждут и чего ищут в масонстве? Говорить о всех современных российских масонах сложно, поэтому мы решили побеседовать с одним из самых активных и творческих российских «братьев» Евгением Щукиным, переводчиком, историком, занимающим в российском масонстве важное место.
Евгений, какую именно масонскую организацию вы представляете в данный момент?
Я состою в ложе «Имхотеп», которая работает в системе египетского масонства по уставу «Мемфис-Мицраим» . До этого состоял в Великой Ложе России (ВЛР) и работал по Древнему и Принятому Шотландскому Уставу (ДПШУ), занимал в ВЛР и ДПШУ достаточно высокие должности, в частности должность заместителя секретаря. Вообще в масонстве я уже 17 лет, с 1993 года. Среди моих степеней посвящения: 32-й градус Шотландского устава, степень Царственного Свода английского образца, 33-й градус Устава Мемфиса-Мицраима, степень S.I. Древнего Ордена Мартинистов.
Как вы впервые познакомились с масонскими идеями?
Как и многие русские братья, с масонским учением я впервые познакомился через «Войну и мир» Толстого, потом пошел советский агитпроп - «За фасадом масонского храма» Замойского, а потом и самостоятельные поиски более объективной и полной информации, и тут я сразу наткнулся на Альберта Пайка . И в нем я сразу утонул, потому что это был гениальный человечище, нет практически ни одной духовно значимой для меня темы, которую он не раскрыл бы. В частности, именно через него я определился со своей религиозной позицией, которую можно назвать универсализмом. Он бы это так не назвал, но по сути именно универсалистскую позицию он сформулировал своими чеканными фразами, которые для меня многое определили.
Когда человек вступает в масонство, его вообще сразу предупреждают, что это не касса социального страхования, что никаких вспоможений материальных он получать не будет, а будет только платить, платить и платить - взносы, взносы и еще раз взносы.
Чем же вас так привлекло вольное каменщичество? Почему из множества эзотерических учений и организаций вы выбрали именно масонство?
Были некоторые внешние обстоятельства, например, диссидентство. Я был и остаюсь ярым антисоветчиком, и поскольку масонство в СССР подвергалось гонениям и идеологически было заклеймено, оно меня интересовало вдвойне. РПЦ я воспринимаю исключительно как советский бюрократический продукт и для меня это никогда не было вариантом духовного поиска. Кроме того - экзотика. О масонстве в России фактически ничего не было известно, масонов у нас живых не было, все это было окружено атмосферой тайны, скандала, экзотики. Я помню, каково было мое удивление, когда я приехал в Штаты, где и прошел посвящение, на стажировку в маленький городок на 30 тыс. человек населения на границе с Канадой, и там самым большим зданием был масонский храм в 8 этажей. Вот это меня тогда поразило: то, что в СССР было тайной, там было совершенно открытым и явным - самое большое здание в маленьком провинциальном городке. Экзотика, одним словом.
Но есть и более важные вещи, внутренние, скажем так. Масонство привлекает меня в двух своих аспектах - вертикальном и горизонтальном. В вертикальном плане оно предлагает органичный синтез всех эзотерических традиций разных эпох и разных культур, аккумулирует знание о них, позволяет их изучать и создает нужную атмосферу, чтобы их изучать. А в горизонтальном плане - я говорил об этом на радио «Эхо Москвы» - это, помимо всего прочего, способ возрождения и объединения русской интеллигенции, т.е. интеллектуалов, которые помимо интеллектуальной работы занимаются также и душевной работой. На данный момент масонство мне представляется единственной организацией, способной объединить интеллигенцию и это для меня очень значимый момент. То есть это объединение на основе и интеллектуальной, и духовной. В частности, я придерживаюсь позиции, что в масонство необходимо принимать только религиозных людей, хотя по этому поводу тоже есть разногласия в масонской среде. То, что в масонстве традиции сопряжены с очень красивыми ритуалами, тоже добавляет привлекательности масонству.
Офицеры Ложи Северного Кваббина (Массачусетс, США, 2010 год. Фото: flickr.com/photos/usonian/)
Широко распространено мнение, что членство в масонской ложе дает какие-то особые карьерные возможности, привилегии, доходы. Можете ли вы, зная ситуацию изнутри, подтвердить это или опровергнуть?
Это мнение абсолютно не соответствует действительности. Масонство вообще позволяет зарабатывать на себе только функционерам исключительно бюрократического типа. Т.е в ложах платная должность вообще только одна - Секретарь, который за все эти муки с оформлением документов получает какую-то очень низкую заработную плату. А больше никто на этом не зарабатывает, кроме каких-то коррупционных схем, которые в Великой Ложе России были в 90-е годы, а сейчас и там вряд ли кто-то что-то может получить. Просто когда ВЛР только начинала формироваться, были материальные поступления от братских организаций за рубежом, и с ними происходили какие-то удивительные вещи, в российских традициях. Когда человек вступает в масонство, его вообще сразу предупреждают, что это не касса социального страхования, что никаких вспоможений материальных он получать не будет, а будет только платить, платить и платить - взносы, взносы и еще раз взносы.
А как соотносится ваша профанная жизнь с членством в масонской ложе? Не мешает ли одно другому?
Иногда бывают сложности. Вот, например, я давал интервью на радио «Эхо Москвы», я не мог назвать свое настоящее имя, также я старюсь именно в узком смысле отграничивать масонство от работы.
Почему в данный момент вы работаете именно по уставу «Мемфис-Мицраим», одному из самых оккультных и эзотерических? Как лично вы относитесь к оккультным практикам?
Я их не одобряю, не ценю, я не верю в возможность манипулирования божественной волей, а магические ритуалы я воспринимаю только как таковые - как попытки манипулировать божественной волей. Мысленно я могу обращаться к Богу, но без конкретных формулировок, ритуалов и прочего.
Однако, несмотря на это, Египетское Масонство интересует меня по нескольким обстоятельствам. Во-первых, никто никого в ложе ни к чему не принуждает, какие-то общепринятые оккультные практики не существуют. Это просто одно из направлений масонства, которое да, традиционно объединяет людей, глубоко интересующихся какими-то эзотерическими темами. А история эзотерики, история оккультизма всегда меня очень привлекала и интересовала, я вообще историк по своей сути, хотя по образованию и по роду деятельности лингвист, переводчик. Кроме того, что масонство дает мне возможность глубоко изучить историю эзотерики разных веков и стран, оно также дает возможность общаться с теми людьми, которые мне интеллектуально близки.
Церемония вступления в Великую Ложу Франции в конце XVIII века. Иллюстрация из "Historia General de la Masoneria" (G. Danton, Испания, 1882 год)
А как вы понимаете масонское посвящение? Что представляет собой инициация в масонстве?
В масонстве это в значительной степени просто выдача бумажки. Но это должно дополняться личными состояниями, и это уже зависит от человека. Для многих людей важно просто занимать разные должности, влиять, управлять, а никакого стремления к духовному просветлению у них нет. Я же фактически рассматриваю посвящение как структурные точки вектора духовного развития, как путь улучшения самого себя.
Можно ли назвать масонское учение религиозным, а само масонство - религией?
Масонское учение можно назвать религиозным ровно в той степени, в какой философию религиозного человека можно назвать религиозной философией. Само по себе масонство — это лишь инструмент для практической реализации внутреннего духовного потенциала человека, религиозного, нравственного, да даже физического, если человек из всего масонства вдруг внезапно выберет идею строительства и займется возведением зданий на свежем воздухе, а почему нет? Ведь никто ему этого не может запретить, если он «так это видит».
Каково ваше отношение как масона к традиционным конфессиям?
Больше всего меня не устраивает христианство. Это моя субъективная точка зрения, хотя и основанная на прочитанной литературе. Я очень сильно против института жречества, т.е. посредничества между человеком и богом. Я убежден, что если богу надо, он может связываться с человеком напрямую, а посредник не нужен, поэтому я отрицаю и таинства, и священников и т.д. Я не вижу этих минусов в иудаизме, исламе, но там есть много чего другого - излишняя формализованность, придуманные людьми ограничения, которые к богу не имеют никакого отношения. А не монотеистические религии я как-то вообще не воспринимаю. Потому что верю в единого творца, и считаю, что все остальное человеческие заблуждения. Тем более, что я сторонник той теории, что монотеизм - первоначальная религия человечества и лишь недоучившиеся, необразованные неумные люди могут различные символы единого божества превращать в различных богов.
На данный момент совершенно тоталитарная сектансткая структура - это богдановская Великая Ложа России.
Но ведь в масонстве тоже есть ритуалы, ландмарки, т.е. своего рода ограничения, в чем на ваш взгляд отличие?
Отличие в том, что в масонстве нет формализации и ограничений по вертикали, а только по горизонтали - ритуал это то, что связывает людей, для создания структуры ритуал очень полезен, а для общения с Богом он не нужен.
Какова, на ваш взгляд, роль масонства в обществе, в частности, в современной России?
Изначально в социальном плане масонство планировалось как узкий центр духовный, который повлияет на общество вокруг себя. Но свою задачу масонство не выполнило и вряд ли когда-то выполнит, потому что это просто срез общества. В какой-то момент оно стало работать в обратную сторону, как пылесос, стало впитывать тенденции общества в себя, и за счет этого там бывают и финансовые преступления, и тоталитаризм, и все что угодно. Насколько я понимаю, на данный момент совершенно тоталитарная сектансткая структура - это богдановская Великая Ложа России. Но в этом они не отстают от Южной Америки, например, где масонство тоже очень тоталитарно, там у них такие традиции вековые - военная диктатура. А в масонстве итальянском, например, царит абсолютная анархия и бардак
Что вообще представляет из себя масонство в России? Какова приблизительная численность членов всех масонских лож?
В России масонство представляет собой несколько групп людей, пытающихся в конкурентной борьбе между собой, в первую очередь, сами понять, что такое масонство. А поскольку при этом они формируют масонство в этой стране, оно здесь и получается такое вечно недостроенное, рассыпающееся на ходу и постоянно меняющее внешний облик — точь-в-точь как песочный замок. Никакой роли в жизни окружающего российского общества оно не играет и совершенно замкнуто само на себя и зарубежные масонские юрисдикции.
В общем и целом, масонов в России чуть больше 600, приблизительно 250 — в ВЛР, приблизительно 350 — в ОВЛР и еще приблизительно 50-60 в остальных группах.
Если человек подал заявление и прошел одно собеседование, и выяснили, что он не хочет стать губернатором Камчатки через масонство, то этого достаточно, потому что это значит, что он тоже ушибленный по голове.
Как вы думаете, каковы вообще причины, по которым люди вступают в России в масонские ложи?
Еще в середине 90-х один из братьев наших, самый странный человек в нашем масонстве, бывший милиционер и вообще человек очень простой и прямой, сформулировал это в своей собственной манере, сказав, что мы все здесь будем всегда и, несмотря на все наши разногласия, никуда отсюда не денемся, потому что все мы по голове ушибленные. Я бы это так и описал, потому что за 17 лет, что я в масонстве, я повидал людей абсолютно всех типов, и всех их объединяет именно это. У нас бывают, например, и полублаженненькие люди, которые повернулись на эзотерике, бывают священники, представители официальных конфессий, воцерковленные люди, которые тем не менее этим интересуются. Бывают прагматики, историки, например, которые изучают материал, погрузившись в него изнутри. Бывают циники, которые ищут для себя выгод каких-то материальных, социальных, некоторые думают найти у нас кровавые оргии или секрет философского камня, потом, само собой, массово разочаровываются и уходят. Сложно выделить какие-то общие причины. Но все мы ушибленные. И я всегда в ложе выдвигаю такой аргумент, когда проходит голосование по новому кандидату, я всегда говорю одну и ту же фразу: человек подал заявление в XXI веке о вступлении в масонскую ложу. Что вам еще надо? Зачем его пытать? Давайте его принимать! Я лично считаю, что если человек подал заявление и прошел одно собеседование, и выяснили, что он не хочет стать губернатором Камчатки через масонство, то этого достаточно, потому что это значит, что он тоже ушибленный по голове. И не надо никаких трех собеседований, как у нас это делается, никаких обсуждений, дебатов, голосований, переголосований, надо сразу принимать
Каковы перспективы масонства в России?
Ну, у нас сейчас очень бурная, активная жизнь, мы развиваем наше новое послушание, за один год мы продвинулись очень далеко. Мы начинали с ложи в 7 человек, а за год мы выросли до 18, у нас тесные контакты с французским центром нашего послушания, мы собираем 2 раза в месяц в полном составе работы в ложе, и это показывает, что группа у нас именно сплоченная, а это и есть то, к чему мы стремились. Масонство отрицает индивидуальное посвящение, человек не может быть масоном вне ложи, он должен участвовать в ее работах постоянно, и не за патенты, а за идею. Этот год показал, что перспективы у нас огромные, в следующем году мы откроем еще одну ложу, так что все очень радужно.
Желающему вступить в масонскую ложу я бы посоветовал сто раз подумать. Я всегда говорю: нужно быть готовым к тому, что это ничего не изменит в жизни. Посвящение происходит внутри, и если не произошло, то не судьба, значит. Это как в «Маятнике Фуко» в главе про умбанду - подругу главного героя «накрывает», хотя она этого не хотела, а шведка, 3 часа пляшущая в центре зала, изо всех сил ищущая единения с духами и корчащаяся, не получает ничего и только устает.