Происходила из старинного рода. Её предки, татары, носили фамилию Индигир, означавшую - «индийский петух». Грамотой, дарованной роду Иваном III, фамилия была изменена на Эндауровы.
Елизавета Меркурьевна родилась в Санкт-Петербурге, детство провела в родовом имении Эндауровых в селе Щипцы Пошехонского уезда Ярославской губернии.
Рисовала Лиза всё, что видела: природу, животных, своих деревенских друзей. Вместе с письмами к Лизиным приятельницам в Петербург всякий раз отправлялись бумажные куклы и звери. Это и "обратило внимание людей несколько понимающих".
Куда сердце летит, туда око глядит!
Елизавете Меркурьевне много везло в жизни. Может быть, потому, что она ясно чувствовала свое в ней призвание. Повезло с родителями, которые послушались советов "понимающих людей" и отдали дочь учиться в петербургскую Рисовальную школу Общества поощрения художников, куда вообще-то путь девушкам был закрыт: на дворе стояла середина XIX века.
Купим себе деревеньку, да заживем по-маленьку.
Повезло с учителями: в Лизиной школе преподавали великолепные мастера, любимейшим из которых стал Иван Николаевич Крамской - создатель знаменитой "Незнакомки". "Если я хоть малость понимаю в рисунке, то обязана этим исключительно Крамскому", - не уставала повторять художница.
Курица Федорка, да петух Егорка с праздником поздравляют, счастья желают!
Повезло Елизавете и с мужем: им стал профессор Петербургской консерватории Людвиг Бём, венгр по национальности, прекрасный скрипач, получивший в наследство от дяди-музыканта скрипку Страдивари и собственноручное письмо Бетховена. Сам человек творческий, он с пониманием и одобрением отнесся к занятиям своей жены. "Я прямо отдыхаю на ее рисунках", - как-то обмолвился он.
Л. Н. Толстой среди яснополянских детей.
Так что Лизу миновала судьба большинства ее современниц, увлеченных искусством: выйдя замуж, оставить баловство, дабы полностью посвятить себя воспитанию детей и домашним делам.
Любит! Не любит!
Творческая жизнь Елизаветы Меркурьевны не оборвалась после замужества: с появлением на свет первого ребенка она еще радостней окунулась в живопись, а любимой темой ее отныне стал мир детей.
Маленькая рыбка лучше большого таракана.
Сама она по этому поводу говорила: "Вспоминаю слова нашего великого писателя Л. Н. Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдется время, как находить его для того, чтобы пить или есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж, и после того, как родила ребенка, все так же, если еще не более, занимаюсь любимым делом".
Милости прошу, к нашему шалашу!
Вскоре она нашла собственный стиль - акварели и силуэты. Любимыми натурщиками Елизаветы Меркурьевны до старости оставались дети: стоило ей приехать в деревню на этюды, ребятня с криками "Тетка Бёмиха приехала!" неслась ей навстречу, зная, что добрая барыня с непроизносимым именем щедро платит за позирование игрушками и сладостями.
Милые бранятся только тешатся
Акварельные работы Елизаветы Бём привлекали внимание не только забавными персонажами, но и подписями, ставшими фирменным знаком ее творений. Художница использовала незатейливые коротенькие стихи, загадки, прибаутки, пословицы, разговаривая с народом на его языке. "И откуда только Вы их выкапываете?" - поражался, бывало, сам Владимир Стасов, знаменитый критик и исследователь русской старины.
Много выбирать - женатым не бывать
Елизавета Меркурьевна возродила подзабытый к тому времени жанр силуэта. "И что за совершенство были эти силуэты! - писал Крамской. - В них угадывалось даже выражение на лицах маленьких чернышей". А Илья Репин признавался, что ее "черненьких" он любит больше многих-многих "беленьких".
Мойся беленько, гости близенько!
Первым "взрослым" силуэтом художницы стал случайно нарисованный на концерте в Дворянском собрании на обороте программки портрет Антона Рубинштейна "со всей фигурой и роялем - абсолютное совершенство, поразительное по выражению".
Мойся беленько, праздник близенько!
Сам композитор говорил Елизавете Меркурьевне, что это лучший из всех его портретов. Впоследствии она выполняла на заказ много силуэтных композиций - в том числе для высочайших особ. Да, это только тени. Но тени реальных людей, составлявших когда-то русскую жизнь...
Елизавета Меркурьевна охотно оформляла детские журналы, иллюстрировала народные сказки, басни И. А. Крылова, поэму Н. А. Некрасова "Мороз Красный нос", рассказы писательниц-современниц. Классикой книжной графики стали два силуэта к рассказу И. С. Тургенева "Муму".
Мороз не велик, да стоять не велит!
Прекрасно владела она и декоративно-прикладным искусством: сохранились расписанные ею веера и молитвенники, рисунки для вышивок и кружев, расшитые цветным бисером кокошники, глиняные петухи и деревянные ковши, а также работы из стекла: синие, зеленые, бордовые бокалы, штофы, чаши... Поистине, талантливый человек талантлив во всем!
Москва замуж идет
Среди искренних поклонников творчества Елизаветы Бём были Репин, Шишкин и Айвазовский, Васнецов и Врубель, Тургенев и Майков, Гончаров, Лесков и Короленко, ее работами восхищались передвижники и художники из "Мира искусства", писатели-народники и великие князья.
Москва замуж идет
Семья Бёмов была в добрых отношениях со Львом Толстым и оказала ему большую моральную поддержку, когда писателя отлучили от церкви.
Первая рюмка колом, вторая соколом!
Есть легенда, что именно Елизавета Меркурьевна на стекольном заводе, где директором был ее брат, изготовила стеклянную плиту с надписью: "Вы разделили участь великих людей, идущих впереди своего века, глубокочтимый Лев Николаевич. И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылках". Сейчас эта плита хранится в музее в Ясной Поляне.
Пить не пью, да и мимо не лью! Чарка велика, да и винцо хорошо!
Время шло своим чередом. У Елизаветы Меркурьевны уже появились внуки. По семейной традиции в престольный праздник Рождества вся семья собиралась в большом доме Бёмов на Васильевском острове. Елку обычно устанавливали в мастерской художницы, среди картин, мольбертов, банок с красками и кистей.
Алешенька Попович глаза завидущие
Праздник всегда проходил весело: разыгрывались фанты, внуки-гимназисты отгадывали бабушкины загадки, которых она знала великое множество. И непременно звучал рояль, пела скрипка, исполнялись романсы.
Архитектор.
Наш Мирошка строит себе понемножку, живет в доброте и ест на серебре!
В начале Первой мировой войны, на 71-м году своей жизни, уже овдовевшая, проводившая на фронт внуков, Елизавета Меркурьевна писала: "Я все еще не оставляю своих занятий, несмотря на слабость зрения и боль в изработанных руках...тружусь не в силу необходимости, а очень любя свое дело... Благодарю Бога за наслаждение, дарованное мне через призвание. А сколько замечательных людей оно мне доставило, сколько подарило дорогих, дружеских отношений..."
Бабушка Арина ела да хвалила.
В том же 1914 году художница тихо и незаметно ушла из жизни. Но еще долго тысячи ее почтовых открыток с милыми лицами маленьких персонажей продолжали странствовать по России, неся в каждый дом добро и улыбку. Вернулись они наконец и к нам.
Берегись, где русалки завелись!
Бог в помощь!
Брал Добрынюшка лук тетивчатый, брал он стрелы богатырские!
Был бы мёд и мух много нальнёт!
Был пост, будет и Праздник! Была кручина, будет и радость!
Была в гостях у друга, пила там воду, слаще меду!
В будни поработаем - в праздник погуляем!
В зимний холод всякий молод
В новом году женихов будет сто один, а полюбится один!
Вам сказка, а мне бубликов связка!
Василиса да не Мелентьевна!
Веселье лучше богатства
Взглянет - что огнём опалит, слово молвит - рублём подарит!
Воевать тебе на печи с тараканом!
"Вот над колосьями в синем венке черная быстромелькнула головка...
Вишь ты, куда забежала плутовка"...Н. Некрасов
Времена года. Весна идет, тепло несет.
Времена года. ЗИМА. В гостях хорошо...
Времена года. ЛЕТО. ХОЗЯИНУ ХЛЕБА ВОРОШОК...
Времена года. ОСЕНЬ. ГДЕ ГРИБЫ, ТУТ И МЫ!
Всякая невеста для своего жениха родится!
Вы всегда нас баловали и дарили ласками...
Выбирай жену не в хороводе, а в огороде.
Выставка "Детский мир". Портреты Л.Толстого, А.Пушкина, А.Рубинштейна, В.Верещагина
Где кулич и тесто тут и наше место.
Где работа, там и густо, а в ленивом доме пусто.
Грамотеи
Девочка с туеском. 1903
Дедушка Елизар все пальчики облизал
Делу время, потехе час!
Для милого дружка и серёжка из ушка
Для первой же встречи азартные речи!
Добрая хозяйка да жирные щи - другого добра не ищи!
Доброму делу Бог на помощь!
Добрыня Никитич, 1893 г. Акварель с выставки в Чикаго
Дорогой обычай в Великий день!
Друзья дороже денег!
Дума, кума, не лиши ума!
Думцы-молодцы, не спешите языком, торопитесь делом!
Еду, еду-не свищу, а наеду-не спущу!
Ехал к Фоме, а приехал к куме!
Ехала к Фоме, а приехала к тебе!
Желала бы Вам угодить, да не знаю, как быть!
Живи не тужи. Придёт солнце и в твоё оконце!
За горами, за лесами, далеко живём. Вас же помним, поздравляем и поклоны шлем!
За здоровье того, кто любит кого!
За здоровье!
За хлеб, за соль, за щи с квасом, за лапшу, за кашу, да за сказку вашу благодарю!
И в Сибири люди живут да хлеб жуют!
И ворчит Илья сердито: Ну, Владимир, что ж...Посмотрю я, без Ильи то
как ты проживёшь!
И смотрели на Чурилушку, красоты его дивилися так, что очи помутилися!
И холодно, и голодно и до дому далеко!
И я на том пиру был, мёд, брагу пил!
Иван, но не грозный
Из далека путь держу, три короба вестей несу!
Из книг Графа С.Д.Шереметева
Из малаго выходит великое!
Иль военный, иль купец, или добрый молодец
Каков привет, таков и ответ!
Кому до того дело, что я с кумом сидела!
Крупен жемчуг с яхонтом, хорош жених с невестою.
Кто в Москве не бывал, красоты не видал!
Кто кого побьет.
Кто кого согнёт, тот того и побьёт!
Кто о чём, а мы о своём пишем!
Кто прежней Тани, бедной Тани теперь в княгине-б не узнал!
Кто смел, тот и сел!
Поставщик Двора Его Императорского Величества И.С. Лапин, художник – издатель. Париж, 1913-1914. 5 вып. (планировалось). Тираж 1000 экз. При жизни Елизаветы Бем вышло только три выпуска. Планировалось выпустить 5 выпусков по 6 букв в каждом, вышло всего 4 выпуска (24 буквы). Позднее в 1920-е годы «Азбука» переиздавалась в Праге, серией из 30 открыток для детей иммигрантов. Каждую из хромолитографий сопровождает искусственно-вычурный и помпезный текст. Выпуски в мягких издательских обложках. 38,8х29,8 см. На первой обложке – Св. Пророк Наум, по преданию, патрон науки, как и гласит русская пословица: "Пророк Наум, наставь на ум!". Детей начинали обучать грамоте 1-го декабря, в день Св. Пр. Наума! Текст составлен Е. Бём, профессором Ф. Батюшковым и Опочининым. Рисунки наклеены на толстую бумагу Верже специального изготовления. Цена всей азбуки – 30 рублей, одного выпуска – 6 рублей! Сто роскошных номерованных экземпляров, особенно тщательно исполненным, с автографом Елизаветы Бём. Его цена по подписке – 50 рублей. Половина тиража вышла в издательском коленкоровом переплёте с двумя металлическими под старое серебро застёжками и пряжками.
Создавать давно задуманную азбуку Е.М. Бём начала в 1911 году, заключив договор с издателем И.С. Лапиным. Произведение было задумано не для обучения грамоте, а скорее как история в картинках. Используя композицию иллюстрированной азбуки, художница Елизавета Бём, попыталась создать оригинальный альбом в сказочном стиле. Образцом для азбуки послужили "Буквицы" времён царя Алексея Михайловича. Это дало мысль применить и подобрать рисунки на каждую из букв, придерживаясь по возможности, духа того времени или сказочного или народного. Для заставок подобраны сибирские камни, тоже на всякую букву. Монеты взяты из разных времён, начиная с червонца Царя Михаила Феодоровича, рубля и четвертака Царя Алексея Михайловича, полушки Анны Иоанновны, гривны Екатерины I и знаменитого пятака Екатерины II. "Азбуку ведати - глаголеть добро есть!"
Библиографические источники:
1. От азбуки Ивана Фёдорова до современного букваря. Москва, 1974, с.с. 166-167.
2. Чапкина-Руга С.А. Русский стиль Елизаветы Бём. Москва, 2007.
РАЗНООБРАЗНЫЕ И НЕОБЫЧАЙНО КРАСИВЫЕ РУКОПИСНЫЕ БУКВЫ ИЗ «БУКВИЦЫ» ВРЕМЕН ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА ПОСЛУЖИЛИ ПОВОДОМ К СОСТАВЛЕНИЮ НАСТОЯЩЕЙ «АЗБУКИ». ЭТО ДАЛО МЫСЛЬ ПРИМЕНИТЬ И ПОДОБРАТЬ РИСУНКИ НА КАЖДУЮ ИЗ БУКВ, ПРИДЕРЖИВАЯСЬ, ПО ВОЗМОЖНОСТИ, ДУХА ТОГО ВРЕМЕНИ, ИЛИ СКАЗОЧНОГО, ИЛИ НАРОДНОГО.
ВАШ КАРАНДАШ-МОЯ ОБИДА.
ЗАЧЕМ НЕ МНЕ ОН БОГОМ ДАН?
Я НЕ ПОКАЗЫВАЮ ВИДА,
НО В СЕРДЦЕ ЦЕЛЫЙ УРАГАН!
ПОЭТ АПОЛЛОН МАЙНОВ - ЕЛИЗАВЕТЕ БЁМ. 1896
К числу почитателей таланта Е. Поленовой принадлежала и Е. Бём. Имена этих художниц часто ставились рядом, В. Стасов однажды назвал их «родными сестрицами и товарками». Однако различия в их творческих методах гораздо очевиднее, чем внешнее тематическое сходство. Бём была графиком более плодовитым, чем Поленова, но и несравненно более поверхностным и однообразным. Даже Стасов, друживший с художницей и всячески превозносивший ее работы в печати, в письме к Е. Поленовой признавался: «...я никогда ровно ничего не требую и не смею взыскивать с Е. Бём, хотя нахожу совершенно фальшивой ее систему все на свете изображать вечно только посредством маленьких детей! По-моему, это очень худо и даже нелепо, но если ее натура, вкус и талант того требуют, - я с охотой и почтением преклоняюсь и с любовью слежу за ее грациозными и талантливыми творениями». Мир детей был главной, если не единственной темой произведений одаренной рисовальщицы. По свидетельству С. Лаврентьевой, приятельницы и первого биографа Бём, художница основательно готовилась к летним поездкам в свое родовое имение, закупая множество подарков для крестьянских детей. В деревне «...барыня, одарив всех, принималась за срисовывание своих маленьких друзей, во всех видах и положениях, чего они не избегали, но охотно позировали...». Эти наброски служили потом основой для бесчисленных акварелей, литографий, книжных иллюстраций, открыток. Специфика подхода художницы к русской теме особенно наглядно проявилась в «Азбуке», предназначавшейся не для обучения грамоте, а для знакомства с бытом, материальной культурой, эстетикой допетровской Руси. На страницах этой книги дети, одетые в старинные костюмы, наглядно демонстрируют смысл непонятных слов, их фигуры включаются в единую композицию с образцами архаичной каллиграфии, с изображениями предметов утвари, животных. Акварели Бём остроумно скомпонованы, красивы по цвету, импонируют разнообразием и тонкостью тональных переходов. И в то же время искушенного зрителя не покидает ощущение, что в рисунки «переложено сахара». Стилистику, в которой работала художница, часто называют сентиментальным реализмом. Поверхностный взгляд «доброй барыни» фиксировал лишь внешние черты маленьких натурщиков, расчетливо отбирал лишь те детали, которые способны вызвать у чувствительного зрителя слезу умиления. Тема русской старины чаще всего сводилась к игривому маскараду, к переодеванию современных крестьянских ребят в наряды других эпох.
Еще проще решалась сложнейшая проблема пластической передачи особенностей детской психологии. Та простодушно-восторженная характеристика творчества Бём, с которой начинает свой очерк С. Лаврентьева, очень точно описывает не только типичный для художницы круг образов, но и тот эмоциональный эффект, на который было рассчитано большинство ее произведений: «Кто из нас не знаком с вышедшими из-под ее кисти детишками, чисто-русского типа, с их розовыми личиками, русыми кудряшками, наивными глазками и широко улыбающимися или слегка надутыми губками? Кто, встретив этих детишек, не залюбуется, а часто и приветливо улыбнется этим крошкам то в расшитых золотом боярских кафтанах, то в рваных зипунишках и простых рубашонках, то в виде ангелочков, осененных грациозно сложенными крыльями?» Сценки из жизни сусальных, ангелоподобных «крохотных людей» пользовались огромным спросом. Возможно, именно громкий успех у невзыскательной публики провоцировал Бём на бесконечные самоповторы, мешал ей критически взглянуть на свои работы и в конечном счете поставил все ее творчество на зыбкую грань между искусством и откровенным кичем. Это тем более обидно, если учесть, что речь идет о художнице высокоодаренной, в совершенстве владевшей техническими приемами графики.
Частое обращение к силуэтному рисунку дисциплинировало Бём, помогало избавиться от налета патоки, почти всегда присутствовавшего в ее акварелях. Одной из лучших книг, оформленных художницей, справедливо считается «Народная сказка о репке», в которой каждый персонаж получает емкую графическую характеристику, действие развивается с кинематографической динамикой, ажурные силуэты цветов и трав подчеркивают весомость, монолитность фигур главных героев. В лучших своих работах Бём умела быть графиком не только манерно-слащавым, но и наблюдательным, ироничным, точным в отборе деталей. Часто ее рисунки вели связный и увлекательный рассказ без помощи текста, в лаконичном силуэте угадывалось настроение и даже выражение лица героя. Целый ряд бёмовских иллюстративных циклов представляет несомненный интерес как попытки, пусть и не всегда удачные, свести воедино повествовательное начало и декоративные принципы оформления книги. Однако в гораздо большей степени в решении этой задачи преуспели иллюстраторы «Мира искусства».
Это просто были крестьянские ребятишки
из соседней деревни, которые стерегли табун…
Сидя без шапок и в старых полушубках на самых
бойких клячонках, мчатся они с весёлым
гиканьем и криком, болтая руками и ногами,
высоко подпрыгивают, звонко хохочут.
И.С.Тургенев. Бежин луг.
Е.М. Бём
происходила из дворянского рода Эндауровых, восходящего к концу XVI века, но согласно семейному преданию - Елизавета Меркурьевна из рода Индогур, татар, пришедших на службу к Ивану III, который переименовал их в Эндауровых. Отец Е.М. Бём, Меркурий Николаевич Эндауров (1816-1906), родился в Вологде, учился в школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров, в 1833-1840 годах служил в лейб-гвардии Московском полку, с 1840-го по 1850 год служил в Санкт-Петербурге в Комиссариатском департаменте Военного министерства помощником бухгалтера. В 1850 году он уволился со службы в чине коллежского асессора и переехал с семьей в имение - сельцо Щепцово Пошехонского уезда Ярославской губернии. Мать Е.М. Бём Юлия Ивановна (1820-?) -дочь чиновника 6-го класса Богуславского полка. Оба родителя были большими любителями искусства, отец - страстным меломаном и театралом. Родилась Елизавета Меркурьевна 12 февраля 1843 года в Петербурге. Всего в семье было шестеро детей: Екатерина (1841-?), Елизавета (1843-1914), Николай (1848-?), Александр (1851-1918), Любовь (1853-?), Александра. Александр стал директором Мальцовского хрустального завода, на котором его сестра Елизавета создавала позже свои произведения из стекла. Любовь тоже стала художницей, приверженкой русского стиля, но не такой знаменитой, как сестра. Она прославилась акварелями растений, и Община Св. Евгении выпустила несколько серий ее открыток, на которых строки стихов окружали полевые цветы. Детство до 1857 года Елизавета провела в родовом имении Щепцово, где делала свои первые шаги в рисовании. «Любовь к рисованию у меня была с самых ранних лет; я себя иначе не помню, как рисующей на всех клочках бумаги, которые попадались мне в руки. В письма к своим подругам петербургским я постоянно вкладывала рисуночки куколок и животных, и вот это-то и обратило внимание людей, несколько понимающих, что мне серьезно следовало заняться рисованием», - вспоминала Е.М. Бём. Когда ей исполнилось 14 лет, по настоянию родственников, Ильиных, она возвращается в Петербург для обучения в рисовальной школе Общества поощрения художеств. Генерал А.А. Ильин, двоюродный дядя Е.М. Бём, был учредителем известного во всей Европе Санкт-Петербургского картографического заведения, печатавшего в технике литографии, он издавал различные атласы, популярные журналы «Природа и люди», «Всемирный путешественник». Его издательство выпустило в свет большое количество силуэтов художницы. Елизавета Меркурьевна была одной из первых женщин, получивших профессиональное художественное образование. «Я начала посещать школу Общества поощрения художеств, находившуюся тогда на Васильевском острове, в здании Биржи. Лучшими, счастливыми годами были те, что я занималась в школе!
Приватных занятий я не имела, так что затраты на мое художественное образование были самые ничтожные. Руководителями нашими в школе были такие мастера, как Крамской, Чистяков, Бейдеман, Примацци (по акварели)», - писала Е.М. Бём. С И.Крамским Елизавета Меркурьевна поддерживала дружеские отношения и после окончания рисовальной школы, считая его своим «наилюбимейшим руководителем». «Самые отрадные воспоминания останутся у меня навсегда о Крамском и глубокая благодарность за ту пользу, которую он мне принес. Если я хоть малость понимаю в рисунке, то обязана этим исключительно Крамскому». В 1864 году, закончив обучение, она возвращается в родительское имение, где увлекается рисованием с натуры животных; в 1865 году, приехав в Петербург, Елизавета Меркурьевна получает за эти рисунки серебряную медаль Общества поощрения художеств. В Петербурге молодая художница поселилась у своей приятельницы А. Дмоховской (Пинто), чей муж, объявленный политическим преступником, бежал из Италии. Лишенный всех средств и имущества, в Петербурге он зарабатывал уроками итальянского языка, и только после вступления на престол Виктора Эммануила был восстановлен в своих правах и получил место итальянского консула в России. Благодаря этой семье Е.М. Бём узнала артистический мир столицы, подружилась с дочерью цензора профессора А. Никитенко, через которую познакомилась с И.Гончаровым и И.Тургеневым. Благодаря А. Дмоховской Елизавета Меркурьевна встретилась и с Л.Толстым, с которым поддерживала дружеские отношения до его смерти. В 1867 году молодая художница вышла замуж за Людвига Францевича Бёма, талантливого скрипача и преподавателя, а позднее профессора Петербургской консерватории.
Людвиг Францевич - венгр по происхождению, австрийский подданный. Его отец и первый учитель - Франц Бём -скрипач, страстный любитель и пропагандист квартетов Бетховена, с 1810-х годов жил в Петербурге, был солистом Императорских театров. Давал уроки музыки царской семье, девицам в Смольном институте, а также М.Глинке. Музыкальное образование Людвиг Францевич получил в Венской консерватории, проживая у своего дяди, знаменитого профессора, скрипача Иосифа Бёма, основателя Венской скрипичной школы, который дружил с Бетховеном и был учителем целой плеяды знаменитых скрипачей. После смерти дяди Л.Ф. Бём получил в наследство скрипку Страдивари и письмо Бетховена. Став семейной дамой, Елизавета Меркурьевна не прекращала заниматься рисованием. «Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж и после того, что имела ребенка, все так же, если еще не более, занималась любимым делом», - вспоминала она. Е.М. Бём во время обучения в рисовальной школе стала известна как прекрасная девушка в костюме Дианы на костюмированном балу в Академии художеств. В Петербурге ее еще долго ассоциировали с образом Прекрасной Дианы. Этот образ в 1862 году запечатлел на память современникам и потомкам в акварельном портрете А.Шарлемань. Первый костюмированный бал состоялся 29 декабря 1861 года и был платным, 24 февраля 1862 года пожеланию президента Академии художеств великой княгини Марии Николаевны состоялся повторный бал. На него бесплатно приглашались отличившиеся костюмами, среди них была и Елизавета Меркурьевна. Именно на этом балу А.Шарлемань выполнил акварельный портрет, который приобрел граф Н.Кушелев-Безбородко. Становление Е.М. Бём как художника приходится на 1870-е годы. Впервые творчество Елизаветы Меркурьевны стало известно зрителю по исполненным ею графическим работам в технике литографии, разновидности гравюры, - она была изобретена в 1796 году Алоизером Зенефельдером. «Оригинальные» листы, то есть листы, выполненные литографически непосредственно самими художниками, по своему изяществу и тонкости ни в чем не уступали резцовой гравюре. Художественная литография стала популярна в первой четверти XIX века, особенно во Франции. К этому же времени относится появление литографии в России, первой работой считается «Всадник» А.Орловского, отпечатанный в марте 1816 года. Литография развивалась очень быстро, в этой технике пробовали свои силы практически все корифеи отечественной живописи - А.Венецианов, В.Боровиковский, О.Кипренский, А. и К. Брюлловы, братья Н. и Г. Чернецовы и многие другие.
Во второй половине XIX века распространяется репродуцирование картин литографским способом. В 18бО-е годы в моду вошло литографирование пером на камне. В этой манере себя попробовали многие: В.Верещагин, И.Шишкин, В.Суриков, В.Серов, и среди прочих - Е.М. Бём. На выставках в Императорской Академии художеств были представлены рисунки Е.М. Бём «Голова теленка», «Две кошачьих головы», «Собака с дикой уткой» и др. По этим рисункам Е.М.Бём выполнила литографии, две из которых - «Голова теленка» и «Собака с дикой уткой» - были напечатаны в «Художественном автографе» в 1869-1870 гг. вместе с литографиями И.Шишкина, Е.Лансере, В.Маковского и других. В 1870 году Императорская Академия художеств присудила Елизавете Меркурьевне большую поощрительную медаль за рисунки животных. Также в технике литографирования пером по камню был исполнен большой лист «Красной шапочки» (1870) - работа, предшествовавшая первому крупному произведению Елизаветы Меркурьевны - рисункам к поэме Н.Некрасова «Мороз Красный нос», изданным в 1872 году А.Ильиным и представлявшим собой папку из шести нумерованных тоновых литографий в обложке с изображением сказочной ели, исполненных в классической технике литографского карандаша. Каждая композиция иллюстрирует определенные строки поэмы, все они решены вертикально и расположены в центре листа, в нижней части которого напечатаны стихи. Работы выполнены в эстетике 70-х годов XIX века, сродни идеализированным образам персонажей литографий А. Лебедева «Погибшие, но милые создания». В них еще не проявился тот отличительный почерк, по которому Е.М. Бём легко определить, но уже заметна любовь художницы к изображению русской деревни и детей - двум темам, прошедшим через все ее творчество. В 1910-е годы И Лапин выпустил папку «Всего понемножку» из двадцати четырех хромолитографий с акварелей Е.М. Бём, герои всех композиций - дети. Эти же композиции были использованы на почтовой бумаге, а некоторые из них изданы как открытки.
Особенно важной и желанной работой в жизни художницы стала. «Азбука», состоящая из тридцати акварелей, иллюстрирующих русский алфавит. Она была издана И Лапиным в 1913-1914 годах в Париже в пяти выпусках, при жизни Елизаветы Меркурьевны вышло только три. Создавать давно задуманную азбуку Е.М. Бём начала в 1911 году, заключив договор с издателем. Произведение было задумано «не для обучения грамоте малышей», а скорее как история в картинках. «Разнообразные и необычно красивые рукописные буквы из «Буквицы» времен Алексея Михайловича послужили поводом к составлению настоящей «Азбуки». Это дало мысли применить и подобрать рисунки на каждую из букв, придерживаясь по возможности духа того времени, или сказочного, или народного. Для заставок подобраны сибирские камни, то же на всякую букву. Монеты взяты из разных времен, начиная с червонца Михаила Федоровича, рубля и четвертака царя Алексея Михайловича, полушки Анны Иоанновны, гривны Екатерины I и пятака Екатерины II», - гласил текст, открывающий издание. Текст к каждой буквице составили Елизавета Меркурьевна, профессор Ф.Батюшков и знаток фольклора Е.Опочинин. Заставки и виньетки в новгородском стиле к акварелям Е.М. Бём исполнил Н.Иванов. Художница создала 30 оригинальных композиций, сочетающих в себе древнюю буквицу, изображение и надписи, ее поясняющие, - все это соединено воедино и неразделимо. Каждая композиция ярко характеризует понятие «русский стиль». В 1920-е годы «Азбука» была дважды издана в Праге серией открыток для детей русских эмигрантов. «Азбука» явилась выражением и реализацией творческих замыслов художницы. Она воплотила в жизнь совершенно новое представление о книге как о комплексном произведении искусства.
В начале XX в. множество открыток с новогодними и зимними сюжетами было издано по оригиналам известной художницы Елизаветы Меркурьевны Бем (1843 - 1914)
.
Елизавета Бем в 1857 - 1864 гг. училась в Петербурге в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, которую закончила с серебряной медалью. В 1870 г. Академия художеств присудила Бем большую поощрительную медаль за рисунки животных. Художница была признанным мастером силуэтной техники: за 1875 - 1889 гг. она выпустила 14 альбомов с силуэтами. Ее работы перепечатывали не только отечественные, но и зарубежные издания; на международном состязании в Брюсселе Бем получила за свои силуэты серебряную медаль. Художница также успешно работала в технике акварели; она иллюстрировала журналы и книги, разрабатывала рисунки для изделий из хрусталя.
Особая глава в художественном наследии Бем - открытые письма. Насчитывают более 300 открыток по ее рисункам, вышедших в разных издательствах. Для крупнейшего из них, Общины Св. Евгении,она трудилась в течение многих лет. В предисловии к каталогу Общины 1915 г. издатели с теплотой вспомнили об их "ближайшей сотруднице" Елизавете Бем, дав точную и выразительную характеристику ее творчества: "Усиленной и беспрерывной работой художнице удалось выработать свою собственную манеру в передаче различных эпизодов из детской жизни, благодаря чему она занимает совершенно обособленное место в русском искусстве. Елизавета Меркурьевна была одной из основательниц и постоянных сотрудниц ныне громадного дела художественных изданий Общины. Ее две акварели послужили для издательства счастливым началом и, найдя среди публики радушный прием, потребовали несколько изданий. Таким же успехом пользовались и другие картинки художницы, изданные в открытых письмах Общины Св. Евгении".
Е.М.Бем. Снег на полях, лед на реках, вьюга гуляет… Когда это бывает?
Е.М.Бем. С Новым годом!
Е.М.Бем. Снегурочка. Мороз не велик, да стоять не велит!
Е.М.Бем. Мороз не велик, да стоять не велит!
Е.М.Бем. Была в гостях у друга, пила там воду, слаще меду!
Е.М.Бем. Купим себе деревеньку, да заживем помаленьку!
Е.М.Бем. И в Сибири люди живут да хлеб жуют!
Е.М.Бем. В зимний холод всякий молод
Е.М.Бем. Своя ноша не тяжела!
Е.М.Бем. К новому году!
Хоть не складно, да ладно, хоть не хитро, да кстати.
Е.М.Бем. "Шалун уж заморозил пальчик; ему и больно и смешно…"
Е.М.Бем. На новый годок несу здоровья кузовок,
тому, сему кусок, а Вам весь кузовочек!
Е.М.Бем. К Празднику Рождества Христова!
Е.М.Бем. Не конь везет, а ноги несет!
Е.М.Бем. Зима. В гостях хорошо, а дома лучше!
Е.М.Бем. С новым годом! За ваше здоровье!
Е.М.Бем. Пожелание на новый год:
жить в добре, ходить в серебре, одна рука в патоке, другая - в меду!
Е.М.Бем. 1-ое Января. Пить не пью, да и мимо не лью!
Чарка велика, да и винцо хорошо!
Е.М.Бем. Ехал к Фоме, а приехал к куме!
Е.М.Бем. Везу счастье на новый год!
Кому мало, кому до отвала, а вам больше всех!
Е.М.Бем. Вы всегда нас баловали, и дарили, и ласкали.
Как же нам вас отдарить? Чем на елку подарить?
Е.М.Бем. С новым годом!
Е.М.Бем. На новый год!
Счастья: сто пудов! Здоровья: сколь войдет! Любви: без меры!
Е.М.Бем. В новом году женихов будет сто один, а полюбитель один!
Елизавета Меркурьевна достала со шкафа картонную коробку. По стремянке осторожно спустилась вниз, поставила коробку на стол. Завтра по-утру должны приехать внуки, чтобы вместе с бабушкой украшать елку, готовить к Рождеству подарки, рисунки, сочинять загадки и поздравления. Елизавета Меркурьевна подумала, что предпраздничные хлопоты бывают порой приятней праздников. В просторной комнате, где уже была установлена елка, стоял густой хвойный дух. Отсюда он разливался по всей квартире, и хозяйке почудилось на мгновение, будто она неожиданно оказалась в любимой деревне, где прошло ее детство, в Ярославской губернии, в зимнем еловом лесу. На днях она отправится туда с рождественскими подарками, приготовленными для ее маленьких друзей, деревенских ребятишек, которых она любит рисовать прямо с натуры. А те будут радостно встречать ее уже на станции с криками: "Тетя Бёмиха приехала!" - и гурьбой бежать вслед за санями до самого села, то и дело вскакивая на полозья.
В те юные годы, когда она была еще незамужней Лизонькой Эндауровой, не только деревенские детишки - весь окружающий мир служил ей прекрасной, неисчерпаемой натурой. В доме всегда было много животных - кошки, собаки, на лугах паслось стадо коров и быстроногий табун, а уж птиц - не счесть. Лизонька с любовью их рисовала. Чуть не стала анималистом...
Позже в своих дневниках Елизавета Меркурьевна писала: "Во мне частично течет татарская кровь, потому что предки были татары, по фамилии Индо-гур, что значит "индейский кур" - петух. А грамотой, дарованной Иоанном III, фамилию переименовали в Эндаурову... Я любила "эндауровскую" деревню. И жалею городских ребят, лишенных сельских радостей... И себя иначе не помню, как в деревне и обязательно окруженной детьми и рисующей на любом клочке бумаги их лица или животных..." "В 14 лет родители оценили мои способности и, перевезя в Петербург, отдали в школу "Общества поощрения художников". Она находилась тогда в здании Биржи на Васильевском... Счастливейшими годами были те, что я занималась в школе! А какие блестящие преподавали мастера! Чистяков, Примацци, Крамской!.. С каждой новой работой, особенно привезенной после летних каникул, я бежала на Невский в мастерскую Крамского".
Елизавета Меркурьевна поправила на голове пышный черноволосый пучок, украшенный вологодскими кружевами, развязав шнурок на коробке, открыла ее. Внутри волшебно поблескивали елочные игрушки. Золотые шары она когда-то привезла из Брюсселя. Там на международном состязании по технике акварели и силуэта она получила Серебряную медаль. Вот эти стеклянные дутики - из Парижа, где в 1870 году она успешно участвовала в выставке акварельных рисунков и миниатюр. Ее работы: "Кошки", "Ягдташ с дичью", "Деревенские дети" - были отмечены Золотой медалью. Особенно поразили всех ее подписи к картинкам: "Не тужи по вчерашнему, жди завтрашнего", "Веселье лучше богатства", "Стой, не шатайся, ври, да не завирайся", "Подай голосок через темный лесок", и многие другие, столь же забавные и очаровательные.
Елизавета Меркурьевна извлекла из коробки старый, помятый, но все еще красивый венок из шелковых листьев. Венок Дианы, который раз в год, как память, тоже вешался на елку меж колючих лап. Как много напоминал он ей! Новогодний костюмированный бал 29 декабря 1861 года, где прелестная, статная, черноволосая "маска" в костюме Дианы-охотницы была признана самой блистательной.
Спустя годы акварелист А. Шарлеман подарил уже стареющей победительнице свой рисунок с надписью: "Прошу принять сей рисунок полуакварелью не как портрет Е.М. Бём, а как образ "Дианы", пленивший нас всех в тот новогодний бал..."
Роскошную елку, привезенную мужем, установили не в гостиной, а, "как хотела Лизонька", в мастерской, среди картин, стеллажей, мольберта, банок с красками и кистями. То-то внуки-гимназисты обрадуются! В Престольный праздник Рождества вся семья, как обычно, соберется в родовом доме на Васильевском острове.
Приедут и обе сестры: старшая - Екатерина Меркурьевна с мужем, и младшая - Любочка, тоже художница. К полуночи станет шумно, весело, будут музицировать, и в руках хозяина - прекрасного скрипача, преподавателя консерватории, зазвучит наконец волшебная скрипка Страдивари, принадлежавшая некогда Бетховену. Эта бесценная реликвия привезена Людвигом Бём в Питер из Вены, где он (венгр по национальности) учился в юности музыке. Людвиг получил ее вместе с письмом Бетховена в наследство от дяди-музыканта, дружившего с композитором... Потом зазвучит рояль (в семье все прекрасно играют), будут петь романсы, разыгрывать фанты, а внуки Елизаветы Меркурьевны примутся отгадывать бабушкины загадки: "Снег на полях, лед на реках, вьюга гуляет... Когда это бывает?" или "Тает снежок, ожил лужок, день прибывает... Когда это бывает?"
Сейчас в мастерской тихо. За окном мимо дома по заснеженной мостовой процокала конка. Елизавета Меркурьевна подумала, что муж скоро будет. Пора распорядиться насчет самовара, чтобы он, пузатый, блестящий, уютно запел на льняной салфетке на дубовом столе. Но она не спешила. Задумчиво прошлась взглядом по стенам. В свете люстры среди десятков картин и этюдов (своих и своих друзей - Айвазовского, Шишкина, Васнецова), за которыми и обоев не было видно, - прекрасный "рождественский" "Портрет Лизы" кисти Ильи Ефимовича Репина. С нежной надписью на обороте, которую она помнила наизусть: "Елизавете Меркурьевне Бём в знак моего глубочайшего почитания ее таланта. Ее "черненьких" я люблю больше многих-многих беленьких. Январь 1898 г."
"Черненькими" Илья Ефимович называл ее силуэты - особый жанр рисунка, которым также прославилась Елизавета Бём. Ее первым силуэтом был случайно нарисованный на концерте в Дворянском Собрании на обороте программки портрет Антона Рубинштейна "со всей фигурой и роялью - абсолютное совершенство, поразительное по выражению". Сам А. Г. Рубинштейн говорил художнице, что это лучший из всех его портретов!.. Крамской же позже писал: "И что за совершенство были эти силуэты! В них угадывалось даже выражение на лицах маленьких чернышей".
На столах и полках мастерской среди глиняных петухов и свистулек, расшитых цветастым бисером кокошников и резных деревянных ковшей стояли и ее авторские стеклянные штофы, бокалы, чары. Зеленые, синие, исполненные по ее эскизам на стеклянном заводе брата в Орле. За них художница тоже получила немало дипломов, особенно в Берлине и Париже, где так ценят русское искусство. А в Петербурге, на ее недавнем юбилее, поэт А.Н. Майков, с букетом в руках, страстно прочел:
Ваш карандаш - моя обида,
Зачем не мне он Богом дан?
Я не показываю вида,
Но в сердце целый ураган!
За дверью в глубине дома звякнул дверной колокольчик, весело залаяли собаки, прислуга пошла открывать. Елизавета Меркурьевна поняла: муж вернулся из Александринки. А ведь она не успела еще разобрать игрушки. Грезы, нахлынувшие воспоминания отступили. Пора взяться за дело - Новый год на пороге...
С началом Первой мировой войны, на 71-м году своей жизни, уже вдовая и одинокая, давно продавшая и Страдивари, и многие полотна, безвозвратно проводившая внуков на фронт, Елизавета Меркурьевна писала: "...Я все еще не оставляю своих занятий, несмотря на слабость зрения и боль в изработанных руках... тружусь не в силу необходимости, а очень любя свое дело... Благодарю Бога за наслаждение, дарованное мне через призвание. А сколько замечательных людей оно мне доставило, сколько подарило дорогих, дружеских отношений..."
В 1914 году художница тихо и незаметно ушла из жизни. Но еще долго тысячи и тысячи ее почтовых открыток с милыми лицами маленьких персонажей продолжали свой путь по России. Неся добро и улыбку, они заглядывали в каждый дом, чтобы навсегда остаться в памяти русских сердец.
Елизавета Меркурьевна Бём (1843—1914) В девичестве Эндаурова — художница, рисовальщица, силуэтист.
Происходила из старинного рода. Её предки, татары, носили фамилию Индигир, означавшую — «индийский петух». Грамотой, дарованной роду Иваном III, фамилия была изменена на Эндауровы.
Елизавета Меркурьевна родилась в Санкт-Петербурге, детство провела в родовом имении Эндауровых в селе Щипцы Пошехонского уезда Ярославской губернии.
Рисовала Лиза всё, что видела: природу, животных, своих деревенских друзей. Вместе с письмами к Лизиным приятельницам в Петербург всякий раз отправлялись бумажные куклы и звери. Это и "обратило внимание людей несколько понимающих".
Куда сердце летит, туда око глядит!
Елизавете Меркурьевне много везло в жизни. Может быть, потому, что она ясно чувствовала свое в ней призвание. Повезло с родителями, которые послушались советов "понимающих людей" и отдали дочь учиться в петербургскую Рисовальную школу Общества поощрения художников, куда вообще-то путь девушкам был закрыт: на дворе стояла середина XIX века.
Купим себе деревеньку, да заживем по-маленьку.
Повезло с учителями: в Лизиной школе преподавали великолепные мастера, любимейшим из которых стал Иван Николаевич Крамской - создатель знаменитой "Незнакомки". "Если я хоть малость понимаю в рисунке, то обязана этим исключительно Крамскому", - не уставала повторять художница.
Курица Федорка, да петух Егорка с праздником поздравляют, счастья желают!
Повезло Елизавете и с мужем: им стал профессор Петербургской консерватории Людвиг Бём, венгр по национальности, прекрасный скрипач, получивший в наследство от дяди-музыканта скрипку Страдивари и собственноручное письмо Бетховена. Сам человек творческий, он с пониманием и одобрением отнесся к занятиям своей жены. "Я прямо отдыхаю на ее рисунках", - как-то обмолвился он.
Л.Н.Толстой среди яснополянских детей.
Так что Лизу миновала судьба большинства ее современниц, увлеченных искусством: выйдя замуж, оставить баловство, дабы полностью посвятить себя воспитанию детей и домашним делам.
Любит! Не любит!
Творческая жизнь Елизаветы Меркурьевны не оборвалась после замужества: с появлением на свет первого ребенка она еще радостней окунулась в живопись, а любимой темой ее отныне стал мир детей.
Маленькая рыбка лучше большого таракана.
Сама она по этому поводу говорила: "Вспоминаю слова нашего великого писателя Л.Н.Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдется время, как находить его для того, чтобы пить или есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж, и после того, как родила ребенка, все так же, если еще не более, занимаюсь любимым делом".
Милости прошу, к нашему шалашу!
Вскоре она нашла собственный стиль - акварели и силуэты. Любимыми натурщиками Елизаветы Меркурьевны до старости оставались дети: стоило ей приехать в деревню на этюды, ребятня с криками "Тетка Бёмиха приехала!" неслась ей навстречу, зная, что добрая барыня с непроизносимым именем щедро платит за позирование игрушками и сладостями.
Милые бранятся только тешатся
Акварельные работы Елизаветы Бём привлекали внимание не только забавными персонажами, но и подписями, ставшими фирменным знаком ее творений. Художница использовала незатейливые коротенькие стихи, загадки, прибаутки, пословицы, разговаривая с народом на его языке. "И откуда только Вы их выкапываете?" - поражался, бывало, сам Владимир Стасов, знаменитый критик и исследователь русской старины.
Каков привет, таков и ответ!
Елизавета Меркурьевна возродила подзабытый к тому времени жанр силуэта. "И что за совершенство были эти силуэты! - писал Крамской. - В них угадывалось даже выражение на лицах маленьких чернышей". А Илья Репин признавался, что ее "черненьких" он любит больше многих-многих "беленьких".
Мойся беленько, гости близенько!
Первым "взрослым" силуэтом художницы стал случайно нарисованный на концерте в Дворянском собрании на обороте программки портрет Антона Рубинштейна "со всей фигурой и роялем - абсолютное совершенство, поразительное по выражению".
Мойся беленько, праздник близенько!
Сам композитор говорил Елизавете Меркурьевне, что это лучший из всех его портретов. Впоследствии она выполняла на заказ много силуэтных композиций - в том числе для высочайших особ. Да, это только тени. Но тени реальных людей, составлявших когда-то русскую жизнь...
Елизавета Меркурьевна охотно оформляла детские журналы, иллюстрировала народные сказки, басни И.А.Крылова, поэму Н.А.Некрасова "Мороз Красный нос", рассказы писательниц-современниц. Классикой книжной графики стали два силуэта к рассказу И.С.Тургенева "Муму".
Мороз не велик, да стоять не велит!
Прекрасно владела она и декоративно-прикладным искусством: сохранились расписанные ею веера и молитвенники, рисунки для вышивок и кружев, расшитые цветным бисером кокошники, глиняные петухи и деревянные ковши, а также работы из стекла: синие, зеленые, бордовые бокалы, штофы, чаши... Поистине, талантливый человек талантлив во всем!
Москва замуж идет
Среди искренних поклонников творчества Елизаветы Бём были Репин, Шишкин и Айвазовский, Васнецов и Врубель, Тургенев и Майков, Гончаров, Лесков и Короленко, ее работами восхищались передвижники и художники из "Мира искусства", писатели-народники и великие князья.
Москва замуж идет
Семья Бёмов была в добрых отношениях со Львом Толстым и оказала ему большую моральную поддержку, когда писателя отлучили от церкви.
Первая рюмка колом, вторая соколом!
Есть легенда, что именно Елизавета Меркурьевна на стекольном заводе, где директором был ее брат, изготовила стеклянную плиту с надписью: "Вы разделили участь великих людей, идущих впереди своего века, глубокочтимый Лев Николаевич. И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылках". Сейчас эта плита хранится в музее в Ясной Поляне.
Пить не пью, да и мимо не лью! Чарка велика, да и винцо хорошо!
Время шло своим чередом. У Елизаветы Меркурьевны уже появились внуки. По семейной традиции в престольный праздник Рождества вся семья собиралась в большом доме Бёмов на Васильевском острове. Елку обычно устанавливали в мастерской художницы, среди картин, мольбертов, банок с красками и кистей.
Алешенька Попович глаза завидущие
Праздник всегда проходил весело: разыгрывались фанты, внуки-гимназисты отгадывали бабушкины загадки, которых она знала великое множество. И непременно звучал рояль, пела скрипка, исполнялись романсы.
Архитектор.
Наш Мирошка строит себе понемножку, живет в доброте и ест на серебре!
В начале Первой мировой войны, на 71-м году своей жизни, уже овдовевшая, проводившая на фронт внуков, Елизавета Меркурьевна писала: "Я все еще не оставляю своих занятий, несмотря на слабость зрения и боль в изработанных руках...тружусь не в силу необходимости, а очень любя свое дело... Благодарю Бога за наслаждение, дарованное мне через призвание. А сколько замечательных людей оно мне доставило, сколько подарило дорогих, дружеских отношений..."
Бабушка Арина ела да хвалила.
В том же 1914 году художница тихо и незаметно ушла из жизни. Но еще долго тысячи ее почтовых открыток с милыми лицами маленьких персонажей продолжали странствовать по России, неся в каждый дом добро и улыбку. Вернулись они наконец и к нам.
Берегись, где русалки завелись!
Бог в помощь!
Брал Добрынюшка лук тетивчатый, брал он стрелы богатырские!
Был бы мёд и мух много нальнёт!
Был пост, будет и Праздник! Была кручина, будет и радость!
Была в гостях у друга, пила там воду, слаще меду!
В будни поработаем - в праздник погуляем!
В зимний холод всякий молод
В новом году женихов будет сто один, а полюбится один!
Вам сказка, а мне бубликов связка!
Василиса да не Мелентьевна!
Веселье лучше богатства
Взглянет - что огнём опалит, слово молвит - рублём подарит!
Воевать тебе на печи с тараканом!
"Вот над колосьями в синем венке черная быстромелькнула головка...
Вишь ты, куда забежала плутовка"...Н. Некрасов
Времена года. Весна идет, тепло несет.
Времена года. ЗИМА. В гостях хорошо...
Времена года. ЛЕТО. ХОЗЯИНУ ХЛЕБА ВОРОШОК...
Времена года. ОСЕНЬ. ГДЕ ГРИБЫ, ТУТ И МЫ!
Всякая невеста для своего жениха родится!
Вы всегда нас баловали и дарили ласками...
Выбирай жену не в хороводе, а в огороде.
Выставка "Детский мир". Портреты Л.Толстого, А.Пушкина, А.Рубинштейна, В.Верещагина
Где кулич и тесто тут и наше место.
Где работа, там и густо, а в ленивом доме пусто.
Грамотеи
Девочка с туеском. 1903
Дедушка Елизар все пальчики облизал
Делу время, потехе час!
Для милого дружка и серёжка из ушка
Для первой же встречи азартные речи!
Добрая хозяйка да жирные щи - другого добра не ищи!
Доброму делу Бог на помощь!
Добрыня Никитич, 1893 г. Акварель с выставки в Чикаго
Дорогой обычай в Великий день!
Друзья дороже денег!
Дума, кума, не лиши ума!
Думцы-молодцы, не спешите языком, торопитесь делом!
Еду, еду-не свищу, а наеду-не спущу!
Ехал к Фоме, а приехал к куме!
Ехала к Фоме, а приехала к тебе!
Желала бы Вам угодить, да не знаю, как быть!
Живи не тужи. Придёт солнце и в твоё оконце!
За горами, за лесами, далеко живём. Вас же помним, поздравляем и поклоны шлем!
За здоровье того, кто любит кого!
За здоровье!
За хлеб, за соль, за щи с квасом, за лапшу, за кашу, да за сказку вашу благодарю!
И в Сибири люди живут да хлеб жуют!
И ворчит Илья сердито: Ну, Владимир, что ж...Посмотрю я, без Ильи то
как ты проживёшь!
И смотрели на Чурилушку, красоты его дивилися так, что очи помутилися!
И холодно, и голодно и до дому далеко!
И я на том пиру был, мёд, брагу пил!
Иван, но не грозный
Из далека путь держу, три короба вестей несу!
Из книг Графа С.Д.Шереметева
Из малаго выходит великое!
Иль военный, иль купец, или добрый молодец
Кому до того дело, что я с кумом сидела!
Крупен жемчуг с яхонтом, хорош жених с невестою.
Кто в Москве не бывал, красоты не видал!
Кто кого побьет.
Кто кого согнёт, тот того и побьёт!
Кто о чём, а мы о своём пишем!
Кто прежней Тани, бедной Тани теперь в княгине-б не узнал!
Кто смел, тот и сел!
А. В. Ярцева
Открытки Елизаветы Бем
Однако едва ли не в первую очередь имя Бем известно благодаря открыткам. Их по ее рисункам вышло более трехсот в разных издательствах. Первым из них, для которого она начала работать, было издательство Общины святой Евгении ; много открыток было выполнено ею для петербургского издательства «Ришар» , а также для парижской фирмы И.С. Лапина .
Писательница Софья Ивановна Лаврентьева (1836-1918) в биографическом очерке о художнице, вышедшем в 1911 году, задавалась риторическим вопросом: «Кто, встретив этих детишек <...>, отпечатанных в виде карточек, заказываемых художнице со всех концов старого и нового света и раскупаемых нарасхват, - не залюбуется, а часто и приветливо улыбнется этим крошкам, то в расшитых золотом, боярских кафтанах, то в рваных зипунишках и простых рубашенках; то в виде ангелочков, осененных грациозно-сложенными крыльями?» Словами этими вполне можно охарактеризовать и открытки Бем, выпуск которых был приурочен к празднику Пасхи.
Как и в случае с другими работами художницы, интересно проследить, какие тексты она включает в свои композиции. В основе нескольких - пасхальное песнопение, стихира праздника: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити».
В некоторых рисунках Бем цитирует стихи русских поэтов, сочиненные еще в 1880-х годах. Композиция «Весна идет полна чудес...» отсылает к заключительным строкам стихотворения Аполлона Николаевича Майкова (1821-1897) «Христос воскрес!». Эта открытка Общины святой Евгении впервые была напечатана в марте 1909 года, а на выставке представлено ее 4-е издание.
Последняя строфа стихотворения «Христос воскрес» Екатерины Андреевны Бекетовой (1855-1892) - тети поэта Александра Блока - была выбрана для открытки издательства «Ришар»
Иногда поэтические строки на открытках несколько перефразированы сравнительно с оригиналом, иногда соединены со строками других авторов. Возможно, слова из того же стихотворения Бекетовой вдохновили Бем на рисунок «Христос воскрес, Христос воскрес! Ликуют ангелы с небес!». Еще одна открытка фирмы «Ришар» - «Повсюду благовест гудит...» - напоминает сразу о двух этих стихотворениях: и Майкова, и Бекетовой.
Конечно, в целом ряде работ Бем использовала традиционное пасхальное приветствие. Парные открытки Общины святой Евгении «Христос воскресе!» и «Воистину воскресе!» в первый раз увидели свет в 1905 году. Вероятно, не только у Лаврентьевой «очаровательные мордашки», которые рисовала Бем, вызвали чувства успокоения и умиления. Несмотря на то, что эти изображения детишек в корзинках были фототипическими - то есть монохромными - популярность их была велика: первая открытка представлена на выставке 7-м изданием, вторая - 4-м изданием. Цветная автотипия, подготовленная тем же издательством к Пасхе 1908 года и изображающая крестьянскую девочку с куклой, тоже выдержала не менее 4-х изданий.
Две открытки, названные «Христос воскресе!», были созданы художницей и для издательства «Ришар»: на них представлены крестьянские дети – девочка и мальчик.
Не могла Бем не обратиться и к столь любимым ею пословицам и поговоркам («Дорого яичко в Христов день!», «Всякая душа праздничку рада»), к народным песням («Нам не до вас, когда праздничек у нас!», «Наварила, напекла, не для Грицки для Петра!»). Кстати, некоторые из поэтических изречений, приводимых на открытках, возможно, являются талантливыми стилизациями и сочинены самой художницей: такое наблюдение сделано современным исследователем Н.А. Мозохиной в статье к иллюстрированному каталогу почтовых карточек «Елизавета Бем» (2012). Как бы то ни было, пасхальные открытки значительно пополняют галерею, в которую входят «все эти детишки, в их неистощимом разнообразии, с всегда так кстати прибранными пословицами или прибаутками», как писала о них Лаврентьева.
В ряде работ о празднике напоминает пасхальное яйцо: таковы, например, открытки из серии, напечатанной И.С. Лапиным в Париже, и открытка издательства «Ришар» , обаятельная героиня которой занята детской игрой - катанием пасхальных яиц с лотка.
«С Красной горки начинали катать яйца. У меня в детстве тоже была специальная дощечка для этого, длиной, наверное, в полметра, с наклоном и с желобком внутри. На один конец яйцо клали, с другого - катили. Чье яйцо уцелеет - тот победил».
Митрополит Питирим (Нечаев). «Русь уходящая»
В других рисунках варьируется тема маленькой хозяйки, хлопочущей над приготовлением пасхальных угощений или приглашающей к праздничному столу: подобные открытки можно найти и у Общины святой Евгении , и у издательства «Ришар» . Встречается этот сюжет и на открытках, тексты к которым не являются пословицами.
Некоторые открытки Бем связаны с обычаем христосования. Взаимное поздравление с праздником, сопровождаемое поцелуем и дарением другу другу пасхальных яиц, начиналось на праздничном богослужении и продолжалось вне храма.
«Небо покрылось заревом; восток брызнул золотом <...>. На площади, в ограде, в притворе и в церкви поминутно слышались: «Христос воскресе!» «Воистину воскресе!» – звучали поцелуи».
«Все обнимают друг друга, повторяя: Христос воскресе!.. Воистину воскресе!.. Меняются яйцами. У всех праздничные, веселые лица; пропали печали, заботы, скрылась куда-то крестьянская нужда».
Н.А. Соловьев-Несмелов. «Светлый праздник в деревне»
Персонажи открытки «Дорогой обычай, в Великий день!» фирмы «Ришар» одеты в исторические русские костюмы. Это напоминает о том, как работала художница: сначала делались зарисовки с крестьянских детей, «и из всевозможных заготовленных с них эскизов она потом и черпала свои оригиналы, облекая их в разные костюмы», - по замечанию Лаврентьевой. Бем, очевидно, помогала домашняя коллекция предметов декоративно-прикладного искусства: салон в ее квартире представлял собой настоящий музей, в котором на полочках и столиках можно было увидеть «массу всевозможной русской старины, в виде художественных кокошников, рукавиц, ковшей», - как вспоминала та же Лаврентьева.
Популярность работ Бем и спрос на открытки к празднику Пасхи приводили и к тому, что некоторые издания, сюжетно никак не связанные с этим событием, выпускались со специальной надпечаткой. На выставке представлены две такие карточки, изданные И.С. Лапиным , и обе они в 1910-х годах были использованы в праздничной почтовой переписке.
Есть нечто символичное в том, что Елизавета Бем скончалась через несколько дней после начала Первой мировой войны. Наступил, по известному выражению Анны Ахматовой, «не календарный – настоящий двадцатый век». В нем не оставалось места для «очаровательных мордашек», да и крестьянские дети, встречающие добрую барыню лесными ягодами, вскоре стали приметой безвозвратно ушедшего прошлого.
Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангелы поют на небесех! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 14х9,1 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Ангелы поют на небесах: и нас на земли сподоби чистым серцем [т. е. сердцем] Тебя славити! : [открытка]. - : I. Lapina, [между 1904 и 1917]. - 1 л. : цв. автотип. ; 13,7х8,7 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскрес, Христос воскрес! Ликуют ангелы с небес! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 14,2х9,1 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Повсюду благовест гудит, Во храмы все народ валит; Христос воскрес, Христос воскрес! И звон несется до небес! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 14,1х9,2 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
В семье друг друга все дарят Яичком ярко-красным, И все ликуя говорят, Встречаясь утром ясным: Христос воскрес, Христос воскрес! Пришла нам весточка с небес! : открытое письмо / Е. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9,2х14 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Весна идет полна чудес, - Христос воскрес, Христос воскрес! : почтовая карточка. - 4-е изд. - [Петроград: Община св. Евгении, между 1914 и 1917]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9х14 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскресе! : почтовая карточка. - 7-е изд. - [Петроград: Община св. Евгении, между 1914 и 1917]. - 1 л. : фототип. ; 14,1х9 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Воистину воскресе! : открытое письмо. - Издание 4-е. - [Санкт-Петербург: Община св. Евгении, между 1905 и 1914]. - 1 л. : фототип. ; 14,1х9 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскрес! : почтовая карточка. - 4-е изд. - [Петроград: Община св. Евгении, между 1914 и 1917]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9х14 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскресе! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 14х9 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскресе! : почтовая карточка. - [Петроград] : Day, [между 1914 и 1917]. - 1 л. : хромолитогр. ; 8,6х13,6 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Дорого яичко в Христов день! : открытое письмо. - [Б. м: б. и., между 1904 и 1917]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9,1х14,1 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христово Воскресенье, всем на веселье! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9,1х14 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
У нас в печи лучшие куличи! : открытое письмо. - [Санкт-Петербург: Община св. Евгении, 1910]. - 1 л. : фототип. ; 14,5х9,2 см