Путь двух Иоаннов до Дувра был долгим и трудным. Но они подружились. Им казалось, что они знают друг друга целую жизнь. У обоих не было родителей. И теперь домом юношей был весь мир, а матерью - свобода. На дорогах Европы появлялось все больше людей, странствующих в поисках знаний. Расширился интерес к наукам. Складывалась новая городская культура, отражавшая вольнолюбивые идеи того времени, борьбу против засилия церкви, критический настрой горожан в отношении феодальных порядков. Ваганты всегда были в самой гуще культурной жизни городов. Их дерзкие стихи и песни звучали на площадях и улицах, призывая к справедливости:От монарха самого
До бездомной голи -
Люди мы и оттого
Все достойны воли.
Состраданья и тепла
С целью не напрасной,
А чтоб в мире жизнь была
Истинно прекрасной! В XII в. странствующих школяров с каждым годом становилось все больше. Они были полны надежд. Почти каждому из них удавалось, получив образование, в конце концов найти свое место в жизни. Они становились учителями, писцами, нотариусами, а подчас достигали и более высокого положения в обществе. Однако через пятьдесят - сто лет многие ваганты, обучавшиеся в университетах Парижа, Болоньи, Оксфорда, Саламанки, уже не смогут найти работу по призванию. Ученых людей станет больше, чем мест, которые общество сможет им предложить. Но ваганты не сдадутся, а еще больше укрепят свое братство - союз, возникший свободно, не требующий признания властей, объединявший образованных людей, связанных духовным родством и общей судьбой. Они его назовут "Орденом вагантов". Стихотворный "Устав Ордена вагантов", хотя и написан в шутливой форме, имеет глубокое содержание. В нем провозглашается равенство, братство всех людей независимо от их происхождения, чинов и звания:Будет ныне учрежден
Наш союз вагантов
Для людей любых племен,
Званий и талантов...
"Каждый добрый человек,-
Сказано в Уставе,-
Немец, турок или грек,
Стать вагантом вправе".
Кто для ближнего готов
Снять с себя рубаху,
Восприми наш братский зов,
К нам спеши без страху!
Все желанны, все равны,
К нам вступая в братство,
Невзирая на чины,
Титулы, богатство,
Наша вера - не в псалмах!
Господа мы славим
Тем, что в горе и слезах
Брата не оставим.
Признаешь ли ты Христа,
Это нам не важно,
Лишь была б душа чиста,
Сердце не продажно. В этих стихах звучит протест против сословных и религиозных установлений феодального общества, призыв к единению людей.
я нашла только это
, Германии , Англии и, отчасти, в Италии . Подчиняясь общему духу времени, вызвавшему такие массовые передвижения, как Крестовые походы , а с другой стороны побуждаемые жаждой знания, средневековые студенты уже рано стали переходить целыми группами из одного города в другой, где процветало изучение той или иной отрасли наук, как, например, богословия в Париже, права в Болонье , медицины в Салерно . В то же время они были создателями и исключительными носителями особого рода литературы. В качестве представителей школьной науки, они приняли за орган этой литературы единственно латинский язык , а формой для произведений их творчества были рифмованные стихи, по образцу латинских церковных гимнов, с которыми у них много общего как по употреблявшимся в тех и других чисто шаблонным образам, речениям и оборотам, так и по разнообразию основанных на тоническом ударении метров. Но по содержанию поэзия вагантов не имела ничего общего с духовными гимнами и прочей назидательной церковной литературой. Ваганты или иначе «голиарды» (от имени признанного ими своим патроном библейского исполина Голиафа , Golias , по одним, или, по другому объяснению, от провансальского gualiador , морочащий других, - кличка , данная им чернью за их непонятную для последней латинскую речь), являются в своих бесчисленных песнях, в известном смысле, провозвестниками возрождения , так как в них выражается беззаветно жизнерадостное, в духе столь знакомых им по школе античных поэтов, воззрение на жизнь и природу. Эта «поэзия голиардов» заключается по преимуществу в песнях застольных (из них-то и выделилось со временем знаменитое «Gaudeamus igitur ») и любовных, доходящих иногда до крайнего натурализма, но также и дышащих всей полнотой молодых сил и восторженным чувством красот природы. Как нельзя полнее тип истого голиарда представлен в превосходной по силе и красоте языка «Confessio poetae». Но, с другой стороны, будучи «клириками » (в средние века вся школьная наука находилась в ведении духовенства; оттого это название обнимало и учащуюся молодежь, частью которой являлись и ваганты), последние, при всей распущенности своей бродячей жизни, считали своим долгом и правом радеть о чистоте церкви и о благонравии духовенства, что и выразилось в целом ряде стихотворений, представляющих собой беспощадную сатиру против римской курии , монашества и священников. Зато эта же их близость к церкви привела к особому виду творчества голиардов, принявшего на этот раз преимущественно прозаическую форму - то были пародии на церковные песнопения, молитвы и т. п. Сохранились даже пародии на целую обедню (Missa gulonis ) и на Евангелие от Марка (Evang. secundum Marcam argentis ). Наоборот, в том же качестве «ученых людей» (viri literati ), ваганты с пренебрежением относились к мирянам, равно как и к слагавшейся для последних на народных языках поэзии труверов, трубадуров и миннезингеров , так что насколько стихотворения голиардов богаты реминисценциями из древне-классического мира, настолько же бедны образами и именами из народного эпоса. Их поэзия, резко отличаясь от феодально-придворной поэзии трубадуров и миннезингеров отсутствием присущих последним условности и сентиментальности, сходится, напротив, с чисто народной поэзией, кроме непосредственности чувства и способа выражения, еще и в том, что как имена первых авторов собственно народных песен обыкновенно не сохраняются для потомства, так и авторы огромного большинства латинских песен вагантов совершенно неизвестны. Исключения незначительны; к их числу относится, например, Готье из Лилля (второй половины XII века), в числе прочих стихотворений написавший считающееся образцом голиардовской сатиры «Contra ecclesiasticos juxta visionem apocalypsis»; так называемый Archipoëta того же времени, живший в Павии , автор упомянутой уже «Confessio poetae»; Вальтер Мап (Walter Map), XIII века, в Англии, которому несправедливо приписывается чрезмерное количество голиардских стихотворений. Упоминаемые уже с XI века, ваганты процветают главным образом с середины XII до конца XIII столетия, когда они, благодаря все большей распущенности их образа жизни, вооружают, наконец, против себя и школу, и церковь, причем постановления церковных соборов по отношению к ним становятся все строже и строже. В XIV-XV вв. голиарды уже приравниваются к столь презираемым ими прежде жонглерам , с которыми теперь им, по утрате своей популярности, все чаще и чаще приходится, в борьбе за существование, вести конкуренцию, так что они оказываются вынужденными даже отказаться от заветной латыни, сочиняя свои песни уже на народном диалекте, лишь с редкими вставками латинских выражений, как последнее средство отличить себя от плебейских жонглеров. В эпоху Реформации ваганты или голиарды окончательно сливаются с так называемыми [[Вакханты|вакхантамиъъ, шарлатанами, наемными стрелками и всяким сбродом (vagabundi ).
- «Carmina Burana», изд. Schmeller’ом (в «Biblioth. d. litter. Vereins in Stuttgart», т. 16);
- Du Meril, «Poésies populaires du M. âge»;
- Th. Wright, «Latin Poems commonly attributed to Walter Mapes»;
- O. Hubatsch, «Die lateinischen Vagantenlieder» (1870);
- Ad. Bartoli, «L’evoluzioue del Rivascimento» ( , в «Publicaz. del R. Isti tuto»).
Ваганты (дополнение к статье)
(= бродячие; clerici vagantes , или vagi ) - так назывались по древнему каноническому закону духовные лица, которые, получив рукоположение, в то же время не получали определенной должности и вследствие этого бродили в поисках за работой. Законы против таких лиц издавались уже в IV и V веках; собор халкидонский запретил давать «безусловное, или пустое посвящение» (ordinatio absoluta sive vaga ) без всякого titulus ordinationis , то есть общее рукоположение, без соответствующей должности. Тем не менее ваганты скоро опять появляются, особенно в странах, в которых введение христианства еще не закончилось, или по соседству с ними. Нередко В. добивались рукоположения с помощью симонии и пользовались им, как своего рода средством промышленности. Они нанимались к епископам или священникам, пользовавшимся бенефициями, и несли их труд за известное вознаграждение, поступали на службу к какому-нибудь богатому господину или вельможе в качестве частных домовых священников, соединяя вместе с этим положением и много других второстепенных дел; иногда делались просто бродягами. В Каролингский период жалобы на них сделались весьма многочисленны; Карл Великий дважды возобновлял запрещение против «бродячего рукоположения» (ordinatio vaga ). В IX столетии несколько соборов постановляли правила против вагантов; многие епископы ревностно боролись с этим злом, напр.
(minstral - от латинского ministerialis - «слуга») и т. д. Однако обычно слово ваганты употребляется в более узком смысле для обозначения бродячих поэтов , пользовавшихся в своём творчестве исключительно, или во всяком случае преимущественно, латинским языком - международным сословным языком духовенства . Первыми вагантами и были клирики , жившие вне своего прихода или вообще не занимавшие определённой церковной должности; со временем ваганты стали пополняться школьными студенческими товариществами , переходившими из одного университета в другой, как лишь позднее - уже в эпоху ослабления собственно поэзии вагантов - в эту группу начинают вливаться представители других сословий, в частности, городского.
Социальным составом этой группы определяются и формы и содержание поэзии вагантов. В формах своей лирической и дидактической поэзии ваганты тесно связаны картинами каролингской эпохи, в которой в разрозненном виде представлены все элементы вагантской формы (тоническое стихосложение , рифмы , лексика , стилистические украшения), а через неё - с латинской поэзией раннего христианства и античного мира . Для доброй лирики вагантов особенно велико значение Овидия («Наука любви» и другие произведения).
Влияние античной поэзии сказывается не только в мифологических аксессуарах (Венера , Амур , Купидоны , иногда даже нимфы и сатиры), которыми ваганты любили украшать свои произведения, и в именах действующих лиц (Флора , Филлида и т. п.), они любят слушать песни птиц, но и в концепции любви и образе возлюбленной, совершенно лишённых столь типичных для куртуазной лирики реминисценций феодальных отношений (куртуазное служение даме) и проникнутых чисто земной радостью плотского наслаждения; характерно, что описание нагого тела (интересна мотивировка в одной из песен - подсмотренное купанье) более свойственно вагантской поэзии, чем лирике трубадуров и миннезингеров (см. Вальтер фон дер Фогельвейде).
Творчество вагантов анонимно. Среди известных имён: французский поэт Вальтер (Готье) Шатильонский (вторая половина XII века), написавший «Contra ecclesiasticos juxta visionem apocalypsis»; Примас Орлеанский (начало XII века); немецкий вагант, известный под своим прозвищем «Архипииты» (Archipoeta, вторая половина XII века) и некоторые другие.
Вагантская поэзия сохранилась в рукописных сборниках XII-XIV вв. Среди них самый объёмный (содержит около 250 произведений) - «Ка́рмина Бура́на» (Carmina Burana), рукопись которого была обнаружена в 1803 в баварском монастыре Бенедиктбойерне (отсюда латинское название сборника). Музыка, на которую ваганты распевали свои стихи, (за редчайшими исключениями) не сохранилась.
См. также
Напишите отзыв о статье "Ваганты"
Примечания
Литература
- Carmina Burana, hrsg. v. Schmeller (Bibliothek des liter. Vereins in Stuttgart, B. 16) Du Méril, Poésies populaires du M.-Age. 1867
- Wright Th. Latin poems commonly attributed to Walter Mapes Carmina cantabrigiensia. hrsg v. Strecker (Monumenta Germaniae, Berlin, 1926).
- Gedichte Walters von Chatillon, hrsg. v. Strecker, Berlin, 1925.
- Archipoeta, Gedichte, hrsg. v. Manitius, München, 1913.
- Lehmann, Parodistische Texte des Mittelalters, München; Die Oxforder Gedichte des Primas, hrsg. v. W. Meyer (Nachrichten der Götting. Gesellsch. d. Wiss., 1907).
- Hubatsch, Die lateinischen Vagantenlieder des Mittelalters, Görl., 1870.
- Bartoli A., L’evoluzione del Rinascimento, 1875.
- Spiegel N., Gelehrtenproletariat und Gaunertum, 1902.
- Lehmann, Die Parodie im Mittelalter, München, 1922.
- Jarcho В., Die Vorläufer des Golias («Speculum», октябрь, 1928).
- Болдаков И. М. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- М. Л. Гаспаров, ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ (Поэзия вагантов. - М., . - С. 421-514)
- Г. К. Косиков, СРЕДНИЕ ВЕКА И РЕНЕССАНС. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ (Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000: Учеб. пособие / Л. Г. Андреев, Г. К. Косиков, Н. Т. Пахсарьян и др. - М., . - С. 8-39)
Ссылки
- М. Гаспаров
В статье использован текст из Литературной энциклопедии 1929-1939 , перешедший в общественное достояние , так как автор - Р. Ш. - умер в 1939 году.
Отрывок, характеризующий Ваганты
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c"est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили. И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
Поэзия вагантов. Кто такие ваганты?
-
Одно из самых популярных стихотворений вагантов.ПРОЩАНИЕ СО ШВАБИЕЙ
Во французской стороне,
на чужой планете,
предстоит учиться мне
в университете.
До чего тоскую я
не сказать словами.. .
Плачьте ж, милые друзья,
горькими слезами!
На прощание пожмем
мы друг другу руки,
и покинет отчий дом
мученик науки.
Вот стою, держу весло
через миг отчалю.
Сердце бедное свело
скорбью и печалью.
Тихо плещется вода,
голубая лента.. .
Вспоминайте иногда
вашего студента.
Много зим и много лет
прожили мы вместе,
сохранив святой обет
верности и чести.
Слезы брызнули из глаз.. .
Как слезам не литься?
Стану я за всех за вас
господу молиться,
чтобы милостивый бог
силой высшей власти
вас лелеял и берег
от любой напасти,
как своих детей отец
нежит да голубит,
как пастух своих овец
стережет и любит.
Ну, так будьте же всегда
живы и здоровы!
Верю: день придет, когда
свидимся мы снова.
Всех вас вместе соберу,
если на чужбине
я случайно не помру
от своей латыни,
если не сведут с ума
римляне и греки,
сочинившие тома
для библиотеки,
если те профессора,
что студентов учат,
горемыку школяра
насмерть не замучат,
если насмерть не упьюсь
на хмельной пирушке,
обязательно вернусь
к вам, друзья, подружки!
Вот и вс! Прости-прощай,
разлюбезный швабский край!
Захотел твой житель
увидать науки свет!. .
Здравствуй, университет,
мудрости обитель!
Здравствуй, разума чертог!
Пусть вступлю на твой порог
с видом удрученным,
но пройдет ученья срок,
стану сам ученым.
Мыслью сделаюсь крылат
в гордых этих стенах,
чтоб отрыть заветный клад
знаний драгоценных! - Средневековые бродячие студенты. Или как тогда говорили - школяры
- Ваганты - (согласно Википедии) - бродячие люди в Средние века (XIXIV века) в Западной Европе, способные к сочинительству и к исполнению песен или, реже, прозаических произведений.
Одно из самых популярных стихотворений вагантов. - CARMINA BURANA
Колесо фортуны одна из миниатюр рукописи Carmina Burana
Carmina Burana (Ка#769;рмина Бура#769;на) , также известен как Кодекс Буранус, Codex Buranus иллюминированный манускрипт, представляющий собой рукописный поэтический сборник. В настоящее время находится в Мюнхене. Название манускрипта на латыни означает Песни Бойерна (средневековый монастырь Beuern, ныне в Бенедиктбойерне, Бавария, где рукопись была найдена в 1803 г.) .
Это крупнейший известный сборник поэзии вагантов, или голиардов, средневековых странствующих поэтов. Составлен в Южной Германии в XIII веке, насчитывает 315 текстов различного объма.
Большинство стихотворений на латинском языке, некоторые на диалекте средненемецкого, со вставками cтарофранцузского. В то время латинский был языком межнационального общения для путешествующих школяров, университетов и теологов во всей Западной Европе, однако распространение успели получить уже и аналогичные стихи на национальных языках, а также макароническая поэзия, где чередуются латинские и немецкие (старофранцузские) строчки. В сборник входят сочинения нескольких поэтов, таких, как Петер из Блуа, Вальтер Шатильонский, Филипп Канцлер, а также анонимный поэт, вошедший в историю как Архипиита.
Состав сборника:
Песни назидательные и сатирические (Carmina moralia et satirica)
Песни любовные (Carmina amatoria)
Песни застольные (Carmina potoria, букв. Песни во время выпивки; шуточное Богослужение игроков)
Театрализованные паралитургические представления (Ludi, букв. игры)
Дополнения (Supplementum; песни на немецком языке; литургические драмы и др.)
Тексты еще одной части (Carmina ecclesiastica, церковные песни) не сохранились.Современное использование мотивов
В 1935 году немецкий композитор Карл Орф положил 24 стихотворения на собственную музыку, также названную Carmina Burana. Самый известный отрывок О, Фортуна исполнялся и исполняется до сих пор различными музыкантами. Так же на стихи Carmina Burana писали музыку и создавали концептуальные альбомы такие группы фолк и фолк-метал направления, как Corvus Corax, Saltatio Mortis, Djembe, Drolls, Wolfmare, In Extremo, Tanzwut, Folk Stone, Irdorath, Faun и многие другие, а песня In taberna стала одной из самых популярных среди современных групп, играющих средневековую народную музыку.
Популярная песня Во французской стороне (Прощание со Швабией) является вольным переводом песни вагантов Hospita in Gallia из сборника Carmina Burana (автор перевода Лев Гинзбург, музыка Давида Тухманова)
О ФОРТУНА
(пер. М. Гаспарова)О Фортуна,
Лик твой лунный
Вечно изменяется:
Прибывает,
Убывает,
Дня не сохраняется.
То ты злая,
То благая
Прихотливой волею;
И вельможных,
И ничтожных
Ты меняешь долею.Мощным лтом
По высотам
Колесо катящая,
Неминучесть,
Нашу участь
Так и сяк вертящая,
Жил я славно,
Но злонравно
Ты меня покинула:
Скрылось благо,
Тело наго,
Вся отрада минула.Случай правит,
Случай травит
Нас с жестокой страстию:
В твоей власти
Наше счастье
И в твоей несчастие.
Гряньте в струны
Песнь Фортуны,
В лад со мною сетуя
Все, что ложно,
Ненадежно,
Слейте с песней этою! - (от лат. vagari странствовать, бродяжничать) собственно "перехожие люди", а в специальном значении "странствующие студенты" (vagi scholares), составлявшие, с XI века, вплоть до Революции, как бы особое подвижное сословие или братство во Франции, Германии, Англии и, отчасти, в Италии.
Подчиняясь общему духу времени, вызвавшему такие массовые передвижения, как Крестовые походы, а с другой стороны побуждаемые жаждой знания, средневековые студенты уже рано стали переходить целыми группами из одного города в другой, где процветало изучение той или иной отрасли наук, как, например, богословия в Париже, права в Болонье, медицины в Салерно.
В то же время они были создателями и исключительными носителями особого рода литературы. В качестве представителей школьной науки, они приняли за орган этой литературы единственно латинский язык, а формой для произведений их творчества были рифмованные стихи, по образцу латинских церковных гимнов, с которыми у них много общего как по употреблявшимся в тех и других чисто шаблонным образам, речениям и оборотам, так и по разнообразию основанных на тоническом ударении метров.
Но по содержанию поэзия вагантов не имела ничего общего с духовными гимнами и прочей назидательной церковной литературой. Ваганты или иначе "голиарды" (от имени признанного ими своим патроном библейского исполина Голиафа, Golias, по одним, или, по другому объяснению, от провансальского gualiador, морочащий других, кличка, данная им чернью за их непонятную для последней латинскую речь) , являются в своих бесчисленных песнях, в известном смысле, провозвестниками возрождения, так как в них выражается беззаветно жизнерадостное, в духе столь знакомых им по школе античных поэтов, воззрение на жизнь и природу.
Эта "поэзия голиардов" заключается по преимуществу в песнях застольных (из них-то и выделилось со временем знаменитое "Gaudeamus igitur") и любовных, доходящих иногда до крайнего натурализма, но также и дышащих всей полнотой молодых сил и восторженным чувством красот природы.
ВАГАНТЫ
ВАГАНТЫ (от clerici vagantes), иначе голиарды, вероятно от провансальского gualiador - «шутник», «мистификатор», или же родственно с франц. gaillard - «малый» (молодой человек) - средневековая (XI-XIV вв.) зап.-европейская корпорация «бродячих людей», способных к сочинительству и к исполнению песен или, реже, прозаических произведений. В этом широком употреблении слова в понятие В. войдут такие социально разнородные и неопределенные группы, как французские жонглеры (jongleur, jogleor - от латинского joculator - «шутник» (см.)), немецкие шпильманы (Spilman (см.)), английские менестрели (minstral - от латинского ministerialis - «слуга» (см.)) и т. д. Однако обычно слово В. употребляется в более узком смысле для обозначения бродячих поэтов, пользовавшихся в своем творчестве исключительно, или во всяким случае преимущественно, латинским яз. - международным сословным яз. духовенства. Первыми В. и были клерики, жившие вне своего прихода или вообще не занимавшие определенной церковной должности; современем В. стали пополняться школьными студенческими товариществами, переходившими из одного университета в другой. В этом смысле слова В. представляет социально довольно четко очерченную группу - деклассированных представителей духовного сословия, в высших своих слоях еще соприкасающихся с духовенством, в низших - смешивающихся с преступным люмпенпролетариатом. Лишь позднее - уже в эпоху ослабления собственно поэзии В. - в эту группу начинают вливаться деклассированные элементы других сословий, в частности, городского.
Социальным составом этой группы определяются и формы и содержание поэзии В. В формах своей лирической и дидактической поэзии В. тесно связаны с ученой латинской поэзией каролингской эпохи, в которой в разрозненном виде представлены все элементы вагантской формы (тоническое стихосложение, рифмы, лексика, образы и стилистические украшения), а через нее - с латинской поэзией раннего христианства и античного мира.Для любовной лирики В. особенно велико значение Овидия («Ars amatoria» и др. произведения). Влияние античной поэзии сказывается не только в мифологических аксессуарах (Венера, амур, купидоны, иногда даже нимфы и сатиры), к-рыми В. любят украшать свои произведения, и в именах действующих лиц (Флора, Филлида и т. п.), но и в концепции любви и образе возлюбленной, совершенно лишенных столь типичных для куртуазной лирики реминисценций феодальных отношений (куртуазное служение даме) и проникнутых чисто земной радостью плотского наслаждения; характерно, что описание нагого тела (интересна мотивировка в одной из песен - подсмотренное купанье) более свойственно вагантской поэзии, чем лирике трубадуров и миннезингеров (ср. ст. «Вальтер фон дер Фогельвейде»). Отголоском ученой поэзии является склонность В. к формам диалогического обсуждения казуистики любви (conflictus, certamen). Можно установить реминисценции античной поэзии и в описаниях и символике природы у В., которые по яркости красок часто превосходят весенние зачины куртуазной лирики; с другой стороны, в символике природы у В. много совпадений с народной песней, бесспорно влиявшей на их поэзию. С мотивами любви в лирике В. соприкасается мотив вина и пьянства; из жанра застольных песен В. впоследствии сложились многочисленные студенческие песни: «Meum est propositum» (соч. «Архипииты» XII в.), «Gaudeamus igitur», и др.
Классовая принадлежность В., направленность их интересов выступает особенно четко в их сатире. Здесь с поразительной яркостью отражаются внутрисословные группировки и внутрисословная борьба духовенства; В. в этой борьбе выступают защитниками интересов низшего духовенства и обличителями высшего, поборниками национальной церкви и врагами римской централизации. В этом отношении их интересы совпадают с интересами националистически настроенных феодальных князей и отчасти городского сословия торговых городов. Однако ошибкой было бы видеть в выпадах В. против корыстолюбия и развращенности духовенства отражение настроений буржуазии (еще не оформившейся в ту эпоху), - последняя выступает в защиту своих классовых интересов значительно позже. Формально В. используют в своей сатире элементы религиозной литературы, - они пародируют ее основные формы (видение, гимн, секвенция и т. д.), доходят до пародирования литургии(«Missa gulonis») и Евангелия («Evangelium secundum Marcam argentis»). В своей связи с античной поэзией В. - предвестники Ренессанса. Творчество В. анонимно, однако все же известны некоторые авторы: Готье из Лилля - он же Вальтер Шатильонский (вторая половина XII в.), написавший «Contra ecclesiasticos juxta visionem apocalypsis»; Примас Орлеанский (нач. XII в.); немецкий В., известный под своим прозвищем «Архипииты» (Archipoeta, вторая половина XII в.), и немногие др. Деклассированный элемент, В. все время своего существования подвергаются преследованиям церкви и государства; в XVI в. они, сближаясь с бродячими же профессионалами-жонглерами - «joculatores», - совершенно отождествляются с так наз. «vagabundi» (сбродом). На юге (кроме Италии, где ваганты засвидетельствованы) и на востоке Европы имели место только запоздалые зачатки движения вагантов. Библиография:I. Издания важнейших текстов: Carmina Burana, hrsg. v. Schmeller (Bibliothek des liter. Vereins in Stuttgart, B. 16); Du Meril, Poesies populaires du M.-Age; Wright Th., Latin poems commonly attributed to Walter Mapes; Carmina cantabrigiensia, hrsg. v. Strecker (Monumenta Germaniae, Berlin, 1926); Gedichte Walters von Chatillon, hrsg. v. Strecker, Berlin, 1925; Archipoeta, Gedichte, hrsg. v. Manitius, Munchen, 1913; Lehmann, Parodistische Texte des Mittelalters, Munchen; Die Oxforder Gedichte des Primas, hrsg. v. W. Meyer (Nachrichten der Gotting. Gesellsch. d. Wiss., 1907).
II. Hubatsch, Die lateinischen Vagantenlieder des Mittelalters, Gorl., 1870; Bartoli A., Levoluzione del Rinascimento, 1875; Spiegel N., Gelehrtenproletariat und Gaunertum, 1902; Lehmann, Die Parodie im Mittelalter, Munchen, 1922; Jarcho В., Die Vorlaufer des Golias («Speculum», октябрь, 1928).
Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература .Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .