УДК 82.0(470)

ББК 83.3(2=Рус)5

Пыхтина Ю.Г.

Кандидат педагогических наук, доцент кафедры русской филологии и методики преподавания русского языка Оренбургского государственного университета, докторант Российского университета дружбы народов, e-mail: [email protected]

О пространстве деревни и русском характере (на материале произведений

Л. Толстого «Утро помещика», А. Чехова «Мужики», И. Бунина «Деревня»)

Аннотация:

Анализируется пространственный образ деревни как специфически национальный на примере произведений Л. Толстого, А. Чехова и И. Бунина. Рассматриваются некоторые черты русского характера, связанные с пространством, в котором живет народ (связь с родовым гнездом, смирение, цельность натуры, неумение организовать свое личное пространство и др.).

Ключевые слова:

Национальные пространственные образы, деревня, русский характер, Л. Толстой,

A. Чехов, И. Бунин.

On space of a village and Russian character (based on works of L. Tolstoy “Landowner"s Morning”, A. Chekhov “Peasants” and I. Bunin “The Village”)

The spatial image of the village is analyzed as a specifically national image on the basis of works of L. Tolstoy, A. Chekhov and I. Bunin. The author examines some traits of the Russian character related to space, where the people live (relationships with a family home, humility, integrity of nature, inability to organize the personal space, etc.).

National spatial images, a village, a landscape, a Russian character, L. Tolstoy, A. Chekhov,

В отечественном литературоведении немало работ, в которых рассматриваются проблемы национального характера в творчестве русских писателей (Я. Билинкис, Б. Бурсов, Г. Гачев, Г. Ионин, В. Кантор, Г. Краснов, Е. Краснощекова, Е. Купреянова, Г. Макогоненко, П. Маркович, М. Махмудова, В. Мельник, В. Недзвецкий, М. Отрадин, Л. Пумпянский,

B. Щукин, И. Юнусов и др.). В ряде исследований звучит мысль о связи пространственных характеристик и национальной ментальности.

Так, О. Лазарева рассматривая проблему русского национального самосознания в прозе И. Бунина на материале повестей «Деревня», «Суходол», рассказов «Иоанн Рыдалец», «Божье древо» и др. произведений, обоснованно связывает русский национальный характер с темой деревни у Бунина .

Работа С. Шакирова «Мотив дороги как парадигма русской лирики» посвящена национальной специфике мотива дороги. Среди факторов, повлиявших на «живучесть» мотива дороги в русской литературе, ученый называет пространственную протяженность российских дорог, неустроенность «дорожного» бытия, русскую «любовь к быстрой езде», естественно возникающие в «дорожной» ситуации искренность и открытость, присущие русской ментальности. Идею «русскости» мотива дороги автор подтверждает многочисленными примерами из поэзии XIX-XX веков .

Е. Никанорова в статье «Буря на море, или Буран в степи» рассуждает об эволюции, функциях, богатстве метафорических значений мотива бурана в русской литературе и убедительно доказывает, что метель - это важнейшая составляющая национального русского пейзажа .

И. Хаткова, определяя функции пейзажа в художественных произведениях адыгского писателя Султана Хан-Гирея, также приходит к выводу о том, что «изображение окружающего пространства связывается в произведениях с представлениями о важнейших элементах национального сознания и национального уклада жизни» .

Таким образом, современные исследователи наметили в своих работах проблему отражения в художественной литературе специфики национального характера, связанного с пространством, в котором живет народ. Проиллюстрируем эту мысль на примере повестей Л. Толстого «Утро помещика» (1856), А. Чехова «Мужики» (1897), И. Бунина «Деревня» (1910). Нашей задачей не является всестороннее историко-литературное сравнение этих произведений. Делая основным инструментом анализа художественное пространство, мы лишь покажем, что именно через изображение деревни писатели стремились постигнуть сложное, иррациональное сочетание несочетаемого в русском характере.

Ведущими пространственными образами повестей, формирующими модель деревенского пространства, являются крестьянский дом и деревенский пейзаж. В народной культуре дом всегда являлся средоточием основных жизненных ценностей, любви, достатка, единства семьи и рода, он представлял собой некий космос, в котором человек чувствовал себя хорошо, уютно, счастливо. В то же время у всех трех писателей основными маркерами крестьянского жилища становятся ветхость, грязь, нищета, теснота, темнота, вонь, наличие в доме насекомых (мух, тараканов, клопов). Сопоставление характеристик крестьянского жилища у Л. Толстого (дома Чуриса, Юхванки Мудреного и Давыдки Белого, которые один за другим посетил молодой помещик Нехлюдов), А. Чехова (дом Чикильдеевых) и И. Бунина (дома жителей Дурновки и Тихона Красова) позволило выделить сходные элементы в описании двора, внешнего вида дома (стены, окна, крыша) и внутреннего его убранства (печь, красный угол и др.).

Характеризуя крестьянский дом, русские классики убедительно показывают, что он не выполняет свою основную, охранительную, функцию и не пригоден для жилья. Уничтожение дома начинается с углов, то есть с основы жилища, на это указывают такие пространственные «приметы», как разрушение границ дома (дырявая крыша, развалившаяся труба, разбитые окна), осквернение сакрального центра дома - красного угла; изображение печи, воплощающей идею дома в аспекте его полноты и благополучия, либо полуразвалившейся, либо остывшей.

Авторы, подробно описывая жилище крестьян, констатируют, прежде всего, их материальную нищету. Однако комната Нехлюдова в «Утре помещика», несмотря на дорогую старинную мебель и прочие атрибуты аристократа (рояль, бостонный стол и т.п.), также «имела бесхарактерный и беспорядочный вид». Не отличался уютом и дом «помещика» Тихона Красова, с «длинной, полутемной» комнатой для приезжающих, двумя «большими диванами, жесткими, как камень, обитыми черной клеенкой, переполненными и живыми и раздавленными, высохшими клопами», печкой-лежанкой «по белому, замазанной глиной». Здесь, возможно, проявляется такая черта русского менталитета, как неумение (или нежелание?) организовать свое личное пространство. Весьма убедительно об этом писал

Н. Бердяев: «Необъятные пространства, которые со всех сторон окружают и теснят русского человека, - не внешний, материальный, а внутренний, духовный фактор его жизни. Эти необъятные русские пространства находятся и внутри русской души и имеют над ней огромную власть. Русский человек, человек земли, чувствует себя беспомощным овладеть этими пространствами и организовать их» .

С жизнью, повседневными нуждами героев и их характером соотносятся у писателей и картины природы. Так, пространство, окружающее дом Чуриса в повести Л. Толстого, имеет такую же отрицательную характеристику, что и его жилище: «Перед двором был

колодезь с развалившимся срубиком, остатком столба и колеса и с грязной, истоптанной скотиною лужей, в которой полоскались утки. Около колодца стояли две старые, треснувшие и надломленные ракиты с редкими бледно-зелеными ветвями». Как видим, пейзаж дополняет картину беспросветной нужды мужика.

Совершенно иное впечатление производят в «Утре помещика» жилище крестьянина Дутлова: светлая добротная изба, чистый широкий двор, заставленный множеством крестьянских орудий труда и необходимых в хозяйстве вещей, пять троек лошадей, которые использовались для частного извоза, несколько сотен колодок пчел и т.д. И внутренне и внешнее пространство дома Дутловых становится характеристикой довольства и достатка семьи, а сами они - воплощение добродушия, здоровья, красоты и согласия. Описание семейства Дутловых в «Утре помещика» не случайно композиционно завершает произведение: Л. Толстой оставляет надежду на исправление тяжелого положения в деревне.

Взгляд А. Чехова на деревню более пессимистичен: его внимание направляется не столько на характеристику внешне неприглядной жизни деревни, сколько на изображение духовного оскудения ее жителей, поэтому традиционные (изобразительные) пейзажные зарисовки постепенно переходят в социальную плоскость, красота деревенской природы противопоставляется убогости будней: «Через реку были положены шаткие бревенчатые лавы, и как раз под ними, в чистой, прозрачной воде, ходили стаи широколобых голавлей. На зеленых кустах, которые смотрелись в воду, сверкала роса. Повеяло теплотой, стало отрадно. Какое прекрасное утро! И, вероятно, какая была бы прекрасная жизнь на этом свете, если бы не нужда, ужасная, безысходная нужда, от которой нигде не спрячешься! Стоило теперь только оглянуться на деревню, как живо вспомнилось все вчерашнее - и очарование счастья, какое чудилось кругом, исчезло в одно мгновение» (курсив мой - Ю.П.).

Взаимопроникновение бытового и природного пространства характерно и для повести И. Бунина: «Зима наступила долгая, снежная. Бледно-белеющие под синевато-сумрачным небом поля стали шире, просторней и еще пустыннее. Избы, пуньки, лозины, риги резко выделялись на первых порошах. Потом завернули вьюги и намели, навалили столько снега, что деревня приняла дикий северный вид, стала чернеть только дверями да окошечками, еле выглядывающими из-под нахлобученных белых шапок, из белой толщи завалинок».

Во все времена года деревня у Бунина мрачна и однообразна по колориту, в котором преобладают серые и черные тона: «серое» утро, «серый» снег, «серая деревня», «серыми мерзлыми лубками» висит белье, «серо» возле изб, т.к. у порогов выкидывают золу, «снежносерый» простор полей, «густая серая мгла», «темные» поля, «черно-фиолетовые» от дождей проселки и т.п. Таким образом, бунинский пейзаж дополняет общую картину неблагополучия деревенской жизни, представленную в произведениях рассматриваемых авторов.

Обратим внимание и на сходство в отрицательной эмоциональной оценке деревни: «Вот она, нищета-то и невежество!» - думал молодой барин, грустно наклонив голову и шагая большими шагами вниз по деревне. Среди чувств Нехлюдова, духовно близкого молодому Л. Толстому, - досада, стыд и бессилие: «он почувствовал даже некоторую злобу на мужика, сердито пожал плечами и нахмурился; но вид нищеты, окружавшей его, и среди этой нищеты спокойная и самодовольная наружность Чуриса превратили его досаду в какое-то грустное, безнадежное чувство».

Стыдно и герою А. Чехова Николаю перед своей женой и дочерью за бедность, постоянный крик, «голод, угар и смрад» в доме, за своих «тощих, сгорбленных, беззубых» родителей, за всегда пьяного брата Кирьяка: «По случаю гостей поставили самовар. От чая пахло рыбой, сахар был огрызанный и серый, по хлебу и посуде сновали тараканы; было противно пить, и разговор был противный - все о нужде да о болезнях».

И. Бунин еще более резок в своих оценках, и хотя прямой авторской характеристики в повести нет, она явно просматривается в репликах героев. Так, например, Тихон с раздражением заключает: «Эх, и нищета же кругом! Дотла разорились мужики... Хозяина бы сюда, хозяина!», а Кузьма добавляет: «Дикий мы народ! ... Русская, брат, музыка: жить по-

свинячьи скверно, а все-таки живу и буду жить по-свинячьи!».

Как мы уже отмечали, писатели через пространственные описания стремились постигнуть русскую душу, поэтому интересный вывод можно сделать, сопоставив в повестях образы крестьян. Например, во всех трех произведениях мы находим героев, символизирующих такую черту русского характера, как смирение (Иван Чурис в «Утре помещика», Ольга в «Мужиках», Молодая в «Деревне»). Об этой черте, проницательно замеченной великими художниками, впоследствии писали русские философы и выводили ее именно из особенностей пространственной организации России: «Но необъятные

пространства России тяжелым гнетом легли на душу русского народа. В психологию его вошли и безграничность русского государства и безграничность русских полей. Русская душа ушиблена ширью, она не вошла внутрь, в созерцание, в душевность, она не могла обратиться к истории, всегда связанной с оформлением, с путем, в котором обозначены границы. Формы русского государства делали русского человека бесформенным. Смирение русского человека стало его самосохранением» .

Другая черта русского характера проявляется в крепкой связи с родовым гнездом, родиной. Ярким подтверждением этой мысли является диалог Чуриса с Нехлюдовым в «Утре помещика»: «И, батюшка ваше сиятельство, как можно сличить! - с живостью отвечал Чурис, как будто испугавшись, чтоб барин не принял окончательного решения, - здесь на миру место, место веселое, обычное: и дорога, и пруд тебе, белье, что ли, бабе стирать, скотину ли поить, и все наше заведение мужицкое, тут искони заведенное, и гумно, и огородишка, и ветлы - вот, что мои родители садили; и дед и батюшка наши здесь богу душу отдали, и мне только бы век тут свой кончить, ваше сиятельство, больше ничего не прошу». Как видим, родовая связь поколений в крестьянской семье проявляется в привязанности к привычному месту, крестьянскому миру, который состоит не только из жилища, но из двора, дороги, пруда, гумна, огородишки и т.д.

Подобный пример находим и у А. Чехова, его герой Николай Чикильдеев, почувствовав, что смертельно болен, едет умирать в родную деревню, где легче становится даже от созерцания родной природы: «Сидя на краю обрыва, Николай и Ольга видели, как заходило солнце, как небо, золотое и багровое, отражалось в реке, в окнах храма и во всем воздухе, нежном, покойном, невыразимо-чистом, какого никогда не бывает в Москве».

Важными для писателей были и такие положительные начала в русском народе, как «искание абсолютного добра» , проявившееся в желании Нехлюдова улучшить положение крестьян; здоровье, согласие, цельность натуры (семья Дутловых в «Утре помещика»); религиозность, порой не всегда осознаваемая: «Мало кто верил, мало кто понимал. В то же время все любили Священное Писание, любили нежно, благоговейно, но не было книг, некому было читать и объяснять, и за то, что Ольга иногда читала Евангелие, ее уважали и все говорили ей «вы», - писал Чехов в «Мужиках»; осознание своей безысходной дикости и обреченности (Тихон и Кузьма Красовы); жертвенность (Молодая) и др.

Таким образом, сопоставительный анализ повестей «Утро помещика» Л. Толстого, «Мужики» А. Чехова и «Деревня» И. Бунина позволил обнаружить единство авторских взглядов на русскую деревню, отражающих тот тип национальной модели мира, которая органично присуща русскому менталитету и проявляет себя в пространственных характеристиках.

Примечания:

1. Лазарева О.В. Проблема русского национального самосознания в прозе И.А. Бунина 1910-1920-х гг.: формы художественного выражения, эволюция: дис. ... канд. филол. наук. М., 2006. 180 с.

2. Шакиров С.М. Мотив дороги как парадигма русской лирики: дис. ... канд. филол.

наук. Магнитогорск, 2001. 196 с.

3. Никанорова Е.К. Буря на море, или Буран в степи. Статья вторая // Материалы к словарю сюжетов и мотивов. Вып 6. Интерпретация художественного произведения. Сюжет и мотив / отв. ред. Е.К. Ромодановская. Новосибирск, 2004. С. 3-30.

4. Хаткова И.Н. Пейзаж как структурообразующее начало повествования в

художественных произведениях Султана Хан-Гирея // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствознание. 2006. № 1. С.

5. Бердяев Н.А. О власти пространств над русской душой // Бердяев Н.А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М.: Мысль, 1990. С. 59-65.

Первых лет после революции 1905-1907 гг. стала устремленность к изучению общественной действительности. Сочинения этих лет вовлекают нас в глубокие размышления об истории России, ее народа, судьбе русской революции. Наблюдается взаимопроникновение национальной, исторической, созерцательно-философской мысли.

Общая характеристика "Деревни"

Таким сложным содержанием во внешне традиционном бытовом обличье обладает повесть "Деревня", созданная в 1910 году. Это одно из первых крупных произведений Ивана Алексеевича, написанное в прозе. Над его созданием писатель трудился целых 10 лет, начав работу еще в 1900 году.

В. В. Вороновский охарактеризовал это произведение, открывающее деревенский цикл в творчестве Бунина, как изучение причин "памятных неудач" (то есть причин поражения революции). Однако этим смысловое содержание повести не ограничивается. Рассказ об обреченности русского захолустья, данный в "Деревне", является одним из самых талантливых описаний судьбы патриархального строя в истории нового времени. Присутствует обобщенный образ: деревня - царство смерти и голода.

Задача, которую поставил перед собой автор, - изобразить без идеализации русский народ. Поэтому Иван Алексеевич проводит беспощадный психологический анализ ("Деревня"). Бунин имел для него богатый материал, который давали писателю хорошо знакомые ему быт, повседневная жизнь и психология русского захолустья. Убогая, нищая жизнь, под стать которой и облик людей - косность, пассивность, жестокие нравы - все это наблюдал писатель, делая выводы, а также проводя тщательный анализ.

"Деревня" (Бунин): идейная основа произведения

Идейная основа повести - размышление о сложности и проблематичности вопроса "Кто виноват?". Кузьма Красов, один из главных героев, мучительно бьется над решением этого вопроса. Он считает, что с несчастного народа нечего взыскивать, а его брат, Тихон Красов, - что виноваты в таком положении сами крестьяне.

Двое вышеупомянутых персонажей - главные герои этого произведения. Тихон Красов олицетворяет облик нового деревенского хозяина, а Кузьма - народного интеллигента. Бунин считает, что виноват в несчастьях сам народ, но не дает четкого ответа на вопрос, что же следует делать.

Повесть "Деревня" (Бунин): композиция произведения

Действие повести происходит в деревне Дурновка, которая является собирательным образом многострадального селения. В этом названии имеется указание на идиотизм его жизни.

Композиция разделена на три части. В первой в центре находится Тихон, во второй части - Кузьма, в третьей подводится итог жизни обоих братьев. На основе их судеб показаны проблемы русской деревни. Образы Кузьмы и Тихона во многом противоположны.

Тихон, являясь потомком крепостных, сумевшим разбогатеть и стать владельцем имения, уверен, что деньги - самая надежная в мире вещь. Этот трудолюбивый, смекалистый и волевой мужик посвящает всю жизнь погоне за богатством. Кузьма Красов, правдолюбец и народный поэт, размышляет о судьбе России, переживая нищету народа и отсталость крестьянства.

Образы Кузьмы и Тихона

На примере Кузьмы Бунин показывает зарождающиеся черты новой народной психологии, Кузьма раздумывает о дикости и лени народа, о том, что причины этого - не только сложные обстоятельства, в которые попали крестьяне, но и в них самих. В противоположность характеру этого героя Иван Бунин ("Деревня") изображает Тихона расчетливым и эгоистичным. Он постепенно преумножает капитал, и на пути к власти и благополучию не останавливается ни перед какими средствами. Однако, несмотря на избранное направление, он ощущает отчаяние и пустоту, которые связаны напрямую со взглядом в будущее страны, открывающее картины еще более жестокой и разрушительной революции.

Через споры, мысли, выводы братьев о себе и о родине писатель показывает светлые и темные стороны жизни крестьян, вскрывая глубину упадка крестьянского мира, проводя его анализ. "Деревня" (Бунин) - это глубокое раздумье автора о создавшемся в мужицкой среде плачевном положении.

Третья часть произведения посвящена изображению братьев в момент кризиса - подведения итогов жизненного пути главных персонажей произведения "Деревня" (Бунин). Герои эти испытывают неудовлетворенность жизнью: Кузьму снедают тоска и беспросветное одиночество, Тихон озабочен личной трагедией (отсутствием детей), а также разрушением основ бытового устройства деревни. Братья осознают безвыходность положения, в котором они очутились. При всей разности их характеров и устремлений судьба этих двух героев во многом схожа: несмотря на просвещенность и достаток, социальное положение делает и того, и другого лишним, ненужным.

Авторская оценка революции

Повесть "Деревня" (Бунин) - это четкая, искренняя и правдивая оценка России времен жизни писателя. Он показывает, что те, кто является "бунтовщиками" - пустые и глупые люди, выросшие в грубости и бескультурье, а их протест - это лишь обреченная на поражение попытка что-то изменить. Однако они не в силах совершить революцию в собственном сознании, которое остается беспросветным и костным, как показывает авторский анализ. Деревня Бунина - печальное зрелище.

Изображение крестьянства

Мужики предстают перед читателем во всей неприглядности: избиение детей и жен, дикое пьянство, истязание животных. Многие дурновцы просто не понимают, что происходит вокруг. Так, работник Кошель побывал однажды на Кавказе, но не может о нем ничего рассказать, кроме того, что там находится "гора на горе". Его ум "беден", он отталкивает все непонятное, новое, зато верит, что видел недавно настоящую ведьму.

Учителем в Дурновке работает солдат, самый обыкновенный по виду мужик, несший, однако, такую чепуху, что можно было только "руками разводить". Обучение ему представлялось как приучение к строгой армейской дисциплине.

Произведение "Деревня" (Бунин) дает нам еще один яркий образ - мужика Серого. Он был самым нищим в деревне, имея при этом много земли. Когда-то Серый построил новую избу, но ее нужно было зимой топить, поэтому он сначала сжег крышу, а затем продал и избу. Этот герой отказывается работать, сидит без дела в нетопленном жилище, а дети боятся лучины, поскольку привыкли жить в темноте.

Деревня - это вся Россия, поэтому в произведении нашла отражение судьба целой страны. Бунин считал, что крестьяне способны лишь на стихийный и бессмысленный бунт. В повести дается описание того, как однажды они взбунтовались по всему уезду. Кончилось тем, что мужики сожгли несколько усадеб, поорали "да и смолкли".

Заключение

Ивана Алексеевича обвиняли в том, что он ненавидит народ, не знает деревни. Но автор никогда бы не создал столь пронзительной повести, если бы всем сердцем не болел за родину и крестьян, что видно в произведении "Деревня". Бунин содержанием своего рассказа хотел показать все дикое, темное, что мешает людям и стране развиваться.

К 1907 году относятся суровые строки Бунина о крепостном прошлом русских крестьян:

Кто знает
Их имена простые? Жили - в страхе,
В безвестности - почили.
Иногда В селе ковали цепи, засекали,
На поселенье гнали. Не стихал
Однообразный бабий плач - и снова
Шли дни труда, покорности и страха...

«Россия - страна особая, у России свой собственный путь развития. России предстоит великое слово-она скажет миру

свое новое слово: вот положения, выражающие душу обще ственного и духовного движения за последние сто лет истории русского самосознания в XIX веке, вот история русского освободительного движения. Чаять будущего века - чаять светлого будущего.

Герцена спасла вера в социализм, в идеал.

Да, назначение русского человека - это, бесспорно, всеевропейское и всемирное. Достоевский .

Пропагандисты, герои, борцы, мученики».

Очень интересная запись. Дунин застал страну в тот момент, когда вера в общинный идеал, в возможность перестроить народную жизнь на артельной основе - иссякла. Чуждость таких побуждений крестьянству стала очевидной. Как и тщетность деятельности народнических «героев, борцов, мучеников». Но надежда на будущее, ожидание «нового века», предугаданное ими, усилились. Писатель хотел понять, к чему стремится сам мужик, каково самосознание широких масс на переломе. Обращение к «русской душе», ее противоречиям было, можно сказать, вынужденным. Где же, если не в ее глубинах, можно увидеть, как соотносятся исторически сложившиеся и рожденные настоящим потребности? Предпринималась попытка прояснить неоднородное внутреннее состояние народа. Свои раздумья автор открыто не высказывал, а «выверял» в опыте главных и бесчисленных второстепенных героев «Деревни».

Совпадение, разумеется, не случайное. Взгляд Бунина и Горького был прикован к духовному состоянию народа с одной целью - определить ведущие тенденции быстро текущей жизни. Но здесь же таилась причина расхождения писателей. Горький увидел светлую перспективу - преодоление пассивности, разобщения масс, их объединение в строительстве нового мира. Бунин отрицал возможность любых кардинальных изменений. Тем не менее в своей искренней и взыскательной любви к Родине болезненно воспринял печальные следствия бесправного положения крестьян - их анархическое своеволие или слабость воли, мысли. Выводы Бунина были пессимистичными. Но они «направлялись» как раз к тем ущербным явлениям, которые придирчиво осмысливал и Горький . Оба не могли не почувствовать сильного влечения друг к другу.

Самые тесные отношения между Буниным и Горьким сложились в пору их встреч на Капри. В этот период Бунин пишет повести и рассказы: «Деревня» (1910), «Суходол» (1911),

рассказы «Ночной разговор» (1911), «Веселый двор» (1911) «Захар Воробьев» (1912), «Игнат» (1912). А Горький издает только что оконченные «Исповедь», «Лето», продолжает «окуровскую» дилогию, создает новые рассказы из цикла «По Руси» При всем различии представления о судьбе народа двух авторов имели несомненную внутреннюю связь между собой.

Недавно вторым изданием вышла интересная книга Нинова «Максим Горький и Ив. Бунин . История отношений - проблемы творчества». В ней живо и подробно, с привлечением большого количества документов прослеживаются знакомство в Ялте в 1899 году, сближение и полемика двух современников.

Бунин побывал на Капри, когда Горький жил там, несколько раз: в марте - апреле 1909 года, апреле - мае 1910 года; прожил ноября 1911 по 17 февраля 1912 года, затем с ноября 1912 по март 1913 года. Как утверждает Нинов, уже при первом свидании Бунин увлекся раздумьями Горького о России, в частности речами старика Ионы из «Исповеди». Покинув Капри, Бунин писал Горькому. «...вернулся к тому, к чему Вы советовали вернуться,- к повести о деревне. И теперь старичок Ваш особенно задевает меня. Ах, эта самая Русь и ее история!»1 В «Деревне» Бунин , вняв совету Горького, ответил на свое восклицание об «этой самой Руси и ее истории» да и на рассуждения Ионы о «великомученике - народе». А затем развил эту тему в «Суходоле» и рассказах. При свиданиях с Горьким беседы проходили на редкость оживленно, часто переходя в спор. Остро обсуждались прочитанные здесь произведения обоих писателей.

Бунина , как следует из его откликов, привлекли горьковские «Исповедь», «Городок Окуров», отдельные рассказы. Он высоко оценил изображенные Горьким трагические картины русской жизни, с ее загубленными талантами и подспудными нравственными силами. Там же, где Горький показал пробуждение заштатной России (особенно «Лето», затем «Жизнь Матвея Кожемякина»), Бунин чувствовал чуждое себе начало.

Горький подходил к созданиям Бунина тоже дифференцированно. «Деревню» он принял восторженно. «И множество достоинств вижу в повести этой, волнует она меня -до глубины души. Почти на каждой странице есть нечто близкое, столь русское слов не нахожу достойных! Хороших кровей писатель Иван Бунин и - должен беречь себя»,-писал Горький автору «Деревни». И позже: «Я не вижу, с чем можно сравнить Вашу вещь, тронут ею очень сильно. Дорог мне этот скромно скрытый, заглушенный стон о родной земле, дорога благородная скорбь, мучительный страх за нее - и все это - ново». Очень сильное впечатление произвели на Горького рассказы «Хорошая жизнь», «Сверчок », «Ночной разговор», «При дороге». Восхищение вызвал рассказ «Захар Воробьев». Но мрачная история гибели матери и сына в бунинском рассказе «Веселый двор» породила самые неприятные размышления Горького. Он писал своей первой жене Пешковой после чтения этого рассказа Буниным : «Все это в высшей степени красиво сделано, но - производит гнетущее впечатление. Слушали: Коцюбинский, у которого больное сердце, Черемнов - туберкулезный, Золотарев - человек, который не может найти себя, и я,- у меня болит мозг и в голове, и во всех костях. Потом долго спорили о русском народе и судьбах его...»

По поводу рассказа «Суходол», как свидетельствовал Коцюбинский, тоже состоялась жаркая полемика. Горький не мог иначе реагировать на беспросветный, с его точки зрения, колорит многих бунинских сочинений.

Общение писателей неоднократно осложнялось. Нинов приводит письмо Бунина от февраля 1912 года, хранящееся в Государственном литературном музее Ивана Сергеевича Тургенева (Орел), где отношения с Горьким названы «холодно-любезными и тяжко-дружескими». Споры, однако, не повлияли на признание Буниным и Горьким таланта друг у друга.

В феврале 1912 года Алексей Максимович пишет Качалову о Бунине : «Знаете - он так стал писать прозу, что если скажут о нем: это лучший стилист современности - здесь не будет преувеличения». Такой взгляд Горький не только сохранил, но и пропагандировал до конца своей жизни.

Бунин не раз давал самую лестную оценку достижениям Горького, причем в те моменты, когда писатель подвергался резкой критике. В 1910 году на разговоры об отрыве Горького от Родины и падении его дарования Бунин резко возразил: «Лично я продолжаю считать, что очень крупный художественный талант Горького остается на прежней высоте. Всю свою жизнь Алексей Максимович провел в России и успел впитать в себя обилие впечатлений и знания родной страны. Кроме того, я вообще считаю неудачной попытку связать упадок или развитие таланта с оторванностью или прикрепленностью к родной земле. Максим Горький в свое время был писателем России, но талант его эволюционизирует, и, по-моему, Горький идет к тому, чтобы перестать быть писателем исключительно русским и занять положение писателя общечеловеческого» (Одесские новости,-1910.-16 дек.). Бунин с большой теплотой отозвался о своем каприйском пребывании (1913), защищал Горького (1916) от нападок на его статью «Две души». Справедливости ради нужно добавить, что в эмиграции Бунин изменил свое отношение к Горькому, отрицательно оценил прежние впечатления о писателе.

Ныне накоплен немалый опыт в сопоставительной характеристике произведений Бунина и Горького о России. Проведены убедительные параллели между такими произведениями писателей, как «Деревня» и «Лето» Бунина , «Городок Окуров» Горького, раскрыты их общие и глубоко различные черты. Близость их творчества - в беспощадном реализме, неприятии уродливых сторон русской действительности, в обнаружении истоков ее противоречий. Расхождения - в понимании хода отечественной истории: по Бунину , бесперспективной, фатально обреченной; по I орькому, копящей силы, уже вступающей в новую полосу подъема. Исследователи определили противоположную трактовку писателями типичных для России фигур. Они сравнивали «правдоискателей»: бунинских героев Кузьму Красова, «базарного философа» Балашкина и горьковского Якова Тиунова. Не менее выразительно соотносились Дениска Серый из повести «Деревня» и Егор Трофимов, персонаж «Лета», рожденные «глухими углами» страны, но вкусившие и городского опыта. Верно отмечена сходная реакция Бунина и Горького на стяжателей, собственников.

Главный вывод, к которому приходят исследователи,- художники-современники по-разному восприняли революционные события. Там, где Горький видел знак возрождения мира, Бунин усматривал лишь бессмысленное своеволие, стихийный порыв. Такая точка зрения опирается на суждения самого Бунина . Любые проявления своего народа он объяснял его природой, сложившейся в темной, трудной жизни прошлого. Работая над рассказом «Суходол», Бунин писал, что его «интересуют не мужики сами по себе, а душа русских людей вообще (...), изображение черт психики славянина». Известен ответ Бунина на анкету «Всемирная война и созидательные силы России»: «Глубокие почвенные начала национальной психологии резко противоречат практическому трезвому строительному укладу».

И все же, все же... Невозможно поставить знак равенства между высказываниями и сложным художественным произведением писателя. Нельзя не почувствовать глубоко полемического подтекста «Деревни» по отношению к поведению не только крестьянской массы, но и главного героя, доброго и мудрого Кузьмы Красова. Обычно между его и авторскими раздумьями не делают различия. И тогда все просто. Из высказываний Кузьмы легко будто вывести бунинскую концепцию. А в ней немалое место отведено критике этого персонажа. Создатель повести стремился к идеалу человеческого бытия, который так и не нашел его герой - Кузьма. Бунин развенчивает не вообще противоречивую натуру русского мужика, но как раз те его черты, которые мешали осуществиться мечте В этом Бунин близок Горькому.

Кузьма - носитель дорогих Бунину «нравственных качеств - страдальчески воспринимает судьбу деревни и свою горькую долю. Мрачные впечатления рождают в нем тягу к светлым душам. И Кузьма видит их. Дважды изображена в повести его случайная встреча с крестьянами, у которых «радостные глаза», «чудесное доброе» или «доброе измученное» лицо, голос «милой готовности». Особенной теплотой овеяны сцены бесед Кузьмы с Однодворкой, ее сыном, скромными, покорными, несущими добро, любовь. Но эти люди как бы теряются среди бессмысленножестоких, холодно-равнодушных «дурновцев».

Тема печального прощания Кузьмы с былыми светлыми устремлениями к концу повести приобретает символическое звучание. Мир, окружающий Кузьму, также обретает, по воле автора, обобщающий смысл, сообщает особенную завершенность трагическим предчувствиям главного героя «Деревни»: «Солнце село, в доме с запущенными серыми стеклами брезжил тусклый свет, стояли сизые сумерки, было нелюдимо и холодно. Снегирь, висевший в клетке возле окна в сад, околел, лежал вверх лапками, распушив перья, раздув красный зобик.- Готов! - сказал Кузьма и понес снегиря выкидывать.

Дурновка, занесенная снегами, такая далекая всему миру в этот печальный вечер среди степной зимы, вдруг ужаснула его. Кончено! Горящая голова мутна и тяжела, он сейчас ляжет и больше не встанет...» Серым колоритом с обилием оттенков, от грозной тьмы до холодных, «отстраненных» от человека, серебристых тонов, окрашено все повествование, где почти каждая деталь (замерзший снегирь, высокая безобразная лошадь, туман, «скрывающий поля, съедающий снег», и т. д.) имеет и конкретнобытовую значимость, и символический смысл.

Бунину близки не только горестные наблюдения, дух поиска, скитаний и тесной сращенности с родиной Кузьмы, но его «смертельная тоска» в преддверии надвигающейся катастрофы - гибели крестьянской России. И тем не менее тождества между позициями Кузьмы и писателя, повторяем, нет.

О Кузьме читаем: «... он совсем одичал в Дурновке,- часто не умывался, весь день не снимал чуйки, хлебал из одной миски с Кошелем. Но хуже всего было то, что, страшась своего существования, которое стирало его не по дням, а по часам, он чувствовал, что оно все-таки приятно ему, что он, кажется, возвратился в ту именно колею, какая, может быть, и надлежала ему от рождения: недаром, видно, текла в нем кровь дурновцев!» На первый взгдяд, такое поведение героя и является доказательством внутренней «виновности» Кузьмы, унаследовавшего все порочные качества «дурновцев». Но так ли это? Думается, нет.

Бунин неоднократно говорит об объединенности маленького, затхлого деревенского мирка от «большой земли», доносит глубоко волнующие Кузьму образы: «снежно-серый простор, по-зимнему синеющие дали казались неоглядными, красивыми, как на картине», запах паровозного дыма, напоминающего, «что есть на свете города, люди, газеты, новости». С точки зрения этих зовущих просторов, испытанной Кузьмой боли от их вида его «одичание» осмысливается как трагическая утрата высоких

природных возможностей человека, а вовсе не как врожденное свойство. За пластом размышлений героев открывается сложный строи авторских выводов.

Смирение Кузьмы с дурновским прозябанием логически подготовлено всем течением его жизни. Любой ее период заключает мучительное для Кузьмы состояние противоречивых представлений о прошлом и настоящем - о сущем. В споре со всеми - Балашкиным, Тихоном, Молодой - находится главный герои повести, который так и не достигает ответа на важные вопросы. Он не в состоянии приблизиться к истине. А причина здесь не в человеке, а вовне его.

«Кузьма всю жизнь мечтал учиться и писать», но «в стране, имеющей более ста миллионов безграмотных», он так же как другие самоучки, остался «просвещенным без наук природою». Ото положение человека воспринимается писателем с глубоким сочувствием и одновременно с едкой иронией в адрес тех, кто гордился подобным «просвещением». Позже Кузьма, путешествуя и наблюдая земляков, тоже не без ухмылки замечает: «Творчество!.. Пещерные времена, накажи бог, пещерные».

В страстном, но бесперспективном стремлении к познанию проходит Кузьма, как в наказание, сквозь строй людей, не владеющих даже примитивным пониманием происходящего. В сцене разговора героя с самим собой «со стороны» звучат слова подводящие печальный итог его жизни: «Для кого и для чего живет на свете этот худой и уже седеющий от голода и строгих дум мещанин, называющий себя анархистом и не умеющий толком объяснить, что значит - анархист?» Такое авторское рассуждение предвосхищает и во многом объясняет исступленное признание на закате дней своих самого Кузьмы: «Одно думал: ничего о нем не знаю и думать не умею!.. Не научен!..»

Дикий крестьянский быт, разрушающийся уклад деревенского бытия, прокатившиеся волнения, действительно, привели писателя к мысли о противоречиях «русской души». Но углубили авторское мучительное недоумение по поводу тех беспощадных сил, по воле которых Кузьма «думать не научен», в стране «больше ста миллионов безграмотных», детей учит солдат, который, «глупый от природы», «на службе сбился с толку совершенно». А взрослые просто не умеют слушать друг друга. Именно с точки зрения неподготовленности крестьян к разумному восприятию мира расценивает Бунин не принятые им революционные события. Смешон Дениска, таскающий с собой вместе с песенником и бульварными книжонками брошюру «Роль пролетарията в России». Смешны и жалки взбунтовавшиеся мужики, которые «поорали по уезду... сожгли и разгромили несколько усадеб, да и смолкли». Писатель, отрицающий идеи социальной борьбы безусловно, осуждает здесь действия восставших. Тем не менее вовсе не случайно везде оттенена поспешность, непродуманность импульсивность поступков.

Бунин видел в душе русского человека переплетение своеволия и пассивности. Этот мотив есть в «Деревне». Однако в повести выражена куда более трагическая концепция жизни. В непреоборимо бессознательном разрыве любых, душевных прежде всего, связей между людьми заключается суть дурновского прозябания _ механического, слепого движения «по кругу». Воссозданная писателем картина отечественной жизни отнюдь не соответствовала реальному положению вещей. За это, как известно, и критиковал повесть Боровский. Но абсолютизация уродливых явлений действительности тесно переплелась с объективно актуальной мыслью автора о недопустимости, бесчеловечности сложившегося миропорядка, о необходимости пробудить сознание захваченных стихией масс. Только перспективу этого процесса писатель усматривал в области нравственного возрождения, начисто исключая возможность социального самоопределения крестьянства.

Заключительные главы повести нередко трактуются ошибочно: «Бунин замыкает круг своих доказательств исторической вины народа» (Кучеровский). Действительно, здесь узел дурновских противоречий затягивается. Все, кроме, может быть, Тихона, который «отряхивает от ног прах» родной деревни, оказываются на краю гибели и не предпринимают ничего для своего спасения. Но как раз такое состояние становится исходным для вывода (который звучит в подтексте) о несправедливости происходящего. Главным выразителем подобных переживаний является Кузьма.

С течением времени Кузьма все больше ощущает свою спаянность с судьбами дурновцев, одновременно иногда с болью, иногда равнодушно понимает одиночество, свое и окружающих. Страшный в своей непонятной вымороченности мир открывается ему. Эти настроения пронизывают все эпизоды третьей части повести. Свидания и прощание с «старозаветным мужиком», Иванушкой, давно потерявшим всякое представление о реальности. Болезнь Кузьмы с ее бредом о ласке дочери Клавы и томительными ожиданиями заботы Молодой. Наконец, сложные отношения с Молодой, история ее свадьбы с Дениской. Сам по себе этот брак - символ соединения несоединимого - повергает Кузьму в новую, дотоле незнакомую «тупую тоску». Потрясения на секунду делают его и несчастную невесту союзниками: «...в глазах их, встретившихся на мгновение, мелькнул ужас». Так бесповоротно разрушается даже жалкая надежда на успокоение.

Душевная боль Кузьмы усиливается сопереживанием автора. Оно выражено во всем - в своеобразном нагнетании драматизма, в удручающих красках и символической деталировке сцен, в повторении отдельных трагически звучащих мотивов. Здесь - { завершение темы страждущего народа, скорбь по поводу его неумения противостоять злу, гибели попранной красоты (Молодая в венце невесты была «еще красивее и мертвее»), глубокое: сочувствие к тем, кто жаждал спасения для отверженных,

пессимистический прогноз будущего. Но все пронизывает знакомое уже настроение - недоумение по поводу бессмысленности происходящего. «Жениться все равно когда-нибудь надо»,- говорит Дениска. «Теперь поздно... Уж и так страму не оберешься»,- вторит ему Молодая, отвечая на предложение Кузьмы разорвать союз, обрекающий будущих мужа и жену на взаимную ненависть.

Повесть венчает образ страшной стихии - «непроглядная вьюга», закрывающая «белый свет», «гул ветра». С ним, с этим безначальным и бесконечным смерчем, сливается такое же, никем не управляемое, несущееся в «буйную темную муть» движение лошадей, увозящих в никуда исплаканную, полумертвую Молодую. От финальной картины веет уже совсем иными (чем, скажем, в предшествующих наблюдениях Кузьмы) предчувствиями. Он сам теряет представление о реальности. Здесь, по всей видимости, заключена идея всеобщей обреченности. А дурновцы воспринимаются жалкими песчинками в непонятном им смертельном вихре (мысль, которая впоследствии ляжет в основу многих произведений Бунина на «нерусскую» тему).. Вряд ли можно сказать, что подобным образом писатель «наказывает» деревню. Скорее, наоборот: ущербные, «слепые» души дурновцев - одно из проявлений общемировых пороков, которым не может, не умеет противостоять разобщенная крестьянская масса. Вот откуда проистекает образ космической бури как выражения сложного комплекса авторских переживаний.

Апелляция Бунина к будто бы изначальной субстанции национального характера вполне объяснима. Писатель был очень чуток к духовным противоречиям, к состоянию человеческого сознания, нравственности. Но социальную их обусловленность учитывал мало. Поэтому возникла необходимость «закрепить» те или иные явления за психологией народа в целом. Нередко такое смещение акцентов приводило к отрицанию реально значимых фактов (отражение революционных волнений и настроений в «Деревне»).

Горький написал как-то Бунину , что в «Исповеди» «пострадала классовая точка зрения». Иван Алексеевич ответил: «Радуюсь, что пострадала «классовая точка зрения»- пусть она и еще не раз пострадает». К идее социального развития мира он относился недоверчиво. Как же тогда воспринимать в разных вариантах повторенное утверждение Алексея Максимовича, что «Деревня» - произведение исторического характера, что «так исторически деревню никто не брал?» В переписке писателей находим объяснение. Горький так прокомментировал одну крестьянскую реплику из повести: «Поезд стал позднее приходить» - оттого, что день короче - ведь это образ мышления славян десятого века. И - верно! Воистину - ужасно верно». Страшная устойчивость наивных представлений от X до XX столетия привлекла внимание Горького, искавшего пути пробуждения народного сознания - активного отношения к жизни. В «Деревне» раскрыто сложное напластование «разновременных» ощущений, понятий. В этой утонченной сфере - состояния души, «образа мышления» - и предстает трагическая судьба крестьян, лишенных света. Наблюдение, к которому неоднократно приходил

Между тем Бунина с момента выхода повести не переставали подозревать в симпатиях к дворянам. Он писал Алексею Максимовичу с горькой иронией: «А то, что некоторые критики зачем-то о моих ботинках (будто бы «лакированных») говорят о моих поместьях, мигренях и страхах мужицких бунтов, показалось даже и обидно. Мигрени-то у меня, может быть, и будут, но поместья, земли, кучера - навряд. До сих пор по крайней мере ничего этого не было - за всю жизнь не владел я буквально ничем, кроме чемодана». Самое невероятное состоит в том, что подобные обвинения в адрес писателя можно услышать и в наши дни! А ведь в глубоких провидениях Бунина есть правда, которую мы должны знать и сегодня, когда понятие «дворянство» не имеет вообще никакого значения.

Правда эта высказана резко. Автор стремился к активному воздействию на читателя. И достиг такого впечатления. Сам, незадолго до смерти (1947) став «отстраненным» ценителем повести, сказал: «Поражен «Деревней» - совсем было возненавидел ее (и сто лет не перечитывал) - теперь вдруг увидал, что она на редкость сильна, жестока, своеобразна» (публикация Бобореко). Хочется добавить-актуальна.

Повесть "Деревня" (1910)

Над повестью "Деревня" Бунин работал в 1909-1910 гг., а в марте - ноябре 1910 г. произведение публиковалось в журнале "Современный мир", вызвав своей остротой и страстной полемичностью самые разноречивые отзывы. Постигая быт и бытие русской деревни времен революции 1905-1907 гг., писатель выразил глубинные прозрения о русском характере, психологии крестьянства, метафизике русского бунта, а в конечном итоге - сбывшееся в исторической перспективе пророчество о России.

Изображаемая деревня - Дурновка - выступает в повести в качестве символического образа России в целом: "Да она вся - деревня…!" В центр системы персонажей выдвинуты во многом антитетичные друг по отношению к другу образы братьев Тихона и Кузьмы Красовых, чьи судьбы, при всех индивидуальных различиях, сращены в темных глубинах родового предания о прадеде, деде и отце: изображенное уже в первых строках, оно являет ужасающую подчас иррациональность русского характера и задает основной тон дальнейшему повествованию. Значительную роль играют в повести и второстепенные, эпизодические персонажи, воплощающие, как, например, в случаях с Дениской или Серым, ярчайшие типы, как бы выхваченные автором из недр уездной среды.

Художественный характер Тихона, ставшего волею судьбы владельцем нищающего "дурновского именьица", интересен неординарным соединением практического делового ума и глубоких интуиций психологического и национально-исторического плана. Семейная драма приводит героя к трагедийному самоощущению человека, выпавшего из родовой "цепи": "Без детей человек - не человек. Так, обсевок какой-то…" (3,14). Подобное индивидуальное мирочувствие рождает целый комплекс сложных, "спутанных" дум героя о народном бытии. Многократно используя форму несобственно-прямой речи Тихона, автор через его горестный и пронзительный взгляд раскрывает трагические парадоксы национальной действительности - как в случаях с тягостной нищетой уездного города, Потрясенная обезбоженной реальностью русской жизни, душа Тихона погружается в процесс мучительного самопознания. Особенно примечательно изображение "потока сознания" героя, разворачивающегося на грани сна и яви. Обостренно чувствуя, что "действительность была тревожна", "что все сомнительно", он беспощадно фиксирует язвы национального бытия: утрату духовных основ существования ("не до леригии нам, свиньям"), отторгнутость России от европейской цивилизации ("а у нас все враги друг другу"). Суровым испытанием всей прожитой жизни на прочность и осмысленность становятся для Тихона "думы о смерти", проступающие в дискретном психологическом рисунке.

Картина национальной действительности в преддверии революционного хаоса дополняется и целом рядом массовых сцен (то бунтующие, то "гуляющие" у кабака крестьяне), а также примечательной галереей второстепенных и эпизодических персонажей. Характерной особенностью композиционной организации повести стало преобладание статичного панорамного изображения действительности над линейной сюжетной динамикой. С этим связана значительная художественная роль ретроспекций, вставных эпизодов и символических сцен, порой заключающих в себе притчевый потенциал, а также развернутых, насыщенных экспрессивными деталями пейзажных описаний.

Разнообразны художественные функции пейзажных описаний в "Деревне". В основной части произведения преобладают социальные пейзажи, дающие подчас в сгущенном виде панораму "пещерных времен" уездного бытия. Так, глазами Тихона с щедрой детализацией выведен фрагмент деревенского пейзажа, где появление мужика дорисовывает общий моральный дух обнищавшего крестьянства: "Грубо торчала на голом выгоне церковь дикого цвета. За церковью блестел на солнце мелкий глинистый пруд под навозной плотиной - густая желтая вода, в которой стояло стадо коров, поминутно отправлявшее свои нужды, и намыливал голову голый мужик…" (3,24). Далее описание "пещерных времен" деревни предстанет сквозь призму взгляда Кузьмы, обогащаясь психологической подоплекой: "Но грязь кругом по колено, на крыльце лежит свинья… Старушонка-свекровь поминутно швыряет ухватки, миски, кидается на невесток…" (3,80). С другой стороны, бунинское глубоко лиричное чувство уездной России с неповторимых ритмов ее жизни прорывается в "выпуклой" детализации: "В соборе звонили ко всенощной, и под этот мерный, густой звон, уездный, субботний, душа ныла нестерпимо…" (3,92).

По мере углубления автора и его героев в постижение не только социальных, но и мистических основ порубежной русской действительности меняется фактура пейзажных образов. В пейзажных описаниях, данных глазами Кузьмы, конкретно-социальный фон все отчетливее перерастает в надвременное обобщение, насыщенное апокалипсическими обертонами: "И опять глубоко распахнулась черная тьма, засверкали капли дождя, и на пустоши, в мертвенно-голубом свете, вырезалась фигура мокрой тонкошеей лошади" (3,90); "Дурновка, занесенная мерзлыми снегами, такая далекая всему миру в этот печальный вечер среди степной зимы, вдруг ужаснула его…" (3,115). В финальном же символическом пейзаже, сопровождающем описание абсурдистски окрашенного эпизода свадьбы Молодой, эти апокалипсические ноты усиливаются и, невольно предвосхищая образный план блоковских "Двенадцати", знаменуют горестные пророчества автора об устремленной к гибельному мраку русской истории: "Вьюга в сумерках была еще страшнее. И домой гнали лошадей особенно шибко, и горластая жена Ваньки Красного стояла в передних санях, плясала, как шаман, махала платочком и орала на ветер, в буйную темную муть, в снег, летевший ей в губы и заглушавший ее волчий голос…" (3,133).

Таким образом, в "Деревне" развернулось глубоко трагедийное полотно национальной жизни поры "кануна" потрясений. В авторском слове, в речах и внутренних монологах многих персонажей запечатлелись сложнейшие изгибы русской души, получившие в произведении емкое психологическое и историософское осмысление. Эпическая широта и "объективность" повести заключают в себе страстный, до боли пронзительный авторский лиризм.

Буниские мужики предстают перед нами со всей неприглядностью, открывая тёмные стороны мужицкого мира: дикое пьянство, избиение жён и детей, истязание животных, смертоубийства». Большинство критиков совершено не поняли моей точки зрения, - жаловался Бунин - Меня обвиняли в том, что я будто озлоблен на русский народ, упрекали меня за моё дворянское отношение к народу. И всё это за то, что я смотрю на положение русского народа довольно безрадостно. Но что же делать, если современная русская деревня не даёт повода к оптимизму, а, наоборот, ввергает в безнадёжный пессимизм…» Даже само название повести соответствует мыслям, высказываемым наставником Кузьмы Красова, уездным чудаком и философом Балашкиный, о том, что Россия вся есть деревня, и нищая деревня - это судьбы России. В картинах деревенской жизни писатель пытается отразить вообщем всю русскую жизнь. В них нам слышится скрытый, заглушённой стой родной земле, благородная скорбь, мучительный страх за неё. И как писал Горький: Помимо первостепенной художественной ценности своей, « Деревня» Бунина была толчком, который заставил разбитое и расшатанное русское общество серьезно задуматься уже не о мужике, не о народе, а над строгим вопросом - быть или не быть России? Мы ещё не думали о России, - как о целом, - это произведение указало нам необходимость мыслить именно обо всей стране, мыслить исторически».

«Деревня» перенасыщена материалом действительности тех лет, полных бурных надежд и горьких разочарований. Здесь все: и пылающая вдалеке помещичье усадьбы, и попытка мужицкого самоуправства в самой Дурной, принадлежащей теперь Тихону Красову, правнуку крепостного, затравленного борзыми помещика Дурнова. Своё благополучие мужик Красов основал не столько на развалинах разорившейся дворянкой усадьбы, сколько на деревенской бедноте. Но его благополучие не приносит ему счастья. Жизнь его проходить в тоске грязных будней. Тихон пьёт, но пьёт потому, что все кругом пьют, тоскует потому, что нельзя не тосковать при таком существовании. Свою жизнь он нередко называет каторгой, петлёй, золотой клеткой. И всё - таки продолжает шагать по этой жизни, года которой текут однообразно, сливаясь в один рабочий день. Красов, типичный русский человек, является отражением своего времени, с его суматошной и революционной горячкой, сего многолюдством, разноголосицей и спорами. В «Деревне» немного героев с именами и прямым участием в событиях, гораздо больше безымянного сельского и уездного люда, мужиков, покупателей в лавке Тихона Красова, нищих, странников, то торговцев. И все они что-то вспоминают, о чём-то рассказывают, сгущая тёмные краски в изображении деревенской действительности. Раздумья самого автора о беспросветной жизни в деревне преследуют нас на протяжении всей повести. Например, они явно ощущаются в диалоге Красова с братом Кузьмой. Тихон говорит: «Посиди-ка у деревни, похлебай-ка серых щей, поноси худых лаптей!» «Лаптей!- где-то отзывается Кузьма - Вторую тысячу лет, брат, таскает их, будь они трижды прокляты! А кто виноват?» Сам Кузьма всю жизнь мечтает учиться и писать. Ему хочется рассказать о небывалой нищете и о страшной в своей обыденности быте, что калечит людей. Обдумывая свою жизнь, он и казнит себя, и оправдывает. Его история - это история всех русских самоучек. Он родился в стране, имеющей более ста миллионов безграмотных. Он рос в Черно Слободе, где ещё до сих пор насмерть убивают в кулачных боях, среди великой дикости и глубочайшего невежества. Автор, с помощью своего героя Кузьмы, доносит до нас все «ужасы» деревенской жизни. Но его особая беспощадность в показе мужика является здоровой реакцией на идеализированное освещение народной темы в творчестве других великих писателей. Бунин говорил: «Я знаю, какие вам мужики нужны. Вам Плато на Караева подавай, мистических скифой, богоносцев! А у меня таких нет».

1. Краткая биография А. И. Бунина.
2. Богатые традиции русской литературы.
3. Образ любимой родины в произведениях.
4. Переживания за «душа русского человека».
5. «Деревня». Реальность и нищета.
6. Переживания писателя за будущее России.

...Россия?.. Да она вся — деревня...
И. А. Бунин

И. А. Бунин — один из представителей русской реалистической литературной прозы и один из крупнейших поэтов в России начала века. Писатель родился 22 октября 1870 года в городе Воронеж, в семье обедневшего помещика. Отец Бунина относился к старинному дворянскому роду. Значительную роль в жизни и в формировании внутреннего мира будущего писателя сыграла его мать. Она очень любила русскую литературу и эту любовь она передала и своему сыну. Писатель достаточно рано выучился читать. Мальчиком он рос впечатлительным и с детства обладал яркой и необычайно разнообразной фантазией. В 1881 году Бунин поступает в гимназию в Ельце, где учиться всего пять лет. Из-за того что его семья не располагала достаточными средствами, Бунину пришлось завершать гимназический курс обучения дома и самостоятельно. В итоге будущему писателю так и не удалось получить даже гимназического образования, хотя такое положение дел никак не повлияло на дальнейшую судьбу писателя. Творчество Бунина отмечено необычной оригинальностью и полной самостоятельностью, хотя он и опирался на богатые традиции русской литературы. Так писатели — А. С. Пушкин, А. К. Толстой, Ф. Н. Тютчев, А. А. Фет, А. Н. Майков, И. С. Никитин, Я. П. Полонский — оставили неизгладимый след в душе писателя, и их поэзия является как бы частью художественного мира самого Бунина. Книга стихотворений писателя «Под открытым небом» — это дневник, посвященный временам года от первых, и чуть заметных признаков весны до зимних пейзажей, где уже становиться очевидным и более явным образ любимой родины:

Под небом мертвенно-свинцовым
Угрюмо меркнет зимний день,
И нет конца лесам сосновым,
И далеко до деревень.
Один туман молочно-синий,
Как чья-то кроткая печаль,
Над этой снежною...

Вообще для Бунина средняя Россия, где он провел все свое детство и юность, является местом, которое очень глубоко запало в душу писателя. Он знал, что именно средняя полоса России показала наилучших русских писателей. А. А. Блок однажды сказал о любви писателя к природе русской: «Так знать и любить природу, как умеет И. А. Бунин мало кто умеет. Благодаря этой любви, поэт смотрит зорко и далеко и красочные и звуковые его впечатления богаты».

Очень много нового Бунин внес в литературу, создав свои произведения: «Деревня» (1910), «Суходол» (191 1), «Деревенский человек» (1911), «Хорошая жизнь» (1911), «Ночной разговор» (1911), «Игнат» (1912), «Худая трава» (1913), «Чаша жизни» (1913). Главное что волновало писателя — это «душа русского человека в глубоком смысле, изображение черт психики славянина», а главное — как он жил, и в каких условиях. Наибольшую известность писателю принесли его реалистические повести и рассказы — «Деревня», «Веселый двор», «Ночной разговор», «Суходол». По мнению самого писателя, эти произведения «резко рисовали русскую душу, ее своеобразные сплетения, ее светлые и темные, но почти всегда трагические основы».

В 1910 году была напечатана повесть «Деревня», которая вызвала серьезные споры и стала отправной точкой для большей популярности Бунина. Повесть писателя была очень реалистичной, она захватывала всё богатство его красок и наблюдений, красоту языка, а главное правдивость жизни. О реалистической повести «Деревня» М. Горький писал: «Я знаю, что когда пройдет ошеломленность и растерянность... тогда серьезные люди скажут: «Помимо первой художественной ценности своей «Деревня» И. А. Бунина была толчком, который заставил разбитое и расшатанное русское общество серьезно задуматься уже не о мужике, не о народе, а над строгим вопросом — быть или не быть России».

Бунин изображает деревню нищей, и сама картина жизни деревни абсолютно безотрадна. И даже в момент наивысшего подъема общественной борьбы нет никакой надежды на улучшение, нет развития среди мертвых полей. Нищета деревенской жизни связана с ее укладом, с крестьянским трудом, с очень маленьким кругозором, с замкнутостью и изолированностью интересов ее жителей и быта. Бунин так описывает деревню того времени: «Косо неслась белая крупа, падая на черную, нищую деревушку, на ухабистые, грязные дороги, на конский навоз, лед и воду; сумеречный туман скрывал бесконечные поля». В декабре 1910 года Горький писал Бунину: «...Так глубоко, так исторически деревню никто не брал... Я не вижу, с чем можно сравнить вашу вещь, тронут ею — очень сильно. Дорог мне этот скромно скрытый, заглушённый стон о родной земле, дорога благородная скорбь, мучительный страх за нее — и все это — ново».

Нищета пронизывает все области жизни каждого человека. В рассказе «Веселый двор» Анисья Минаева в полуобмороке от голода уже достаточно долго идет к непутевому сыну, она всячески старается преодолеть слабость и ест мельчайшие травинки. Ее рассуждения о том, как бы ей хотелось, чтобы уже поспел горох, и она смогла бы тайком наесться досыта. Такие несбыточные мечты героинь рассказов Бунина полностью подтверждают и показывают нищету, которая существовала в те времена. И самое страшное здесь то, что богатейший, черноземный край уже много лет не приносит плодов, и нескончаемый голод полностью изводит людей. Эта нищета очень контрастирует с малой, но богатой группой людей: помещиками, кулаками. Вся Россия славиться своей хлебной торговлей, а досыта едят этот хлеб всего лишь та самая богатая часть страны.

В своей повести «Деревня» писатель старался показать мысли и чувства своих героев, раскрыть их изнутри. Писатель изображал настоящие реалии той нищей жизни и быта людей, и именно во всем этом и заключался трагизм той повседневности. Бунина также беспокоит будущее всей страны и будущее крестьян. Писатель сумел правдиво показать в повести и косность, и грубость, и бескультурье русских жителей. Все это были отрицательные стороны деревенского быта. Именно в таком реальном описании действительности и заключается подлинная сила бунинской деревни. Горький писал о повести «Деревня»: «Это — произведение — исторического характера, так о деревне у нас еще не писали».

Талант Бунина огромен, и он был оценен не только современниками самого писателя, но и простыми читателями. Творчество писателя уподобляли «матовому серебру», язык, которым он так мастерски владел и пользовался, называли «парчовым», а тот объективный психологический анализ — «ледяной бритвой». Сам Л. Н. Толстой говорил об изобразительном мастерстве писателя: «Так написано, что и И. С. Тургенев не написал бы, а уж обо мне и говорить нечего».