Опыт соединения романтика и сюрреалиста
ГМИИ им. Пушкина окончательно отделался от ярлыка консервативного музея. Не стесняется показывать смелых - как современных художников, любителей преобразовать шедевры мировой живописи Ирину Нахову и Ясумаса Моримура, так и мастеров прошлого, актуально звучащих сегодня, - Франсиско Гойю и Сальвадора Дали. Второй, как известно, скопировал серию графических работ первого и изрядно над ними пошалил с помощью иглы, красок и трафарета. Так получился проект «Капричос». Гойя и Дали», открывшийся только что.
Слово «Капричос» музей взял не с потолка: это жанр изобразительного искусства, предполагающий создание капризов, причуд или фантазий на одну тему - любую. Так же Гойя назвал свою серию офортов, которую дополнил остроумными авторскими комментариями. Ушло у него на это шесть лет; проект был закончен к переломному для Испании 1799 году. Отсюда - обилие сюжетов о политической и социальной жизни страны.
Но Гойя не был бы Гойей, если бы не отразил на фоне исторических событий судьбы людей. Среди героев - сам мастер и его возлюбленная герцогиня Альба, которая, по легендам, не раз предавала Франсиско. Может быть, поэтому в офортах он критикует женскую ветреность, притворство и корысть. Пишет про них (тексты Гойи напечатаны на стенах, а комментарии - под его работами): «Большая часть женщин идет под венец, лелея надежду обрести еще больше свободы» или «Они говорят «Да» и отдают свою руку первому встречному».
Пришлось многое прочесть, отсмотреть и поломать голову, чтобы понять, как выстроить экспозицию и что для нее понадобится заново перевести комментарии Гойи, - признается куратор выставки Борис Фридман. - Прошлые тексты, переведенные 40 лет назад, стали архаичными, нынешние же звучат своевременно. «Капричос» - это про сегодня: оглянитесь, ничего не изменилось; еще это полноценное литературное произведение, состоящее из 80 офортов (на выставке развешена 41 работа. - Авт. ) и текстов. Гойя выпустил его 200 экземплярами, в разгар инквизиции продал 27. Вовремя испугался и принес королю рукописные комментарии и доски, с которых делал оттиски. Это спасло ему жизнь.
Из собрания г-на Фридмана происходят офорты-пародии Дали. Он заселяет изображения Гойи воображаемыми персонажами, типа существа с туловищем мужчины и головой рыбы или человека-таракана. Где-то сюрреалист только переиначивает действующих лиц, дорисовывая им знаменитые «потекшие» часы, усы или эпатажные наряды, в остальных работах он просто раскрашивает фон. Комментарии Дали придумал свои, некоторые из них вступают в диалог со словами Гойи. К примеру, рисунок, где юная сеньорита с пышным бюстом советуется с бабушкой, Гойя называет «Ценные советы». Дали же добавляет: «От унылых скукоженных сперматозоидов». Выбеливает при этом лицо пожилой женщины, превратив ее в полудохлую старуху с неким расплывчатым объектом на платье.
Гойя сопереживает своим героям, а Дали иронизирует над ними, - говорит куратор-хранитель музея Полина Козлова. - В «Капричос» Гойи пять глав, столько же разделов выставки: «Автопортрет», «Женская судьба», «Ослиная школа», «Сон разума рождает чудовищ» и, наконец, «Рассвет, при котором исчезает нечисть». Во многих главах перекликаются сюжеты: неравный брак, воспитание детей, упадок женщины, наконец, нечистая сила…
Как и «Капричос», серия Дали начинается с автопортрета Гойи. Дали помещает его внутри фигуры сфинкса. Из его тела открывается ящик с ветрами, а на заднем плане вырисовывается профильный черный силуэт в старинном испанском костюме. Глаза существа закрыты, что усиливает впечатление сна, в который Дали погружает все изображенные образы. Сфинкс спит - и видит сон о том, как этот мир рождается в голове Гойи.
Экспозиция, расположившаяся
в одном небольшом зале Пушкинского музея, привлекательна именно своей камерностью, которая позволяет в деталях рассмотреть работы двух великих испанцев и вчитаться в комментарии, их сопровождающие.
Выставку открывает автопортрет Гойи - меланхоличный человек лет пятидесяти в цилиндре изображен в профиль и не смотрит на зрителя, в его взгляде чувствуется усталость. Дали помещает его изображение в пространство голой песчаной пустыни, и не сразу бросается в глаза, что барханы, на которых покоится автопортрет Гойи, на самом деле - изгибы тела сфинкса. Глаза мифического существа прикрыты: он спит и видит сны - в которых смешиваются образы, порожденные воображением двух художников. В таком антураже взгляд Гойи как будто меняется, приобретая выражение детского любопытства и даже немного лукавства.
Экспозицию составили 82 работы: 41 гравюра Гойи из фондов музея и столько же соответствующих им гравюр Дали из собрания коллекционера Бориса Фридмана, который и выступил куратором проекта. Графический цикл Дали и оригинальный «Капричос» разделяют почти два века, но помещенные в единое пространство, они смотрятся особенно актуально, подтверждая старую истину: по большому счету, человек не меняется. Да и общественные проблемы, несмотря на смену политических режимов, остаются теми же.
«Убежденный в том, что критика человеческих пороков и заблуждений, хотя и представляется поприщем ораторского искусства и поэзии, может также быть предметом живописания, - писала газета „Диарио де Мадрид“ 6 февраля 1799 года, объявляя о начале продаж „Капричос“ Франсиско Гойи, - художник избрал для своего произведения из множества сумасбродств и нелепостей, свойственных любому гражданскому обществу, а также из простонародных предрассудков и суеверий, узаконенных обычаем, невежеством или своекорыстием, те, которые он счел особенно подходящими для осмеяния и в то же время для упражнения своей фантазии».
Судьба серии офортов «Капричос», над которой Гойя работал с 1793 года оказалась драматичной - едкая сатира на устои общества и человеческие пороки не могла понравиться власть предержащим. Один только этот камень в огород короля и придворных чего стоит: «Светская жизнь - карнавал, где все скрыто маской. Здесь все чужое: платье с чужого плеча, чужой голос, личина вместо лица. Здесь всякий притворяется, все лгут и никто никого не узнает». По требованию инквизиции все листы были изъяты через несколько дней после поступления в продажу, а художник был вынужден принести извинения королю Карлу IV, которому он также передал все офортные доски вместе с непроданными отпечатанными экземплярами и рукописными страницами со своими комментариями.
Над своим «Капричос» Сальвадор Дали работал на протяжении 1973-1977 годов. Взяв за основу офорты соотечественника, он то вводит в них дополнительные персонажи и элементы, то дорисовывает фон, но порой ограничивается лишь раскраской и новыми подписями. Так, к одному из самых известных изображений «Сон разума рождает чудовищ», Дали помимо цвета добавляет символ инь и янь, явно отсылающий к Фрейду, чья теория так увлекала сюрреалистов. Иногда новые подписи звучат иронично, явно стремясь снизить обличительный пафос Гойи. Например, сцена, изображающая молодую женщину, отталкивающую нищенку, в оригинале обозначена словами «Бог ее прости. То была ее мать». Дали продолжает: «А также ее отец». Некоторые подписи Дали развивают оригинальный сюжет в другой плоскости, обращая насмешку в жуткий хоррор, как это происходит в сцене «Кто здесь очарован?», которую Дали называет «Кого насилуют».
В каждой паре гравюр заключены несколько значений и вариантов возможного толкования, которые раскрываются именно в диалоге этих работ. В музейном же контексте эта смысловая игра еще более усложняется, заставляя зрителя постоянно балансировать на грани между прошлым, настоящим и будущим.
Детали от Posta-Magazine
Выставка работает до 12 марта
ГМИИ им. А.С. Пушкина (главное здание, зал 31), ул. Волхонка, 12
http://www.arts-museum.ru/
С 24 января по 12 марта в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина пройдет выставка «Капричос. Гойя и Дали».
В экспозиции будут представлены работы из двух графических серий гравюр: «Капричос» Франсиско Гойи из собрания ГМИИ и «Капричос Гойи», созданной Сальвадором Дали, — из коллекции Бориса Фридмана.
Выставка включает 41 гравюру Гойи и соответствующую им 41 гравюру Дали. Оттиски XIX века с оригинальных досок 1799 года были выполнены Гойей в технике офорта с акватинтой. Тогда как работы Сальвадора Дали исполнены в техниках офорта, сухой иглы и пошуара и печати поверх гелиогравюр с оригинальных офортов Гойи.
К каждой паре листов Гойи и Дали приводится комментарий Гойи. Таким образом, экспозиция представляет собой литературный текст (комментарии Гойи) и иллюстрации к нему (офорты Гойи и Дали). Такая конструкция экспозиции позволит зрителю лучше понять то, что сделано художниками, почувствовать современное звучание произведения искусства, созданного более двухсот лет тому назад и продолженного в ХХ веке.
Одной из вершин графического творчества Франсиско Гойи является создание им серии офортов «Капричос». Капричос (итал. capricci; фр. caprices; исп. caprichos) — особый жанр, сложившийся в искусстве Западной Европы на рубеже XVI-XVII веков, предполагающий создание в изобразительном искусстве, музыке или поэзии серии капризов, причуд или фантазий, объединенных какой-либо темой.
Первые зарисовки к серии «Капричос» художник создал в 1793 году. В окончательном виде графическая серия была оформлена им в 1799 году. Сам Гойя назвал серию «Собрание эстампов на фантазийные сюжеты».
В рамках данной экспозиции сделан новый перевод на русский язык всех комментариев Гойи к офортам графической серии. Чтобы глубже понять созданное художником, рассматривать эту серию следует совместно с его комментариями.
Почти через 180 лет после публикации графической серии Франсиско Гойи, его соотечественник Сальвадор Дали, один из ярких представителей направления сюрреализма в искусстве ХХ века, представил свое прочтение содержания и смыслов офортов, созданных Гойей. Дали воспринимал листы «Капричос» как что-то близкое собственному сюрреалистическому методу.
Принципиальной особенностью работы Дали с графической серией является замена всех наименований изображений, данных Гойей, на комментарии, сделанные самим Дали, которые не столько поясняют сюжеты, сколько задают еще одну линию их интерпретации, дополняя фантазии Гойи сюрреалистическими видениями Дали, вступающими спустя почти два века в своеобразный диалог с великим предшественником.
С завтрашнего дня вокруг Музея изобразительных искусств имени Пушкина ожидаются километровые очереди. Там открывается выставка работ Сальвадора Дали. 25 полотен и графика доставлены из Испании - из театра-музея художника. Специально для этой выставки в Пушкинском придумали, как по-новому оформить экспозицию.
За тяжёлой портьерой все последние дни от посетителей тщательно скрывают знаменитую лестницу пушкинского музея. Увидеть её они должны лишь такой, какой её для выставки Сальвадора Дали задумал другой художник Борис Мессерер. Скажем, костюмы должны парить в воздухе, встречая гостей. А директор музея Ирина Антонова ещё и переживает: не заденут ли их люди головами.
Бориса Мессерера ведь не просто так называют сценографом выставки, хотя, готовит он вовсе не спектакль. Просто эпатажный Сальвадор Дали любое своё появление на публике превращал в театральное представление. Вот и в этот раз важно вовлечь всех его поклонников в одну большую игру.
Огромные яйца и пирамиды из папье-маше расставили тоже с особым смыслом. Повторяя украшение карниза музея-театра Дали в испанском городе Фигейросе. Там художник впервые выставлялся, там же, прямо под полом музея и похоронен. Одалживая именно здесь 25 живописных и 90 графических работ для выставки, в Пушкинском были, прежде всего, уверены в их подлинности. Ведь эту коллекцию Дали создавал лично. Но чтобы картины в чужой обстановке чувствовали себя как дома, из соседних залов переместили слепки античных скульптур. Ведь они так часто были для Дали источником вдохновения.
Чтобы посетители не задавали лишних вопросов, скажем, "А причём здесь Венера Милосская?", скульптуру расположили именно так, чтобы взгляд с неё сразу падал на этюд к картине "Галлюционогенный торреро". И даже сложно посчитать, сколько раз узнаваемый силуэт знаменитой статуи Дали использовал в этой работе.
В диалоге с Диего Веласкесом и его полотном "Менины" Сальвадор Дали однажды создал свой собственный шедевр. "Автопортрет с рафаэлевской шеей" - пожалуй, самая знаменитая из привезённых в Москву работ Дали. Часто, чтобы донести смысл увиденного во сне, художник придумывал не менее невероятные названия. "Нос Наполеона, превращённый в беременную женщину, которая гуляет, как грустная тень, среди древних руин". Или "Пятьдесят абстрактных картин, складывающихся на расстоянии два метра в три портрета Ленина в виде китайца, а с шести метров превращающихся в голову королевского тигра". Зато, теперь понятно, почему картину "Странность" в своё время считали потаканием вкусу толпы.
"Модный силуэт, платье дамы по моде 35-го года, в котором написана эта картина. Диван в тонах, как раз модных в ту эпоху. Ну, и конечно же, застёжка-молния, которая как раз в эти годы постепенно перекочевала с курток лётчиков и автомобилистов на дамские сумочки и наряды", - поясняет хранитель Государственного музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина Алексей Петухов.
Кроме графики, среди которой очень много иллюстраций к "Дон Кихоту", также впервые покажут уникальные фотографии из семейного альбома Сальвадора и Гала Дали. Почти всю жизнь урождённая Елена Дьяконова была женой и музой самого безумного из гениев 20 века. Её лицо можно найти почти на каждой его картине. А этот крошечный портрет Гала с двумя бараньими рёбрышками на плече - особое признание в любви.
"Гала, по признанию Дали была очень аппетитной женщиной. Он говорил: её всё время так и хочется скушать. И чтобы передать это свою страсть к ней, этот образ, он и изобразил её вместе с бараньими рёбрышками", - говорит представитель Фонда "Гала - Сальвадор Дали" (Испания) Ирэн Сибиен.
Все эти сокровища будут пребывать в Москве в особых условиях. В залах выставки заметно прохладнее, чем в других. А хранители и экскурсоводы восхищаются стеклом, которое совершенно не бликует, отчего отлично различимы даже мельчайшие детали, в каждой из которых, несомненно, скрывается тайна великого Сальвадора Дали.
За что публика любит сатиру? За удовольствие вместе с автором высмеивать чужие грехи и радоваться своему благочестию! Но не только в этом причина того, что в Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина публика стремилась на выставку под названием "Капричос. Гойя и Дали" ещё до её открытия. Во-первых, оба имени - сильнейшие магниты. Во-вторых, то, что Гойя рисовал, а Дали потом дорисовал, - это больше, чем сатира, это фантазии - жанр, любовь к которому, как сказала директор музея Марина Лошак, живет в каждом из нас.
Франсиско Гойя, будучи придворным художником Карла IV, рискнул высмеять и светскую, и духовную Испанию тех лет. Простым гражданам тоже досталось. Да ещё и попробовал заработать на этом - выставил на продажу восемьдесят гравюр. Публику он уверял в том, что язвительность его направлена на пороки в целом, без перехода на личности. Простодушие не сработало. Инквизиция сработала. Пришлось извиняться перед королём за дерзость и дарить ему работы с рукописными комментариями к каждой. 180 лет спустя Сальвадор Дали решил продолжить разъяснительную работу и представил свою версию "Капричос" Гойи.
Неизвестно, сколько человек посетит выставку "Капричос. Гойя и Дали", но на открытии для прессы на каждую работу приходилось по нескольку теле- и фотокамер. При том, что эту серию офортов Франсиско Гойи Пушкинский музей неоднократно показывал и отдельно, и в составе сборных выставок.
"На вопрос, почему вас так много сегодня, очень легкий ответ. И ожидание нашей публики, наших зрителей, которые уже на протяжении выходных пытались рваться в эти двери, видя название выставки, тоже очевидно, потому что на этой выставке собрались в компании два художника, имена которых совершенно сакральны", - отметила директор ГМИИ им. Пушкина Марина Лошак.
Выставка состоит из оригинальных работ Франсиско Гойи и их авторской интерпретации Сальвадором Дали. Серию офортов под общим названием "Капричос" Гойя выпустил в 1799 году тиражом в 300 экземпляров. В этих работах художник высмеивал, да что там, откровенно издевался над моральными устоями современного общества. Святая инквизиция приняла художества Гойи на свой счет. В 2006 году Милош Форман снял об этой истории фильм "Призраки Гойи". От инквизиции, которая коленым железом выжигала вероотступников и еретиков, Гойю спасло только то, что он был придворным королевским художником. Тем не менее, гравировальные доски у него изъяли, весь нераспроданный тираж конфисковали. Спустя 180 лет Сальвадору Дали ничто не угрожало: моральные устои изменились. Дали, взяв за основу копии работ Гойи, дополнил их своими деталями и снабдил новыми надписями - попросту пририсовал Гойе рожки.
"Дали не делал самостоятельную работу. То есть настолько общи были те пороки, те проблемы, которые поднял Гойя, что у него не было необходимости что-то дополнять. Он просто как-то прокомментировал его уже из другого времени - из ХХ века", - рассказывает куратор выставки Борис Фридман.
"Капричос" переводится как "причуда". И это очень хорошо почувствовал Дали, который, как известно, сам любил почудить. Вот взял да и разукрасил чужие работы. Ну, а кто не пририсовывал усики портретам в школьных учебниках?